Опять пошли по узлу, по полтора, иногда совсем не шли. Сначала мы не тревожились, ожидая, что не сегодня, так завтра задует поживее; но проходили дни, ночи, паруса висели, фрегат только качался почти на одном месте, иногда довольно сильно, от крупной зыби, предвещавшей, по-видимому, ветер. Но это только слабое и отдаленное дуновение где-то, в счастливом месте, пронесшегося ветра. Появлявшиеся на горизонте тучки, казалось,
несли дождь и перемену: дождь точно лил потоками, непрерывный, а ветра не было.
Неточные совпадения
18 мая мы вошли в Татарский пролив. Нас сутки хорошо
нес попутный ветер, потом задержали штили, потом подули противные N и NO ветра, нанося с матсмайского берега холод,
дождь и туман. Какой скачок от тропиков! Не знаем, куда спрятаться от холода. Придет ночь — мученье раздеваться и ложиться, а вставать еще хуже.
Правда, с севера в иные дни
несло жаром, но не таким, который нежит нервы, а духотой, паром, как из бани.
Дожди иногда лились потоками, но нисколько не прохлаждали атмосферы, а только разводили сырость и мокроту. 13-го мая мы прошли в виду необитаемого острова Рождества, похожего немного фигурой на наш Гохланд.
Спускаемся на Самотеку. После блеска новизны чувствуется старая Москва. На тротуарах и на площади толпится народ, идут с Сухаревки или стремятся туда.
Несут разное старое хоботье: кто носильное тряпье, кто самовар, кто лампу или когда-то дорогую вазу с отбитой ручкой. Вот мешок тащит оборванец, и сквозь дыру просвечивает какое-то синее мясо. Хлюпают по грязи в мокрой одежде, еще не просохшей от
дождя. Обоняется прелый запах трущобы.
А
дождь усиливался, оживлённее застучал по крышам, зашелестел ветвями деревьев, по дороге ещё веселее побежали ручьи, громче захлюпала грязь под ногами рабочих, быстро шагавших,
неся лёгкий, длинный гроб. Горожане растаяли в
дожде, около солдата остались только нищие да свои.
Он дул с черной тучи,
неся с собой облака пыли и запах
дождя и мокрой земли.
Помню, когда отца
несли, то играла музыка, на кладбище стреляли. Он был генерал, командовал бригадой, между тем народу шло мало. Впрочем, был
дождь тогда. Сильный
дождь и снег.
Власич, без шляпы, в ситцевой рубахе и высоких сапогах, согнувшись под
дождем, шел от угла дома к крыльцу; за ним работник
нес молоток и ящик с гвоздями. Должно быть, починяли ставню, которая хлопала от ветра. Увидев Петра Михайлыча, Власич остановился.
Дождь шлепал где-то вблизи, а из черной пропасти подувало легким ветерком,
несло свежестью и тиной, и неуловимым запахом льда, воды и навоза.
Уже не хватало места в вагонах, и вся одежда наша стала мокра от крови, как будто долго стояли мы под кровавым
дождем, а раненых все
несли, и все так же дико копошилось ожившее поле.
Погода между тем все более и более портилась. По небу медленно тянулись свинцовые тучи, беспрерывно шел ледяной
дождь, мелкий, пронизывающий до костей, лес почернел и стал заволакиваться туманом. Казалось, над рекой висели только голые скалы, в которых она билась, рвалась на свободу, но они не пускали ее и заставляли со стоном
нести воды в своем сравнительно узком русле.