Неточные совпадения
С некоторого времени он мог,
не выходя из своей
квартиры, видеть, как делают солдат, — обучение происходило почти под окнами у него, и, открыв окно, он слышал...
Она жила в этом доме совершенно отдельно, то есть хоть и в одном этаже и в одной
квартире с Фанариотовыми, но в отдельных двух комнатах, так что, входя и
выходя, я, например, ни разу
не встретил никого
из Фанариотовых.
Это самые тихие и чистенькие
квартиры, до отказа набитые мастерицами и ученицами, спавшими в мастерских вповалку, ходившими босиком, пока
не выйдут из учениц в мастерицы.
— Ах, Жорж!
Не может он без глупых шуток! — улыбнулась она мне. — Простите, у нас беспорядок. Жорж возится с этой рванью, с переписчиками… Сидят и чешутся… На сорок копеек в день персидской ромашки
выходит… А то без нее такой зоологический сад
из квартиры сделают, что сбежишь… Они
из «Собачьего зала».
Выйдя от Луковникова, Галактион решительно
не знал, куда ему идти. Раньше он предполагал завернуть к тестю, чтобы повидать детей, но сейчас он
не мог этого сделать. В нем все точно повернулось. Наконец, ему просто было совестно. Идти на
квартиру ему тоже
не хотелось. Он без цели шел
из улицы в улицу, пока
не остановился перед ссудною кассой Замараева. Начинало уже темнеть, и кое-где в окнах мелькали огни. Галактион позвонил, но ему отворили
не сразу. За дверью слышалось какое-то предупреждающее шушуканье.
Настоящий поход начался на следующий день, когда Галактион сделал сразу понижение на десять процентов. Весть о дешевке разнеслась уже по окрестным деревням, и со всех сторон неслись в Суслон крестьянские сани, точно на пожар, — всякому хотелось попробовать дешевки. Сам Галактион
не выходил и сидел на
квартире. Он стеснялся показываться на улице. Его разыскал Вахрушка, который прибежал
из Прорыва на дешевку пешком.
Вихров ничего ей на это
не отвечал и, высадив ее у крыльца
из кареты, сейчас же поспешил уйти к себе на
квартиру. Чем дальше шли репетиции, тем
выходило все лучше и лучше, и один только Полоний, муж Пиколовой, был
из рук вон плох.
Я решился бежать к доктору; надо было захватить болезнь. Съездить же можно было скоро; до двух часов мой старик немец обыкновенно сидел дома. Я побежал к нему, умоляя Мавру ни на минуту, ни на секунду
не уходить от Наташи и
не пускать ее никуда. Бог мне помог: еще бы немного, и я бы
не застал моего старика дома. Он встретился уже мне на улице, когда
выходил из квартиры. Мигом я посадил его на моего извозчика, так что он еще
не успел удивиться, и мы пустились обратно к Наташе.
Тихо. Только в белую чашку умывальника
из крана каплет вода, торопливо.
Не могу сейчас объяснить почему, но только это было мне неприятно; я крепко завернул кран,
вышел. Тут ее нет: ясно. И значит, она в какой-нибудь другой «
квартире».
— И хоть бы она на минутку отвернулась или
вышла из комнаты, — горько жаловался Гришка, — все бы я хоть на картуз себе лоскуток выгадал. А то глаз
не спустит, всякий обрезок оберет. Да и за работу выбросят тебе зелененькую — тут и в пир, и в мир, и на пропой, и за
квартиру плати: а ведь коли пьешь, так и закусить тоже надо. Неделю за ней, за этой парой, просидишь, из-за трех-то целковых!
Вышедши из школы, Люберцев поселился
не вместе с родным семейством, а на отдельной
квартире, и отец вполне согласился, что он поступает правильно.
Сидевшая с ним рядом Полина тоже постарела и была худа, как мумия. Во всю последнюю станцию Калинович ни слова
не проговорил с женой и вообще
не обращал на нее никакого внимания. У подъезда
квартиры, когда он стал
выходить из экипажа, соскочивший с своего тарантаса исправник хотел было поддержать его под руку.
Все эти мысли и ожидания повергли моего героя почти в лихорадочное состояние; но сколько ему ни хотелось отправиться как можно скорее к генеральше, хоть бы даже в начале седьмого, он подавил в себе это чувство и, неторопливо занявшись своим туалетом,
вышел из квартиры в десятом часу, желая тем показать, что
из вежливости готов доставить удовольствие обществу, но
не торопится, потому что сам
не находит в этом особенного для себя наслаждения — словом, желал поддержать тон.
