Неточные совпадения
«Невесело
Глядеть, как изменилося
Лицо твое,
несчастнаяРодная сторона!
Только когда в этот вечер он приехал к ним пред театром, вошел в ее комнату и увидал заплаканное,
несчастное от непоправимого, им произведенного горя, жалкое и милое
лицо, он понял ту пучину, которая отделяла его позорное прошедшее от ее голубиной чистоты, и ужаснулся тому, что он сделал.
Он знал очень хорошо, что в глазах этих
лиц роль
несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь на то, чтобы вовлечь ее в прелюбодеянье, что роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и посмотрел на кузину.
Краска даже ударила в его бледное, изнуренное
лицо. Но, проговаривая последнее восклицание, он нечаянно встретился взглядом с глазами Дуни, и столько, столько муки за себя встретил он в этом взгляде, что невольно опомнился. Он почувствовал, что все-таки сделал
несчастными этих двух бедных женщин. Все-таки он же причиной…
И до того эта
несчастная Лизавета была проста, забита и напугана раз навсегда, что даже руки не подняла защитить себе
лицо, хотя это был самый необходимо-естественный жест в эту минуту, потому что топор был прямо поднят над ее
лицом.
— Извините, сударь, — дрожа со злости, ответил Лужин, — в письме моем я распространился о ваших качествах и поступках единственно в исполнении тем самым просьбы вашей сестрицы и мамаши описать им: как я вас нашел и какое вы на меня произвели впечатление? Что же касается до означенного в письме моем, то найдите хоть строчку несправедливую, то есть что вы не истратили денег и что в семействе том, хотя бы и
несчастном, не находилось недостойных
лиц?
Плач бедной, чахоточной, сиротливой Катерины Ивановны произвел, казалось, сильный эффект на публику. Тут было столько жалкого, столько страдающего в этом искривленном болью, высохшем чахоточном
лице, в этих иссохших, запекшихся кровью губах, в этом хрипло кричащем голосе, в этом плаче навзрыд, подобном детскому плачу, в этой доверчивой, детской и вместе с тем отчаянной мольбе защитить, что, казалось, все пожалели
несчастную. По крайней мере Петр Петрович тотчас же пожалел.
Между тем Раскольников протеснился и нагнулся еще ближе. Вдруг фонарик ярко осветил
лицо несчастного; он узнал его.
Два инвалида стали башкирца раздевать.
Лицо несчастного изобразило беспокойство. Он оглядывался на все стороны, как зверок, пойманный детьми. Когда ж один из инвалидов взял его руки и, положив их себе около шеи, поднял старика на свои плечи, а Юлай взял плеть и замахнулся, тогда башкирец застонал слабым, умоляющим голосом и, кивая головою, открыл рот, в котором вместо языка шевелился короткий обрубок.
Был момент, когда Клим подумал — как хорошо было бы увидеть Бориса с таким искаженным, испуганным
лицом, таким беспомощным и
несчастным не здесь, а дома. И чтобы все видели его, каков он в эту минуту.
Рядом с Мариной — Кормилицын, писатель по вопросам сектантства, человек с большой седоватой бородой на мягком
лице женщины, —
лицо его всегда выражает уныние одинокой,
несчастной вдовы; сходство с женщиной добавляется его выгнутой грудью.
Марина посмотрела на него, улыбаясь, хотела что-то сказать, но вошли Безбедов и Турчанинов; Безбедов — в дворянском мундире и брюках, в туфлях на босых ногах, — ему удалось причесать лохматые волосы почти гладко, и он казался менее нелепым — осанистым, серьезным; Турчанинов, в поддевке и резиновых галошах, стал ниже ростом, тоньше,
лицо у него было
несчастное. Шаркая галошами, он говорил, не очень уверенно...
—
Несчастный, что я наделал! — говорил он, переваливаясь на диван
лицом к подушке. — Свадьба! Этот поэтический миг в жизни любящихся, венец счастья — о нем заговорили лакеи, кучера, когда еще ничего не решено, когда ответа из деревни нет, когда у меня пустой бумажник, когда квартира не найдена…
Другим случалось попадать в
несчастную пору, когда у него на
лице выступали желтые пятна, губы кривились от нервной дрожи, и он тупым, холодным взглядом и резкой речью платил за ласку, за симпатию. Те отходили от него, унося горечь и вражду, иногда навсегда.
