Неточные совпадения
Княгиня подошла к мужу, поцеловала его и хотела итти; но он
удержал ее, обнял и нежно, как молодой влюбленный, несколько раз, улыбаясь, поцеловал ее. Старики, очевидно, спутались на минутку и
не знали хорошенько, они ли опять влюблены или только дочь их. Когда князь с княгиней вышли, Левин подошел к своей невесте и взял ее за руку. Он теперь овладел собой и мог говорить, и ему многое нужно было сказать ей. Но он сказал совсем
не то, что нужно было.
Рядом с Анной на серой разгоряченной кавалерийской лошади, вытягивая толстые ноги вперед и, очевидно, любуясь собой, ехал Васенька Весловский в шотландском колпачке с развевающимися лентами, и Дарья Александровна
не могла
удержать веселую улыбку,
узнав его. Сзади их ехал Вронский. Под ним была кровная темно-гнедая лошадь, очевидно разгорячившаяся на галопе. Он, сдерживая ее, работал поводом.
Теперь, когда он спал, она любила его так, что при виде его
не могла
удержать слез нежности; но она
знала, что если б он проснулся, то он посмотрел бы на нее холодным, сознающим свою правоту взглядом, и что, прежде чем говорить ему о своей любви, она должна бы была доказать ему, как он был виноват пред нею.
Зная это и
зная, что выражение в эту минуту его чувств было бы несоответственно положению, он старался
удержать в себе всякое проявление жизни и потому
не шевелился и
не смотрел на нее.
Дунечка даже
не знала, как
удержать ее.
Катерина. Эх, Варя,
не знаешь ты моего характеру! Конечно,
не дай Бог этому случиться! А уж коли очень мне здесь опостынет, так
не удержат меня никакой силой. В окно выброшусь, в Волгу кинусь.
Не хочу здесь жить, так
не стану, хоть ты меня режь!
Я бросился на крыльцо. Караульные
не думали меня
удерживать, и я прямо вбежал в комнату, где человек шесть гусарских офицеров играли в банк. [Банк — карточная азартная игра.] Майор метал. Каково было мое изумление, когда, взглянув на него,
узнал я Ивана Ивановича Зурина, некогда обыгравшего меня в симбирском трактире!
— Поверьте мне, это было невольно… я
не мог удержаться… — заговорил он, понемногу вооружаясь смелостью. — Если б гром загремел тогда, камень упал бы надо мной, я бы все-таки сказал. Этого никакими силами
удержать было нельзя… Ради Бога,
не подумайте, чтоб я хотел… Я сам через минуту Бог
знает что дал бы, чтоб воротить неосторожное слово…
— Да,
не правда ли? я
знала! Могла ли
удержать, в своих слабых сетях бедная девочка… une nullite, cette pauvre petite fille, qui n’a que sa figure?.. [ничтожество, жалкая девочка, у которой нет ничего, кроме хорошенькой внешности?.. (фр.)] Ни опытности, ни блеска, дикая!..
— Нет,
не знает; ему говорят:
не воруй, а он видит и
знает, что фабриканты крадут его труд,
удерживая его плату, что правительство со всеми своими чиновниками, в виде податей, обкрадывает его,
не переставая.
— Я вас предупреждала, — говорила ей старшая тетка, — я вас
удерживала от этого шага… вы слишком пылки… разве можно было решиться на такой шаг! Вы этих тварей
не знаете, а про эту говорят, что она хуже всех… Нет, вы слишком своевольны!
— Она хотела тотчас же ехать назад, — это мы ее
удержали ночевать. Папа без ее ведома отослал лошадь. Мы думали, что у вас никто
не будет беспокоиться,
зная, что Лиза с нами.
Я
не только любил смотреть, как резвый ястреб догоняет свою добычу, я любил все в охоте: как собака, почуяв след перепелки, начнет горячиться, мотать хвостом, фыркать, прижимая нос к самой земле; как, по мере того как она подбирается к птице, горячность ее час от часу увеличивается; как охотник, высоко подняв на правой руке ястреба, а левою рукою
удерживая на сворке горячую собаку, подсвистывая, горячась сам, почти бежит за ней; как вдруг собака, иногда искривясь набок, загнув нос в сторону, как будто окаменеет на месте; как охотник кричит запальчиво «пиль, пиль» и, наконец, толкает собаку ногой; как, бог
знает откуда, из-под самого носа с шумом и чоканьем вырывается перепелка — и уже догоняет ее с распущенными когтями жадный ястреб, и уже догнал, схватил, пронесся несколько сажен, и опускается с добычею в траву или жниву, — на это, пожалуй, всякий посмотрит с удовольствием.
