Неточные совпадения
По двору в сарай прошли Калитин и водопроводчик, там
зажгли огонь. Самгин тихо пошел туда, говоря себе, что этого
не надо делать. Он встал за неоткрытой половинкой двери сарая; сквозь щель на пальто его легла полоса
света и разделила надвое; стирая рукой эту желтую ленту, он смотрел в щель и слушал.
Версилов к образам, в смысле их значения, был очевидно равнодушен и только морщился иногда, видимо сдерживая себя, от отраженного от золоченой ризы
света лампадки, слегка жалуясь, что это вредит его зрению, но все же
не мешал матери
зажигать.
С ее красой любви
не знать, Бермята?
Не верю я. Таких чудес на
светеНе слыхано. Природой неизменно
Положена пора любви для всех.
Не верю я. Но если правда, как же
Не гневаться подателю тепла?
Удвоим же старания исправить
Невольный грех. Ужли из берендеев
На мой призыв никто
не отзовется?
Кому из вас Снегурочка милее?
Кто может в ней младенческую душу
Желанием любви
зажечь, скажите!
«Уже, добродейство, будьте ласковы: как бы так, чтобы, примерно сказать, того… (дед живал в
свете немало, знал уже, как подпускать турусы, и при случае, пожалуй, и пред царем
не ударил бы лицом в грязь), чтобы, примерно сказать, и себя
не забыть, да и вас
не обидеть, — люлька-то у меня есть, да того, чем бы
зажечь ее, черт-ма [
Не имеется.
В зале делалось душно, особенно когда
зажгли лампы. Свидетелям
не было конца. Все самые тайные подвиги Полуянова выплывали на
свет божий. Свидетельствовала крестьяне, мещане, мелкие и крупные купцы, какие-то бабы-торговки, — все это были данники Полуянова, привыкшие ему платить из года в год. Страница за страницей развертывалась картина бесконечного сибирского хищения. Многое Полуянов сам забыл и с удивлением говорил...
Варвара
зажгла свечку и поставила ее так, чтобы
свет не падал в глаза Передонову.
— Что ты, бог с тобою! — вскричала хозяйка. — Да разве нам белый
свет опостылел! Станем мы ловить разбойника! Небойсь ваш губной староста
не приедет гасить, как товарищи этого молодца
зажгут с двух концов нашу деревню! Нет, кормилец, ступай себе, лови его на большой дороге; а у нас в дому
не тронь.
Он завесил окна и
не зажег огня; слабый
свет костра, проникая сквозь занавески, лег на стол, стену и дрожал, становясь то ярче, то ослабевая.
И, глядя в темноту, далеко перед собою, остановившимся, напряженным взглядом, так же медленно протянул руку, нащупал рожок и
зажег свет. Потом встал и,
не надевая туфель, босыми ногами по ковру обошел чужую незнакомую спальню, нашел еще рожок от стенной лампы и
зажег. Стало светло и приятно, и только взбудораженная постель со свалившимся на пол одеялом говорила о каком-то
не совсем еще прошедшем ужасе.
В соседней комнате г-н Кругликов
не торопясь
зажигал свечи; серная спичка сначала кинула синеватый, мертвенный
свет, потом вдруг загорелась и осветила комнату.
Он
зажигал им свечи и принимал своими руками деньги от людей, потому что жиды — это уж всему
свету известно — строго наблюдают свою веру: ни за что в праздник ни свечей
не зажгут, ни денег в руки
не возьмут: грех!
Сторож
зажег лампу.
Свет ее упал на глаза Цезарю, и он проснулся. Сначала лев долго
не мог прийти в себя; он даже чувствовал до сих пор на языке вкус свежей крови. Но как только он понял, где он находится, то быстро вскочил на ноги и заревел таким гневным голосом, какого еще никогда
не слыхали вздрагивающие постоянно при львином реве обезьяны, ламы и зебры. Львица проснулась и, лежа, присоединила к нему свой голос.
Перед благословенным образом покойной жены его тихо мерцала там лампадка, которую никогда
не забывала
зажечь на ночь старая Максимовна, и
свет этой лампадки слабо озарял предпостельный столик со свечой и графином воды, кисейную занавеску, несколько книг на окошке, девическую кровать, застланную чистым, свежим бельем и тщательно, как всегда, приготовленную на ночь.
Совсем другой мир, чем в душе князя Андрея. «Высокое, вечное небо», презирающее землю, говорящее о ничтожестве жизни, вдруг опускается на землю, вечным своим
светом зажигает всю жизнь вокруг. И тоска в душе
не от пустоты жизни, а от переполнения ее красотою и счастьем.
И какие они храбрые с своими тусклыми зеркальцами, — ничего
не видят и говорят просто: здесь темно, надо
зажечь свет! Потом сами тушат и засыпают. Я с некоторым удивлением, правда холодноватым, рассматриваю этих храбрецов и… восхищаюсь. Или для страха нужен слишком большой ум, как у Меня? Ведь это
не ты же такой трус, Вандергуд, ты всегда слыл человеком закаленным и бывалым!
Наверху в башне Теркин начал медленно раздеваться и свечи сразу
не зажег. В два больших окна входило еще довольно
свету. Было в исходе десятого часа.
В одном из окон при
свете луны ему показалось, что он видел длинную фигуру Дмитрия Ерофеича, который, вероятно, еще
не спал и любовался луною, а может быть, и собирался молиться. Гуго вздохнул, взял лошадь под уздцы и повел ее со двора, — и как только за Пекторалисом заперли ворота, в окошечке Дмитрия Ерофеича засветился тихий огонек: вероятно, старичок
зажег лампадку и стал на молитву.
— Это
не говори…
Не говори, отче преподобный… Мало ль что на
свете бывает!.. Это Палецкий!.. Он воет!.. Слышишь? Упокой, господи, душу усопшего раба твоего Дмитрия… Страшно, отче святый!.. И лампадка-то у тебя тускло горит…
Зажги свечу!..
Кучер нащупал спички и
зажег фонарь. Но
свет не успокоил Алешку.
Софья Александровна
зажгла, так как уже начало смеркаться, висевшую над большим столом висячую лампу, одну из тех, которые бывают обыкновенно в портновских мастерских. Лампа осветила всю комнату и при
свете ее можно было
не только шить за большим столом, но и писать за ломберным, где и поместился Вадим Григорьевич клеить вексель и писать прошение.
Нинка вскочила,
зажгла свет, босая подсела к Марку на постель, жадно заглянула ему в глаза. Он
не успел спрятать, что было в них. А была в них — скрытая скука. Да, ему было скучно!
«
Зажгут или
не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и
зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем
свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
Он то,
зажегши свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько
не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный
свет Божий.