Неточные совпадения
Свияжский переносил свою неудачу весело. Это даже не была неудача для него, как он и сам сказал, с бокалом обращаясь к Неведовскому: лучше нельзя было найти
представителя того
нового направления, которому должно последовать дворянство. И потому всё честное, как он сказал, стояло на стороне нынешнего успеха и торжествовало его.
Он стал читать, все больше по-английски; он вообще всю жизнь свою устроил на английский вкус, редко видался с соседями и выезжал только на выборы, где он большею частию помалчивал, лишь изредка дразня и пугая помещиков старого покроя либеральными выходками и не сближаясь с
представителями нового поколения.
В этом сборнике наряду с бывшими марксистами,
новыми «идеалистами», участвовали и некоторые либеральные
представители академической философии, П. Новгородцев, братья Трубецкие.
Произошла встреча «идеалистов», пришедших из марксизма, с
представителями «
нового религиозного сознания», издававшими «
Новый путь», то есть прежде всего с Мережковскими.
Фраза эта могла быть сказана в Кремле лишь
представителями старой коммунистической интеллигенции, ее вряд ли бы сказали коммунисты
новой формации.
Более верно, когда меня называли учителем
представители новых течений французской молодежи «Esprit» и «Ordre Nouveau» [«Esprit» — «Дух» (фр.); «Ordre Nouveau» — «
Новый порядок» (фр.).], так как они стояли на почве персонализма.
Меня связывала со многими
представителями русской религиозной мысли начала XX века великая надежда, что возможно продолжение откровения в христианстве,
новое излияние Духа Святого.
Каждый раз на
новом месте отцовской службы неизменно повторялись одни и те же сцены: к отцу являлись «по освященному веками обычаю»
представители разных городских сословий с приношениями.
Для
представителей духовенства христианство давно стало повседневной прозой, искавшие же
нового христианства хотели, чтобы оно было поэзией.
Все, что говорили
представители светской культуры, предполагало возможность
нового христианского сознания,
новой эпохи в христианстве.
Как и все
представители русской религиозно-философской мысли, он устремлен к
новому, к царству Духа, но остается неясным, в какой мере он признает возможность
нового третьего откровения.
Символисты сознавали себя
новым течением и были в конфликте с
представителями старой литературы.
В
новой истории Сахалина играют заметную роль
представители позднейшей формации, смесь Держиморды и Яго, — господа, которые в обращении с низшими не признают ничего, кроме кулаков, розог и извозчичьей брани, а высших умиляют своею интеллигентностью и даже либерализмом.
Через три года явилось второе произведение Островского: «Свои люди — сочтемся»; автор встречен был всеми как человек совершенно
новый в литературе, и немедленно всеми признан был писателем необычайно талантливым, лучшим, после Гоголя,
представителем драматического искусства в русской литературе.
Зато и те, которые боятся
нового света, — если им попадется дурачок Вихорев или Бальзаминов, рады принять его за
представителя образованности и по поводу его излить свое негодование на
новые порядки…
Мне приятно было в нем ощущать теплое сердце и какую-то готовность на деятельную жизнь — ее не всегда встретишь в
представителях нового поколения, которые мне попадают под руку.
Мы в последние пять лет, говоря высокопарным слогом, шагнули гигантски вперед: у нас уничтожено крепостное право, устроен на
новых порядках суд, умерен произвол администрации, строятся всюду железные дороги — и для всех этих преуспеяний мы будем иметь в нашем маленьком собрании по
представителю: у нас будет и
новый судья Марьеновский, и
новый высоко приличный администратор Абреев, и
представитель народа Замин, и прокурорский надзор в особе любезнейшего Захаревского, и даже предприниматель по железнодорожному делу, друг мой Виссарион Захаревский.
Но, разумеется, ежели земство будет представлять собой убежище для злонамеренных людей, ежели сами
представители земства будут думать о каких-то
новых эрах, то администрация не может не вступиться.
Оба служат
представителями новой департаментско-курьерской аристократии.
Однако ж и он не сразу удовлетворил буржуа (казался слишком трудным), так что романы его долгое время пользовались гораздо большею известностью за границей (особенно в России), нежели во Франции."Ассомуар"[«Западня»] был первым произведением, обратившим на Зола серьезное внимание его соотечественников, да и то едва ли не потому, что в нем на первом плане фигурируют
представители тех «
новых общественных наслоений»59, о близком нашествии которых, почти в то же самое время, несколько рискованно возвещал сфинкс Гамбетта (Наполеон III любил, чтоб его называли сфинксом; Гамбетта — тоже) в одной из своих речей.
