Неточные совпадения
Я расплатился с хозяином, который
взял с нас такую умеренную
плату, что даже Савельич с ним
не заспорил и
не стал торговаться по своему обыкновению, и вчерашние подозрения изгладились совершенно из головы его.
Хотел
Платов взять ключ, но пальцы у него были куцапые: ловил, ловил, — никак
не мог ухватить ни блохи, ни ключика от ее брюшного завода и вдруг рассердился и начал ругаться словами на казацкий манер.
Платов из Тулы уехал, а оружейники три человека, самые искусные из них, один косой Левша, на щеке пятно родимое, а на висках волосья при ученье выдраны, попрощались с товарищами и с своими домашними да, ничего никому
не сказывая,
взяли сумочки, положили туда что нужно съестного и скрылись из города.
Те остались этим очень довольны, а
Платов ничего против слов государя произнести
не мог. Только
взял мелкоскоп да, ничего
не говоря, себе в карман спустил, потому что «он сюда же, — говорит, — принадлежит, а денег вы и без того у нас много
взяли».
За говядиной ходил на базар кто-нибудь из инвалидов, которых у нас было по одному в каждой казарме, для надсмотра за порядком, и которые сами, добровольно,
взяли себе в обязанность ежедневно ходить на базар за покупками для арестантов и
не брали за это почти никакой
платы, так разве пустяки какие-нибудь.
Арестанты смеялись над Сушиловым —
не за то, что он сменился (хотя к сменившимся на более тяжелую работу с легкой вообще питают презрение, как ко всяким попавшимся впросак дуракам), а за то, что он
взял только красную рубаху и рубль серебром: слишком уж ничтожная
плата. Обыкновенно меняются за большие суммы, опять-таки судя относительно. Берут даже и по нескольку десятков рублей. Но Сушилов был так безответен, безличен и для всех ничтожен, что над ним и смеяться-то как-то
не приходилось.
—
Не найдется ли и мне у вас местечка? За дешевую
плату… Может, по двору, в огороде или около лошади? Угла бы я у вас где-нибудь в сарае
не пролежал и цену бы
взял пустую. А?.. Чтобы только
не издохнуть…
Доктор повиновался — поехал и скоро вылечил больное дитя, но
платы за свой труд
не взял.
Крылушкин узнал о Настином несчастии от Костиковой жены, которая ездила к нему советоваться о своей болезни, и велел, чтоб ее непременно к нему привезли: что он за нее никакой
платы не положит. Убравшись с поля,
взяли Настю и отправили в О. к Крылушкину.
Глафира была бледна как
плат, но Ропшин этого
не заметил, потому что на ее лицо падало отражение красной шали. Он наклонился к ногам окаменевшей Глафиры, чтобы поднять лист. Бодростина в это мгновение встрепенулась и с подкупающею улыбкой на устах приподняла от ног своих этого белого юношу,
взяв его одним пальцем под его безволосый подбородок.
Дойдя до этой точки своего рассказа, мой жидок опять взвыл и опять потерял дар слова и насилу-насилу мог досказать остальное, что, впрочем, было весьма коротко и просто. Улучив минуту, когда наниматель торговался за какие-то припасы, а сторож зазевался, кравец удрал на другой стодол к знакомому «балагуле», [Извозчик, содержатель брик. (Прим. Лескова.)]
взял,
не торгуясь или посулив щедрую
плату, четверку подчегарых, легких н быстрых жидовских коней и укатил в Киев — креститься.
— Однако затихать стала, — сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, — должно, наша
взяла. Сказано,
не пустят. Значит сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч
Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать что ли в один день потопил.
— И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя
не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон — говорит. Так, только пример один. — Сказывали самого Полиона-то
Платов два раза брал. Слова
не знает. — Возьмет-возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит да и улетит. И убить тоже нет положенья.