Неточные совпадения
— А-а! — говорит воитель, — вы
не смотрите, а чай
пьете? так я же вас заставлю на меня смотреть, и вот вам от меня к чаю лимонный сок, песок и
шоколаду кусок!.. — Да с этим — хлоп, хлоп, хлоп! его три раза по лицу и ударил.
Она наконец ушла. Апельсины и пряники
поели еще до моего прихода сенаторские и графские дети, а четыре двугривенных у меня тотчас же отнял Ламберт; на них накупили они в кондитерской пирожков и
шоколаду и даже меня
не попотчевали.
Да слушай: гостинцев чтобы
не забыли, конфет, груш, арбуза два или три, аль четыре — ну нет, арбуза-то одного довольно, а
шоколаду, леденцов, монпансье, тягушек — ну всего, что тогда со мной в Мокрое уложили, с шампанским рублей на триста чтобы
было…
Митя распорядился, чтобы
был сварен
шоколад на всех девок и чтобы
не переводились всю ночь и кипели три самовара для чаю и пунша на всякого приходящего: кто хочет, пусть и угощается.
Оказалось, что Максимов уж и
не отходил от девок, изредка только отбегал налить себе ликерчику,
шоколаду же
выпил две чашки. Личико его раскраснелось, а нос побагровел, глаза стали влажные, сладостные. Он подбежал и объявил, что сейчас «под один мотивчик» хочет протанцевать танец саботьеру.
— Уходи, сделай милость! У меня там, у зеркала, в коробочке от
шоколада, лежат десять рублей, — возьми их себе. Мне все равно
не нужно. Купи на них маме пудреницу черепаховую в золотой оправе, а если у тебя
есть маленькая сестра, купи ей хорошую куклу. Скажи: на память от одной умершей девки. Ступай, мальчишка!
— Толстенький! — ластилась одетая жокеем Вера к приват-доценту, карабкаясь к нему на колени, — у меня
есть подруга одна, только она больная и
не может выходить в залу. Я ей снесу яблок и
шоколаду? Позволяешь?
— Ах, пожалуйста! — воскликнула Анна Юрьевна, и таким образом вместо нотариуса они проехали к Сиу,
выпили там
шоколаду и потом заехали опять в дом к Анне Юрьевне, где она и передала все бумаги барону. Она, кажется, начала уже понимать, что он ухаживает за ней немножко. Барон два дня и две ночи сидел над этими бумагами и из них увидел, что все дела у Анны Юрьевны хоть и
были запущены, но все пустые, тем
не менее, однако, придя к ней, он принял серьезный вид и даже несколько мрачным голосом объяснил ей...
— Чего вам угодно, сударь?» Обыкновенно требования ограничивались чашкой кофея или
шоколада; но о хлебе, кренделях, сухарях и вообще о том, что может утолять голод, и в помине
не было.
— Все ты врлешь. Никаких у тебя пирложков
не было, — хладнокровно отвечает Арап и опять принимается за
шоколад.
Раскланявшись с кем-нибудь, он тотчас уже шептал Лис: «Статский советник… принят у его сиятельства…», или: «Со средствами… имеет свой дом…» Когда проходили мимо буфета, Ане очень хотелось чего-нибудь сладкого; она любила
шоколад и яблочное пирожное, но денег у нее
не было, а спросить у мужа она стеснялась.
Шоколад оказался качества сомнительного, однако Кузьма Васильевич
выпил всю чашку с удовольствием, хотя решительно
не мог понять, откуда бралась такая прыть у мадам Фритче и что всё это значило?
Мадам Фритче встретила его по-вчерашнему и, как бы стакнувшись с ним в условной лжи, снова объявила ему, что Эмилия отлучилась на короткое время и просит ее подождать. Кузьма Васильевич наклонил голову в знак согласия и присел на стул. Мадам Фритче опять улыбнулась, то
есть показала свои желтые клыки, и удалилась,
не предложив ему
шоколаду.
Оставим неописуемый чай, который, кстати, оказался чистокровным, в неограниченном количестве,
шоколадом, с таким же и в таком же неограниченном количестве
не предложенным, а на тарелки положенным зандкухеном [Песочным пирожным (нем.).]. Скажем только, что желудки
были так же счастливы, как глаза, как уши, а уши, как души.
Придя в тот же день домой, я
был поражен. Моя мамаша подала за обедом
не два блюда, как всегда, а четыре. Вечером подала к чаю варенье и сдобный хлеб. На другой день опять четыре блюда, опять варенье. Гости
были и
шоколад пили. На третий день то же.
— Ну вот и прекрасно! — воскликнул граф. — А эта милая дама и живет отсюда очень недалеко — в Новой Деревне, и дача ее как раз с этой стороны. Мы подъедем к ее домику так, что нас решительно никто и
не заметит. И она
будет удивлена и обрадована, потому что я только вчера ее навещал, и она затомила меня жалобами на тоску одиночества. Вот мы и явимся ее веселить. Теперь пустим коней рысью и через четверть часа
будем уже
пить шоколад, сваренный самыми бесподобными ручками.
— Почему это, — сказал Павел Петрович, — никто
не сумеет приготовить мне
шоколад, какой я
пил только однажды, во время путешествия моего по Италии, в монастыре отцов иезуитов? Он
был превкусный…