В Москве есть особая varietas [разновидность (лат.).] рода человеческого; мы говорим о тех полубогатых дворянских домах, которых обитатели совершенно сошли со сцены и скромно проживают целыми поколениями по разным переулкам; однообразный порядок и какое-то затаенное озлобление против всего
нового составляет главный характер обитателей этих домов, глубоко стоящих на дворе, с покривившимися колоннами и нечистыми сенями; они воображают себя
представителями нашего национального быта, потому что им «квас нужен, как воздух», потому что они в санях ездят, как в карете, берут за собой двух лакеев и целый год живут на запасах, привозимых из Пензы и Симбирска.
"Хищник" — вот истинный
представитель нашего времени, вот высшее выражение типа
нового ветхого человека.
В этом живом муравейнике, который кипит по чусовским пристаням весной под давлением одной силы, братски перемешались когда-то враждебные элементы: коренное чусовское население бассейна Чусовой с населявшими ее когда-то инородцами, староверы с приписными на заводе хохлами,
представители крепкого своими коренными устоями крестьянского мира с вполне индивидуализированным заводским мастеровым, этой
новой клеточкой, какой не знала московская Русь и которая растет не по дням, а по часам.
Не мог бы, конечно, такой образ действий увенчаться успехом, если бы Петр во всей своей деятельности не был
представителем начала
нового движения, которое поборало уже отживавшую старину.
Рано высказался в Петре этот характер, сложившийся в бурях первых лет его жизни, рано приметили все, что Петр не будет делать дело вполовину, если примется за дело, и Петр скоро сделался
представителем и двигателем
новых стремлений, издавна бродивших в народе и не находивших себе удовлетворения.
Чем тени сумрачней ночные,
Тем звезды ярче и ясней;
Блажен в беде не гнувший выи[1],
Блажен певец грядущих дней,
Кто среди тьмы денницы
новойПровидит радостный восход
И утешительное слово
Средь общих слез произнесет!
И тьму пусть терпит божья воля,
Явлений двойственность храня, —
Блаженны мы, что наша доля
Быть
представителями дня!
Пути творца необъяснимы,
Его судеб таинствен ход,
Блажен, кто всех сомнений мимо
Дорогой светлою идет!
Возле дилетантов доживают свой век романтики, запоздалые
представители прошедшего, глубоко скорбящие об умершем мире, который им казался вечным; они не хотят с
новым иметь дела иначе как с копьем в руке: верные преданию средних веков, они похожи на Дон-Кихота и скорбят о глубоком падении людей, завернувшись в одежды печали и сетования.
Едва прошло десять лет после смерти Гёте и Гегеля, величайших
представителей искусства и науки, как самый Шеллинг, увлеченный
новым направлением, стал делать совершенно иные требования, нежели с которыми явился проповедовать науку в начале XIX века.
Мы должны побывать при открытии мощей
нового угодника, что составляло для самых разнообразных
представителей тогдашнего общества событие величайшего значения.
Вот в коротких словах содержание рассказа: на сцене являются два молодых гвардейских офицера, Симский и Мамонов, книжная речь которых, пересыпанная дикими иностранными словами, приводит в изумление и досаду стариков того времени; оба молодые человека весьма охотно принимают
новый порядок вещей и уже скучают старинными обычаями: это
представители нового поколения.
Природа в многоголосности своей говорит в темных преданиях и верованиях, в сказке, фольклоре, в «фантазии» художника; иногда она вещает прямо своей мистической глубиной (так возникает мистика природы и в древнее и
новое время; к ее
представителям относится такой, напр., мыслитель, как Я.
Один из современных
представителей так называемого «
нового религиозного сознания» пишет...
И другой
представитель того же «
нового» религиозного сознания рассуждает...
Этот строй жизни и эта
новая форма рабства строит себя на свободе, и его
представители и идеологи кричат о посягательстве на свободу при всяких попытках ограничить в нем проявление зла.
