Неточные совпадения
— Нет, нет, перестань! — говорила она боязливо. — До чего мы договорились! Только ты
не приходи ко мне
мертвый: я
боюсь покойников…
По рассказам тазов, 30 лет тому назад на реке Санхобе свирепствовала оспа.
Не было ни одной фанзы, которую
не посетила бы эта страшная болезнь. Китайцы
боялись хоронить умерших и сжигали их на кострах, выволакивая трупы из фанз крючьями. Были случаи, когда вместе с
мертвыми сжигались и больные, впавшие в бессознательное состояние.
— Переменится… Нет, как его, дружок, возможно женить? невозможно. Он уж весь до сих пор, до бесконечности извертелся; в господа бога
не верит до бесконечности; молоко и мясо по всем постам, даже и в Страшную неделю ест до бесконечности; костей
мертвых наносил домой до бесконечности, а я, дружок мой, правду вам сказать, в вечернее время их до бесконечности
боюсь; все их до бесконечности тревожусь…
Прошла неделя. Хрипачей еще
не было. Варвара начала злиться и ругаться. Передонова же повергло это ожидание в нарочито-угнетенное состояние. Глаза у Передонова стали совсем бессмысленными, словно они потухали, и казалось иногда, что это — глаза
мертвого человека. Нелепые страхи мучили его. Без всякой видимой причины он начинал вдруг
бояться тех или других предметов. С чего-то пришла ему в голову и томила несколько дней мысль, что его зарежут; он
боялся всего острого и припрятал ножи да вилки.
— Тому страшно, кто греха еще
не совершал. А кто уже совершил его, — чего
бояться тому? Разве
мертвый боится смерти, а
не живой? А
мертвый смеется над живым и над страхом его.
— Я
боялся не застать вас, — продолжал он. — Пока ехал к вам, исстрадался душой… Одевайтесь и едемте, ради бога… Произошло это таким образом. Приезжает ко мне Папчинский, Александр Семенович, которого вы знаете… Поговорили мы… потом сели чай пить; вдруг жена вскрикивает, хватает себя за сердце и падает на спинку стула. Мы отнесли ее на кровать и… я уж и нашатырным спиртом тер ей виски, и водой брызгал… лежит, как
мертвая…
Боюсь, что это аневризма… Поедемте… У нее и отец умер от аневризмы…
— Поразговори ты ее, — говорила Аксинья Захаровна, — развесели хоть крошечку. Ведь ты бойкая, Фленушка, шустрая и
мертвого рассмешишь, как захочешь… Больно
боюсь я, родная… Что такое это с ней поделалось — ума
не могу приложить.
Мы обе лежали теперь на пышно взбитых пуховиках старой княжеской постели,
не боясь призраков — ни живых, ни
мертвых. Гуль-Гуль с увлечением рассказывала мне о Кериме, и я с жадностью ловила каждое слово моей красавицы-тетки.
С ней происходило нечто странное: она
боялась видеть
мертвого мужа,
боялась не суеверным страхом, каким мертвец отпугивает от себя простодушного человека, а страхом почти сознательной и неотразимой естественной опасности.
— Потому что
боялся дать вам в руки шнур моих замыслов,
не скрепив их
мертвым узлом.
«О Господи, народ-то чтò зверь, где же живому быть!» слышалось в толпе. «И малый-то молодой… должно из купцов, то-то народ!., сказывают
не тот… как же
не тот… О Господи!.. Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха
не боится…», говорили теперь те же люди, с болезненно-жалостным выражением глядя на
мертвое тело с посиневшим измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленною длинною, тонкою шеей.
Ей об этом шутя говорили, но она как будто
не понимала даже, о чем речь, и продолжала «ходить по-генеральски», а потом стали замечать, что она перестала возражать и спорить и на многое старалась «смотреть мимо». И потом вдруг перестала
бояться крыс,
мертвых и грозы и ничего решительно
не желала, кроме тихого уединения, которого ищут околевающие животные.