Разузнав кое-что в гостинице, где меня встретили как старого знакомого, я вынул
из чемодана письма, положил их в карман и, несмотря на просьбы прислуги
не выходить, отправился к Пашичу, к Стояну Протичу и в редакцию «Одъек». У
квартиры Протича какой-то добрый человек мне ответил...
Как только услышал солдат о письме, так, даже
не обратив внимания на то, что оно было от какого-то его превосходительства,
не пустил бы, вероятно, Аггея Никитича; но в это время
вышел из своей
квартиры Аркадий Михайлыч, собравшийся куда-то уходить, что увидав, солдат радостным голосом воскликнул...
Многим хотелось бы услышать, что говорит об этом директор, но директор, сверх обыкновения, вовсе
не выходил сегодня
из своей
квартиры, только прошел, сильно запоздав, на своей единственный в тот день урок в шестом классе, просидел там лишних пять минут и ушел прямо к себе, никому
не показавшись.
А тут хозяйка за
квартиру требует,
из дому
выйти не в чем…
Хотели было погребсти бабеньку в Грузине, но сообразили, что
из этого может
выйти революция, и потому вынуждены были отказаться от этого предположения. Окончательным местом успокоения было избрано кладбище при Новодевичьем монастыре. Место уединенное, тихое, и могила — в уголку. Хорошо ей там будет, покойно, хотя, конечно,
не так удобно, как в
квартире, в Офицерской, где все было под руками: и Литовский рынок, и Литовский замок, и живорыбный садок, и Демидов сад.
— Нет,
не успеешь!..
Не успеешь! — вскричал князь, грозя пальцем, и затем, шатаясь, как пьяный,
вышел из комнаты, а потом и совсем
из квартиры Елены.
— Господа! завтра опять допрос в те же часы! — весело, сказал нам лжепрезус, — мы
не арестуем вас и вполне полагаемся на ваше честное слово, что вы
не выйдете из ваших
квартир!
Но что я говорю? если одна только рота французских солдат
выйдет из России, то и тогда французы станут говорить и печатать, что эта горсть бесстрашных, этот священный легион
не бежал, а спокойно отступил на зимние
квартиры и что во время бессмертной своей ретирады [отступления (франц.)] беспрестанно бил большую русскую армию; и нет сомнения, что в этом хвастовстве им помогут русские, которые станут повторять вслед за ними, что климат, недостаток, стечение различных обстоятельств, одним словом, все, выключая русских штыков, заставило отступить французскую армию.
Не теряя времени и спеша исследовать дело, господин Голядкин взял свою шляпу,
вышел из комнаты, запер
квартиру, зашел к дворнику, вручил ему ключ вместе с гривенником, — господин Голядкин стал как-то необыкновенно щедр, — и пустился, куда ему следовало.
Возвратившись домой, я застал у себя нечаянного гостя. Леонид возвратился в Москву и уже часа два дожидался меня на моей
квартире. Он приехал ко мне тотчас, как
вышел из дорожного экипажа,
не заходя даже домой, но, здороваясь со мною,
не обнаружил большой радости, а только проговорил...
В гостиной я застал странную сцену: у Марьи Виссарионовны были на глазах слезы; Пионова, только что переставшая говорить, обмахивала себя платком; Иван Кузьмич был краснее, чем всегда; Лидия Николаевна сидела вдали и как будто похудела в несколько минут. Я раскланялся. Леонид подвез меня к моей
квартире. Во всю дорогу он ни слова
не проговорил и только, когда я
вышел из саней, спросил меня...
Была прекрасная летняя ночь, тихая и светлая, как это бывает иногда в Петербурге.
Из Садовой мы
вышли на набережную Фонтанки, хотя это было дальше, и так прошли до Сенной. Брата моего уже
не было у Надежды Федоровны, в окнах было темно; он ушел спать домой, а Степан проводил его; мы жили тогда на другой
квартире, в доме Волкова, очень близко от Шушерина, в том переулке, который идет с Сенной на Екатеринку.
Когда я
вышел из квартиры, над крышами уже угас закат и стояла яркая звезда, которую
не затмило даже сияние подымающейся луны…
В семь часов вечера этого последнего дня его жизни он
вышел из своей
квартиры, нанял извозчика, уселся, сгорбившись, на санях и поехал на другой конец города. Там жил его старый приятель, доктор, который, как он знал, сегодня вместе с женою отправился в театр. Он знал, что
не застанет дома хозяев, и ехал вовсе
не для того, чтобы повидаться с ними. Его, наверно, впустят в кабинет, как близкого знакомого, а это только и было нужно.