Имплев
не знал, куда себя и девать: только твердое убеждение, что княгиня говорит все это и предлагает по истинному доброжелательству к нему,
удержало его от ссоры с нею навеки.
— Это у них самое обыкновенное средство: если они кого полюбят и
удержать хотят, а тот тоскует или попытается бежать, то и сделают с ним, чтобы он
не ушел. Так и мне, после того как я раз попробовал уходить, да сбился с дороги, они поймали меня и говорят: «
Знаешь, Иван, ты, говорят, нам будь приятель, и чтобы ты опять
не ушел от нас, мы тебе лучше пятки нарубим и малость щетинки туда пихнем»; ну и испортили мне таким манером ноги, так что все время на карачках ползал.
А вы, ваше превосходительство, зачем вы так насилуете вашу чиновничью натуру и стараетесь
удерживать вашу адамовскую голову в накрахмаленных воротничках,
не склоняя ее земно на каждом шагу, к чему вы даже чувствуете органическую потребность — и все это вы делаете, я
знаю, из суетного желания показаться вольнодумцем вон этому господину с бородой, задумчиво стоящему у колонны.
— Нет, нет, ничего, — живо заговорил Петр Иваныч,
удерживая племянника за руку, — я всегда в одном расположении духа. Завтра, того гляди, тоже застанешь за завтраком или еще хуже — за делом. Лучше уж кончим разом. Ужин
не портит дела. Я еще лучше выслушаю и пойму. На голодный желудок,
знаешь, оно неловко…
— О, я
знаю, ты
не станешь
удерживать; ты готов на улице, в театре броситься на шею приятелю и зарыдать.
Такие суровые законы были выведены из практики, для обуздания княгини Веры и Анны Николаевны, которые в азарте
не знали никакого
удержу.
— Но он черт
знает что говорит, — возражал фон Лембке. — Я
не могу относиться толерантно, когда он при людях и в моем присутствии утверждает, что правительство нарочно опаивает народ водкой, чтоб его абрютировать и тем
удержать от восстания. Представь мою роль, когда я принужден при всех это слушать.
— Да, а пока
удержи твой язык хулить то, чего ты
не знаешь!.. — поучал его тот.
Не дивись, князь, моей глупой речи, — прибавил Максим, потупя очи, — я
не набиваюсь к тебе на дружбу,
знаю, кто ты и кто я; только что ж мне делать, коли
не могу слов
удержать; сами рвутся наружу, сердце к тебе само так и мечется!
Исполняя обещание, данное Максиму, Серебряный прямо с царского двора отправился к матери своего названого брата и отдал ей крест Максимов. Малюты
не было дома. Старушка уже
знала о смерти сына и приняла Серебряного как родного; но, когда он, окончив свое поручение, простился с нею, она
не посмела его
удерживать, боясь возвращения мужа, и только проводила до крыльца с благословениями.
— Вы пережили самое трудное: первые шаги, на которых многие здесь гибнут. Теперь вы уже на дороге. Поживите здесь,
узнайте страну и людей… И если все-таки вас потянет и после этого… Потянет так, что никто
не в состоянии будет
удержать… Ну, тогда…
Бутлер, который очень мало
знал Козловского, тоже
не мог
удержать слез.
— Итак, господа, вперед! Бодрость и смелость! Вы
знаете мою мысль, я
знаю вашу готовность! Если мы соединим то и другое, а главное, если дадим нашим усилиям надлежащее направление, то, будьте уверены, ни зависть, ни неблагонамеренность
не осмелятся уязвить нас своим жалом, я же, с своей стороны, во всякое время готов буду ходатайствовать о достойнейших пред высшим начальством. Прощайте, господа!
не смею
удерживать вас посреди ваших полезных занятий. До свидания!