Несчастные мы все трое! ни тетушки твои, ни я — не предчувствовали, что нам не играть больше. Княгиня встретилась со мной на лестнице и несла такое торжественное, важное
лицо вверх, что я даже не осмелился осведомиться о ее нервах.
— Да, какой-то дурачок, что, впрочем, не мешает ему стать мерзавцем. Я только была в досаде, а то бы умерла вчера со смеху: побледнел, подбежал, расшаркивается, по-французски заговорил. А в Москве Марья Ивановна меня о нем, как о гении, уверяла. Что
несчастное письмо это цело и где-то находится в самом опасном месте — это я, главное, по
лицу этой Марьи Ивановны заключила.
Бесконечное страдание и сострадание были в
лице ее, когда она, восклицая, указывала на
несчастного. Он сидел в кресле, закрыв
лицо руками. И она была права: это был человек в белой горячке и безответственный; и, может быть, еще три дня тому уже безответственный. Его в то же утро положили в больницу, а к вечеру у него уже было воспаление в мозгу.
Несмотря на неожиданность и важность разговора нынче вечером с Симонсоном и Катюшей, он не останавливался на этом событии: отношение его к этому было слишком сложно и вместе с тем неопределенно, и поэтому он отгонял от себя мысль об этом. Но тем живее вспоминал он зрелище этих
несчастных, задыхающихся в удушливом воздухе и валявшихся на жидкости, вытекавшей из вонючей кадки, и в особенности этого мальчика с невинным
лицом, спавшего на ноге каторжного, который не выходил у него из головы.
Нехлюдов слушал и вместе с тем оглядывал и низкую койку с соломенным тюфяком, и окно с толстой железной решеткой, и грязные отсыревшие и замазанные стены, и жалкое
лицо и фигуру
несчастного, изуродованного мужика в котах и халате, и ему всё становилось грустнее и грустнее; не хотелось верить, чтобы было правда то, что рассказывал этот добродушный человек, — так было ужасно думать, что могли люди ни за что, только за то, что его же обидели, схватить человека и, одев его в арестантскую одежду, посадить в это ужасное место.
И мыслью пробежав по всем тем
лицам, на которых проявлялась деятельность учреждений, восстанавливающих справедливость, поддерживающих веру и воспитывающих народ, — от бабы, наказанной за беспатентную торговлю вином, и малого за воровство, и бродягу за бродяжничество, и поджигателя за поджог, и банкира за расхищение, и тут же эту
несчастную Лидию за то только, что от нее можно было получить нужные сведения, и сектантов за нарушение православия, и Гуркевича за желание конституции, — Нехлюдову с необыкновенной ясностью пришла мысль о том, что всех этих людей хватали, запирали или ссылали совсем не потому, что эти люди нарушали справедливость или совершали беззакония, а только потому, что они мешали чиновникам и богатым владеть тем богатством, которое они собирали с народа.
— Я знаю это дело. Как только я взглянул на имена, я вспомнил об этом
несчастном деле, — сказал он, взяв в руки прошение и показывая его Нехлюдову. — И я очень благодарен вам, что вы напомнили мне о нем. Это губернские власти переусердствовали… — Нехлюдов молчал, с недобрым чувством глядя на неподвижную маску бледного
лица. — И я сделаю распоряженье, чтобы эта мера была отменена и люди эти водворены на место жительства.
— Будем помнить и
лицо его, и платье его, и бедненькие сапожки его, и гробик его, и
несчастного грешного отца его, и о том, как он смело один восстал на весь класс за него!
— Дмитрий Федорович, слушай, батюшка, — начал, обращаясь к Мите, Михаил Макарович, и все взволнованное
лицо его выражало горячее отеческое почти сострадание к
несчастному, — я твою Аграфену Александровну отвел вниз сам и передал хозяйским дочерям, и с ней там теперь безотлучно этот старичок Максимов, и я ее уговорил, слышь ты? — уговорил и успокоил, внушил, что тебе надо же оправдаться, так чтоб она не мешала, чтоб не нагоняла на тебя тоски, не то ты можешь смутиться и на себя неправильно показать, понимаешь?