— В вас, почтеннейший Василий Иваныч, — говорил Низовьев, тихо улыбаясь, сквозь дым папиросы со слащавым запахом, — мне приятно было видеть
представителя новой генерации деловых людей на европейский образец. Вы берете товар лицом. Мне нет надобности продавать дачу за бесценок. Если она не найдет себе такого покупателя, как ваша компания, на сруб у меня ее купят на двадцать процентов дороже.
— Понимаю!.. Видите, Иван Захарыч… — Первач стал медленно потирать руки, — по пословице: голенький — ох, а за голеньким — Бог… Дачу свою Низовьев, — я уже это сообщил и сестрице вашей, — продает
новой компании… Ее
представитель — некий Теркин. Вряд ли он очень много смыслит. Аферист на все руки… И писали мне, что он сам мечтает попасть поскорее в помещики… Чуть ли он не из крестьян. Очень может быть, что ему ваша усадьба с таким парком понравится. На них вы ему сделаете уступку с переводом долга.
Когда впоследствии я читал о знакомстве Герцена с Чернышевским, который приехал в Лондон уже как
представитель новой, революционной России, я сразу понял, почему Александру Ивановичу так не понравился Николай Гаврилович. Его оттолкнули, помимо разницы в их «платформах», тон Чернышевского, особого рода самоуверенность и нежелание ничего признавать, что он сам не считал умным, верным и необходимым для тогдашнего освободительного движения.
Окружив себя
новыми, не знатными и даже худородными людьми, Иоанн все же внутренне не мог не признавать заслуг и доблестей многих
представителей старого боярства, им почти уничтоженного, или же изгнанного за пределы отечества, а потому видел в лице преданного вельможного боярина князя Прозоровского украшение толпы своих далеко не вельможных приближенных.
Максим Яковлевич, как и его двоюродный брат Никита Григорьевич, могли назваться по тому времени людьми просвещенными,
представителями нового поколения, и вера в сглаз, порчу, колдовство была уже несколько поколеблена в их уме. Но при всем этом беседа Максима Яковлевича с Антиповной произвела на него впечатление и заставила задуматься. Он горячо любил свою сестру, бывшую любимицей дяди и двоюродного брата, и ее загадочное недомогание очень тревожило его.
Шагая в ногу, на сцену выступили пионеры и пионерки, выстроились в ряд. За ними вторым рядом встали комсомольцы. На трибуну поднялся
представитель райкома, говорил о пятилетке, о строительстве социализма и приветствовал
новые кадры, идущие на подмогу партии.
Толстых застонал и снова безмолвно опустился на диван. Огонь в глазах его совершенно потух — он преклонился перед
новым могуществом строго судьи, могуществом
представителя возмездия, он перестал быть главою дома, нравственную власть над ним захватил Гладких. Петр Иннокентьевич все еще продолжал держать в руке револьвер, но Гладких спокойно взял его у него, как берут у ребенка опасную игрушку.
На недалекие, а чаще недозрелые умы молодежи, поток громких фраз Мечева производил действие, граничащее с действием гипнотизма, и многие
представители этой молодежи благоговели перед ним, считая его чуть не пророком, не предвестником «
новых веяний».
Тут через неделю будут обеды и приемы… Тут же будут пить здоровье
нового предводителя и за столом говорить разные нынешние слова, обдающие ее запахом чего-то тупо-хищного и злорадно-самодовольного. И
представителем всех этих воскресших замашек и поползновений будет Александр Ильич Гаярин, первая голова в губернии, которому давно уже простили его крестьянскую рубаху и ремешок вокруг головы и все идеи, прозванные со времен Фамусова"завиральными".
Армия «комиссионеров» не редела от этих потерь,
новые члены прибывали в усиленной пропорции — все слои столичного общества выбрасывали в нее своих так или иначе свихнувшихся
представителей: и уволенный без права поступления на службу чиновник, и выключенный из духовного причетник, и выгнанный из полка офицер, разорившийся помещик, сбившийся с настоящей дороги дворянин, порой даже титулованный — все, что делалось подонками столицы, — все они были «комиссионерами».
В то время, когда Свирский ушел от Фанни Викторовны для объяснений со своей законной половиной, она велела заложить экипаж и объехала своих подруг, забросила карточки некоторым из
представителей веселящегося Петербурга и в тот же вечер за роскошным ужином, куда не замедлили собраться все приглашенные, представила своего
нового избранника — Леонида Михайловича Свирского, плававшего, как выражается фабричный люд, в эмпириях блаженства и даже почти поглупевшего от счастья.