Вдруг из переулка раздалась лихая русская песня, и через минуту трое бурлаков, в коротеньких красных рубашках, с разукрашенными шляпами, с атлетическими формами и с тою удалью в лице, которую мы все
знаем, вышли обнявшись на улицу; у одного была балалайка,
не столько для музыкального тона, сколько для тона вообще; бурлак с балалайкой едва
удерживал свои ноги; видно было по движению плечей, как ему хочется пуститься вприсядку, — за чем же дело?
— Я еще у тебя, Феня, в долгу, — говорил Гордей Евстратыч,
удерживая на прощанье в своей руке руку Фени. —
Знаешь за что? Если ты
не знаешь, так я
знаю… Погоди, живы будем, в долгу у тебя
не останемся. Добрая у тебя душа, вот за что я тебя и люблю. Заглядывай к нам-то чаще, а то моя Нюша совсем крылышки опустила.
— Но ежели я каяться
не хочу? — твёрдо спросил Илья. — Ежели я думаю так: грешить я
не хотел… само собой всё вышло… на всё воля божия… чего же мне беспокоиться? Он всё
знает, всем руководит… Коли ему этого
не нужно было —
удержал бы меня. А он —
не удержал, — стало быть, я прав в моём деле. Люди все неправдой живут, а кто кается?
Я пошел. Отец уже сидел за столом и чертил план дачи с готическими окнами и с толстою башней, похожею на пожарную каланчу, — нечто необыкновенно упрямое и бездарное. Я, войдя в кабинет, остановился так, что мне был виден этот чертеж. Я
не знал, зачем я пришел к отцу, но помню, когда я увидел его тощее лицо, красную шею, его тень на стене, то мне захотелось броситься к нему на шею и, как учила Аксинья, поклониться ему в ноги; но вид дачи с готическими окнами и с толстою башней
удержал меня.
Гости переглянулись и один по одному тихо вышли. Княгиня их
не удерживала. Она осталась вдвоем с графом, который тоже
не совсем был доволен своим положением и
не знал, что делать с разгневанной княгиней. Он, я думаю, был только очень рад, что женится
не на ней, а на ее дочери.
— Меня,
знаете, эта Татьяна всегда в бешенство приводит! — воскликнула Елена. — Если действительно Пушкин встретил в жизни такую женщину, то я голову мою готова прозакладывать, что ее
удерживали от падения ее генеральство и ее положение в свете: ах, боже мой, как бы
не потерять всех этих сокровищ!
Удержать его было невозможно, а так как это
не раз бывало с ним при таких крайне волновавших его встречах, то денщик его это
знал и сейчас ставил перед ним на подносике стакан воды. Более никто ничего
не предпринимал. Истерика восторга кончалась, старик сам выпивал воду и, вставая, говорил ослабевшим голосом...
Я уж
не раз порывался к Прелестнову с тех пор, как приехал в Петербург, но меня
удерживала свойственная всем провинциалам застенчивость перед печатным словом и его служителями. Нам и до сих пор еще кажется, что в области печатного слова происходит что-то вроде священнодействия, и мы были бы до крайности огорчены, если бы
узнали за достоверное, что в настоящее время это дело упрощено до того, что стоит только поплевать на перо, чтобы вышла прелюбопытнейшая передовая статья.
Телятев. Бешеные. Вот и мне доставались всё бешеные, никак их в кармане
не удержишь.
Знаете ли, я недавно догадался, отчего у нас с вами бешеные деньги? Оттого, что
не мы сами их наживали. Деньги, нажитые трудом, — деньги умные. Они лежат смирно. Мы их маним к себе, а они нейдут; говорят: «Мы
знаем, какие вам деньги нужны, мы к вам
не пойдем». И уж как их ни проси,
не пойдут. Что обидно-то, знакомства с нами
не хотят иметь.
— Воля ваша, Иван Никифорович, я
не знаю, что вас
удерживает.
Нина. Это так… Видите, как мне тяжело дышать. Через полчаса я уеду, надо спешить. Нельзя, нельзя, бога ради,
не удерживайте. Отец
не знает, что я здесь.
Я оскорблять Жуана
не намерен.
Но… я сейчас с Октавьо говорил.
Узнав из уст моих, что для него
Надежды нет, хотел он удалиться,
Искать хотел он смерти где-нибудь.
Я
удержал его — он был нам другом, —
Я упросил его остаться с нами —
Он здесь. Судьбе тяжелой он покорен.