Государь, увидев несколько
лиц, одетых в партикулярных платьях (в числе следовавших за экипажем), вообразил, что это были
лица подозрительные, приказал взять этих
несчастных на гауптвахты и, обратившись к народу, стал кричать: „Это все подлые полячишки, они вас подбили!“ Подобная неуместная выходка совершенно испортила, по моему мнению, результаты».
В ее комнатке было нам душно: всё почернелые
лица из-за серебряных окладов, всё попы с причетом, пугавшие
несчастную, забитую солдатами и писарями женщину; даже ее вечный плач об утраченном счастье раздирал наше сердце; мы знали, что у ней нет светлых воспоминаний, мы знали и другое — что ее счастье впереди, что под ее сердцем бьется зародыш, это наш меньший брат, которому мы без чечевицы уступим старшинство.
На третий или на четвертый день мы с братом и сестрой были в саду, когда Крыжановский неожиданно перемахнул своими длинными ногами через забор со стороны пруда и, присев в высокой траве и бурьянах, поманил нас к себе. Вид у него был унылый и
несчастный,
лицо помятое, глаза совсем мутные, нос еще более покривился и даже как будто обвис.
Легко себе вообразить можно радость, распростершуюся на
лицах сих
несчастных.
Он давно уже стоял, говоря. Старичок уже испуганно смотрел на него. Лизавета Прокофьевна вскрикнула: «Ах, боже мой!», прежде всех догадавшись, и всплеснула руками. Аглая быстро подбежала к нему, успела принять его в свои руки и с ужасом, с искаженным болью
лицом, услышала дикий крик «духа сотрясшего и повергшего»
несчастного. Больной лежал на ковре. Кто-то успел поскорее подложить ему под голову подушку.
Конечно, все это проделал Вася и теперь с детскою жестокостью хохотал над
несчастною девочкой, у которой от слез распухло все
лицо.
Петр Елисеич с каким-то отчаянием посмотрел на застывшее
лицо своего единственного друга и замолчал. До сих пор он считал его
несчастным, а сейчас невольно завидовал этому безумному спокойствию. Сам он так устал и измучился.
В
лице Полиньки Калистратовой, как называла ее Лиза, преобладало перед всем выражение не грустное, а какое-то
несчастное.
Несколько красивых и моложавых
лиц монахинь, стоявших назади церкви, и пение невидимых клирошанок на хорах возбудили в нем мысль о женщине и о собственной
несчастной любви.
По праздникам молодежь являлась домой поздно ночью в разорванной одежде, в грязи и пыли, с разбитыми
лицами, злорадно хвастаясь нанесенными товарищам ударами, или оскорбленная, в гневе или слезах обиды, пьяная и жалкая,
несчастная и противная.
И ей казалось, что сам Христос, которого она всегда любила смутной любовью — сложным чувством, где страх был тесно связан с надеждой и умиление с печалью, — Христос теперь стал ближе к ней и был уже иным — выше и виднее для нее, радостнее и светлее
лицом, — точно он, в самом деле, воскресал для жизни, омытый и оживленный горячею кровью, которую люди щедро пролили во имя его, целомудренно не возглашая имени
несчастного друга людей.
Когда голова Лавровского опускалась еще ниже и из горла слышался храп, прерываемый нервными всхлипываниями, — маленькие детские головки наклонялись тогда над
несчастным. Мы внимательно вглядывались в его
лицо, следили за тем, как тени преступных деяний пробегали по нем и во сне, как нервно сдвигались брови и губы сжимались в жалостную, почти no-детски плачущую гримасу.
Голова
несчастного, свесившись, болталась из стороны в сторону, ноги бессильно тащились и стучали по каменным ступенькам, на
лице виднелось выражение страдания, по щекам текли слезы.
Не верьте чувству, которое удерживает вас на пороге залы, — это дурное чувство, — идите вперед, не стыдитесь того, что вы как будто пришли смотретьна страдальцев, не стыдитесь подойти и поговорить с ними:
несчастные любят видеть человеческое сочувствующее
лицо, любят рассказать про свои страдания и услышать слова любви и участия.