Она вдруг вскочила, вдруг вся затряслась и — что бы вы думали — вдруг затопала на меня ногами; это был зверь, это был припадок, это был зверь в припадке. Я оцепенел от изумления; такой выходки я никогда
не ожидал. Но
не потерялся, я даже
не сделал движения и опять прежним спокойным голосом прямо объявил, что с сих пор лишаю ее участия в моих занятиях. Она захохотала мне в лицо и
вышла из квартиры.
Дело в том, что
выходить из квартиры она
не имела права. Без меня никуда, таков был уговор еще в невестах. К вечеру она воротилась; я ни слова.
Выходя из своей
квартиры, он никогда
не запирал дверей и окон, в полной уверенности, что нет такого вора, который решился бы обидеть его.
— Ну, ладно! Погоди же ты, я тебя еще
не так осрамлю… Чтоб ноги твоей у меня больше
не было! — крикнул он и свирепо выкатил глаза. — Что за юбки такие у меня в
квартире понавешены? Чтоб этой вонючей гадости у меня в
квартире не было… Я этого
не позволю! — И, ни с кем
не простившись, он
вышел из комнаты.
Через двоих моих сожителей по
квартире, В.Дондукова и П.Гейдена, я ознакомился отчасти и со сферой молодых гвардейцев. Они оба
вышли из Пажеского корпуса, и один
из них, Гейден, кончил курс в Артиллерийской академии, а Дондуков состоял вольным слушателем в университете. В военную службу никто
из них
не поступил.
Но бегство это
не обещало ничего путного…
Выйдя из правления и пошатавшись по городу, Невыразимов отправился бы к себе на
квартиру, а на
квартире у него было еще серее и хуже, чем в дежурной комнате… Допустим, что этот день он провел бы хорошо, с комфортом, но что же дальше? Всё те же серые стены, всё те же дежурства по найму и поздравительные письма…
Иван Корнильевич
не помнил, как он
вышел из их
квартиры. В глазах у него было темно, ноги подкашивались.
Я знал образ его жизни, я изучил его ранее. Я выждал, когда его лакей
вышел из квартиры, посланный зачем-то графом, вошел на крыльцо и позвонил. Мне открыл сам граф, одетый в утреннем роскошном шлафроке. Я выхватил пистолет и в упор выстрелил ему в голову. Он упал,
не вскрикнув, с разбитым черепом. По счастью, на дворе никто
не слышал выстрела. Я
вышел и свободно ушел со двора.
Она приказала нанять для себя карету и в двенадцатом часу поехала на Фурштадтскую улицу и велела остановиться невдалеке от подъезда
квартиры Доры, но
не выходила и, завернувшись в свою дорогую ротонду
из голубых песцов, следила за подъезжавшими экипажами.
Лука Иванович послал ему дружеский поклон и остался на том же месте, тихо покуривая; но
не успел Проскудин
выйти из его
квартиры, как он вспомнил, что у него в портмоне лежат три двугривенных; и
не достало у него духа догнать приятеля и перехватить у него… на обед: он твердо знал, что долг его Проскудину зашел уже за три сотни рублей...........
Вернувшись в опустелую
квартиру на Зелениной улице, наполненную той тягостной атмосферой пустоты, которая появляется в домах, когда
из них только что вынесен покойник, Анжелика Сигизмундовна заперлась в своей комнате и несколько часов
не выходила из нее.
Прошло полтора месяца. Николай Леопольдович уже недели с две как перебрался с дачи на свою петербургскую
квартиру. Был седьмой час вечера. В семье Гиршфельдов только что отобедали и,
не выходя из столовой, пили кофе Николай Николаевич Арефьев и Зыкова. Разговор, как за последнее время почти постоянно, вертелся на производимом следствии. В передней раздался звонок. Гиршфельд вздрогнул.
— Дожить
не сумела!.. — задумчиво сказал Михаил Васильевич,
выходя из квартиры покойницы.
Но это еще
не все.
Я следил за ним, как лиса.
И вчера, когда вы
выходилиИз дому,
Он был более полчаса
И рылся в вашей
квартире.
Потом он, свистя под нос,
Пошел на вокзал…
Я — тоже.
Предо мной стоял вопрос —
Узнать:
Что хочет он, черт желтокожий…
И вот… на вокзале…
Из-за спины…
На синем телеграфном бланке
Я прочел,
Еле сдерживаясь от мести,
Я прочел —
От чего у меня чуть
не скочили штаны —
Он писал, что вы здесь,
И спрашивал об аресте.