Но рана сердца глубока. Ты, Анна,
Была к нему
не без участья прежде.
Он в горести, и много облегчило б
Его твое приветливое слово…
Скажи, согласна, ль ты его принять?
—
Знаю, Настенька,
знаю! — вскричал я,
не удерживая более своего чувства.
Он всеобщего
знать не хочет; он до него никогда
не поднимается; он за самобытность принимает всякую дробность и частность,
удерживая их самобытность: специализм может дойти до каталога, до всяких субсумаций, но никогда
не дойдет до их внутреннего смысла, до их понятия, до истины наконец, потому, что в ней надобно погубить все частности; путь этот похож на определение внутренних свойств человека по калошам и пуговицам.
Лиза. Я
знала. Я вам все скажу: я нынче ездила к Афремову
узнать, где он. Мне сказали, что они поехали к цыганам. И вот этого я боюсь. Этого увлечения я боюсь.
Знаю, что если его
не удержать вовремя, он увлечется. Вот это-то и нужно. Так вы поедете?
Дома своего мы вовсе
не знали. Батенька хвалили нас за такую прилежность к учению; но маменька догадывались, что мы вольничаем, но молчали для того, что могли меня всегда,
не пуская в школу,
удерживать при себе. Тихонько, чтобы батенька
не услыхали, я пел маменьке псалмы, а они закармливали меня разными сластями.
Она была в тех летах, когда еще волочиться за нею было
не совестно, а влюбиться в нее стало трудно; в тех летах, когда какой-нибудь ветреный или беспечный франт
не почитает уже за грех уверять шутя в глубокой страсти, чтобы после, так для смеху, скомпрометировать девушку в глазах подруг ее, думая этим придать себе более весу… уверить всех, что она от него без памяти, и стараться показать, что он ее жалеет, что он
не знает, как от нее отделаться… говорит ей нежности шепотом, а вслух колкости… бедная, предчувствуя, что это ее последний обожатель, без любви, из одного самолюбия старается
удержать шалуна как можно долее у ног своих… напрасно: она более и более запутывается, — и наконец… увы… за этим периодом остаются только мечты о муже, каком-нибудь муже… одни мечты.
Но
знаешь ли,
Когда б они меня
не удержали,
То я сдержал бы обещанье,
И верно б твой язык собаки съели!
Залог ее любви! как я велик!
Пожертвовал собой, своей душой,
Пожертвовал таким созданьем, чтоб
Освободить Эмилию, хоть вечно
Я
не увижусь с ней!.. один! один!
Как жил, так и умрешь, Фернандо.
Зачем же небо довело меня
До этого? Бог
знал заране всё:
Зачем же он
не удержал судьбы?..
Он
не хотел...
Не знаю. У обедни
Она теперь сидит с моей женою,
И, верно, молится о нем. — Да как вы
Мальчишке этому дорогу уступили,
Когда
не поклонился даже он?..
Как вы его
не удержали тотчас,
Чтоб должного потребовать почтенья?
Петруха же и
не думал об опасности: он так
знал дорогу и всю местность, а кроме того, стишок о том, что «вихри снежные крутять», бодрил его тем, что совершенно выражал то, что происходило на дворе. Никите же вовсе
не хотелось ехать, но он уже давно привык
не иметь своей воли и служить другим, так что никто
не удержал отъезжающих.
Шаблова. Это я тут свои мысли выражаю; в голове-то накипит,
знаете… Погода, мол, такая, что даже мой Васька домой пришел. Сел на лежанку и так-то мурлычет, даже захлебывается; очень ему сказать-то хочется, что, мол, я дома,
не беспокойтесь. Ну, разумеется, погрелся, поел, да опять ушел. Мужское дело, дома
не удержишь. Да вот зверь, а и тот понимает, что надо домой побывать — понаведаться, как, мол, там; а сынок мой Николенька другие сутки пропадает.
Все едут! и мне хочется:
не знаю, что
удерживает, решительно
не знаю!
Я
знал, что читать, сидя очень близко от человека, которому читаешь, неудобно и невыгодно, и потому пересел на кресло, стоявшее довольно далеко от Державина; он хотел
удержать меня, говоря, что
не так будет слышно, но я уверил его, что он услышит все.