И, если говорить по правде, уже не в Машеньку ли влюбился, по-настоящему и мгновенно,
несчастный юнкер в тот вечер, когда она играла Шопена, а он стоял, прислонившись к пианино, и то видел, то не видел ее нежное
лицо, такое странное и такое изменчивое в темноте.
Александров стоял за колонкой, прислонясь к стене и скрестив руки на груди по-наполеоновски. Он сам себе рисовался пожилым, много пережившим человеком, перенесшим тяжелую трагедию великой любви и ужасной измены. Опустив голову и нахмурив брови, он думал о себе в третьем
лице: «Печать невыразимых страданий лежала на бледном челе
несчастного юнкера с разбитым сердцем»…
И он поскорее отводил глаза, поскорей отходил, как бы пугаясь одной идеи видеть в ней что-нибудь другое, чем
несчастное, измученное существо, которому надо помочь, — «какие уж тут надежды! О, как низок, как подл человек!» — и он шел опять в свой угол, садился, закрывал
лицо руками и опять мечтал, опять припоминал… и опять мерещились ему надежды.
«О, если это
несчастный роман, — подумал с просиявшим
лицом капитан, — то он готов покрыть все, что бы там ни было, своим браком с этой прелестной девушкой».
Есть в Сибири, и почти всегда не переводится, несколько
лиц, которые, кажется, назначением жизни своей поставляют себе — братский уход за «
несчастными», сострадание и соболезнование о них, точно о родных детях, совершенно бескорыстное, святое.
Фарлаф… ужели?»
В
лице печальном изменясь,
Встает со стула старый князь,
Спешит тяжелыми шагами
К
несчастной дочери своей,
Подходит; отчими руками
Он хочет прикоснуться к ней...
В груди у Матвея что-то дрогнуло. Он понял, что этот человек говорит о нем, о том, кто ходил этой ночью по парку,
несчастный и бесприютный, как и он, Лозинский, как и все эти люди с истомленными
лицами. О том, кого, как и их всех, выкинул сюда этот безжалостный город, о том, кто недавно спрашивал у него о чем-то глухим голосом… О том, кто бродил здесь со своей глубокой тоской и кого теперь уже нет на этом свете.
Так же били 2-го, 3-го, 4-го, 5-го, 6-го, 7-го, 8-го, 9-го, 10-го, 11-го, 12-го, — каждого по 70 ударов. Все они молили о пощаде, стонали, кричали. Рыдания и стоны толпы женщин всё становились громче и раздирательнее, и всё мрачнее и мрачнее становились
лица мужчин. Но кругом стояли войска и истязание не остановилось до тех пор, пока не совершено было дело в той самой мере, в которой оно представлялось почему-то необходимым капризу
несчастного, полупьяного, заблудшего человека, называемого губернатором.
Дама в синей вуали, видимо, капризничала и говорила
несчастному очень обидные и ядовитые вещи, потому что он делал умоляющее
лицо и начинал виновато улыбаться, как только что наказанная собака.
Грозные серые своды огромной тюрьмы, и по ней мечется с визгом и воем, иногда останавливаясь и воздевая руки к решетчатому окну,
несчастный, бледный юноша, с волосами по плечам, с
лицом мертвеца.
— Женат! — вскричал Палицын. Он посмотрел молча на Юрия и повторил с негодованием: — Женат! Для чего же ты обманул меня,
несчастный? И ты дерзнул в храме божием, пред
лицом господа твоего, осквернить свои уста лукавством и неправдою!.. Ах, Юрий Дмитрич, что ты сделал!
Невольно повинуясь какому-то непреодолимому влечению, Юрий подошел к скамье, на которой лежала
несчастная девица; в ту самую минуту как горничная, стараясь привести ее в чувство, распахнула фату, в коей она была закутана, Милославский бросил быстрый взгляд на бледное
лицо несчастной… обмер, зашатался, хотел что-то вымолвить, но вместо слов невнятный, раздирающий сердце вопль вырвался из груди его.
Мне нравится его широкое, скуластое
лицо, всегда бледное и
несчастное, отражающее в себе, как в зеркале, замученную борьбой и продолжительным страхом душу.