Неточные совпадения
Вдруг мелкие камни с шумом покатились нам под
ноги. Что это? Грушницкий споткнулся;
ветка, за которую он уцепился, изломилась, и он скатился бы вниз на спине, если б его секунданты не поддержали.
Пропев панихиду, пошли дальше, быстрее. Идти было неудобно.
Ветки можжевельника цеплялись за подол платья матери, она дергала
ногами, отбрасывая их, и дважды больно ушибла
ногу Клима. На кладбище соборный протоиерей Нифонт Славороссов, большой, с седыми космами до плеч и львиным лицом, картинно указывая одной рукой на холодный цинковый гроб, а другую взвесив над ним, говорил потрясающим голосом...
Глупая птица, вместо того чтобы улететь, продолжала сидеть на месте, крепко ухватясь за
ветку своими
ногами, и балансировала, чтобы не потерять равновесия.
Тогда обрубали только нижние
ветки его, оставляя проход в виде ворот; у лежащего на земле колодника обивали сучки, чтобы мулы не попортили
ног и не накололись брюхом.
Очень хотелось ударить его
ногой, но было больно пошевелиться. Он казался еще более рыжим, чем был раньше; голова его беспокойно качалась; яркие глаза искали чего-то на стене. Вынув из кармана пряничного козла, два сахарных рожка, яблоко и
ветку синего изюма, он положил всё это на подушку, к носу моему.
Мало этого, даже ночью сторожат зайцев на мирных гулянках большие совы и филины, [Мне рассказывали охотники, что совы и филины ловят по ночам зайцев следующим образом: они подстерегают их на тропах; одною
ногою сова вкогтится в зайца, другою ухватится за
ветку куста или дерева и таким образом держит его до тех пор, пока он не выбьется из сил; тогда сова вкогтится в него и другою лапой и окончательно задушит.
Я весь отдался влиянию окружающей меня обстановки и шел по лесу наугад. Один раз я чуть было не наступил на ядовитую змею. Она проползла около самых моих
ног и проворно спряталась под большим пнем. Немного дальше я увидел на осокоре черную ворону. Она чистила нос о
ветку и часто каркала, поглядывая вниз на землю. Испуганная моим приближением, ворона полетела в глубь леса, и следом за ней с земли поднялись еще две вороны.
С той стороны в самом деле доносилось пение мужских и женских голосов; а перед глазами между тем были: орешник, ветляк, липы, березы и сосны; под
ногами — высокая, густая трава. Утро было светлое, ясное, как и вчерашний вечер. Картина эта просто показалась Вихрову поэтическою. Пройдя небольшим леском (пение в это время становилось все слышнее и слышнее), они увидели, наконец, сквозь
ветки деревьев каменную часовню.
Тут. Я увидел: у старухиных
ног — куст серебристо-горькой полыни (двор Древнего Дома — это тот же музей, он тщательно сохранен в доисторическом виде), полынь протянула
ветку на руку старухе, старуха поглаживает
ветку, на коленях у ней — от солнца желтая полоса. И на один миг: я, солнце, старуха, полынь, желтые глаза — мы все одно, мы прочно связаны какими-то жилками, и по жилкам — одна общая, буйная, великолепная кровь…
Осенний тихо длился вечер. Чуть слышный из-за окна доносился изредка шелест, когда ветер на лету качал
ветки у деревьев. Саша и Людмила были одни. Людмила нарядила его голоногим рыбаком, — синяя одежда из тонкого полотна, — уложила на низком ложе и села на пол у его голых
ног, босая, в одной рубашке. И одежду, и Сашино тело облила она духами, — густой, травянистый и ломкий у них был запах, как неподвижный дух замкнутой в горах странно-цветущей долины.
Сломав
ветку берёзы, она отбросила её прочь, как раз под
ноги горбатому Сене, который подходил к скамье, ещё издали сняв просаленную, измятую чёрную шляпу.
Съев из последних денег селянку и расстегай, я бодро и весело ранним утром зашагал первые версты. Солнце слепило глаза отблесками бриллиантиков бесконечной снежной поляны, сверкало на обындевевших
ветках берез большака,
нога скользила по хрустевшему вчерашнему снегу, который крепко замел след полозьев. Руки приходилось греть в карманах для того, чтобы теплой ладонью время от времени согревать мерзнувшие уши. Подхожу к деревне; обрадовался, увидев приветливую елку над новым домом на краю деревни.
— Однажды, когда девушка собирала срезанные
ветки лоз, — сын грека, как будто оступившись, свалился с тропы над стеною ее виноградника и упал прямо к
ногам ее, а она, как хорошая христианка, наклонилась над ним, чтоб узнать, нет ли ран. Стоная от боли, он просил ее...
Я знал, что в таких переправах нельзя смотреть вниз, особенно здесь, на грохочущие буруны, но приходилось смотреть под
ноги, того и гляди, запнешься за торчащую
ветку или
нога попадет на какую-нибудь неровность зыбившегося подо мной висячего пути.
По лесу блуждал тихий, медленный звон, он раздавался где-то близко, шевелил тонкие
ветки, задевая их, и они качались в сумраке оврага, наполняя воздух шорохом, под
ногами сухо потрескивал тонкий лёд ручья, вода его вымерзла, и лёд покрывал белой плёнкой серые, сухие ямки.
Лежал он на спине,
ногами к открытому месту, голову слегка запрятав в кусты: будто, желая покрепче уснуть, прятался от солнца; отвел Саша
ветку с поредевшим желтым листом и увидел, что матрос смотрит остекленело, а рот черен и залит кровью; тут же и браунинг — почему-то предпочел браунинг.
— Она была босиком, — это совершенно точное выражение, и туфли ее стояли рядом, а чулки висели на
ветке, — ну право же, очень миленькие чулочки, — паутина и блеск. Фея держала
ногу в воде, придерживаясь руками за ствол орешника. Другая ее
нога, — капитан метнул Дигэ покаянный взгляд, прервав сам себя, — прошу прощения, — другая ее
нога была очень мала. Ну, разумеется, та, что была в воде, не выросла за одну минуту…
И мы точно ходили по дорожкам, наступали на круги света и тени, и точно сухой лист шуршал под
ногою, и свежая
ветка задевала меня по лицу.
Горбач взмахивает руками, подплывает к Герасиму и хватается за
ветки. При первой же попытке стать на
ноги, он погружается с головой и пускает пузыри.
Николай Николаевич только теперь заметил, что
ноги его ступали неслышно и мягко, как по ковру. Вправо и влево от тропинки шел невысокий, путаный кустарник, и вокруг него, цепляясь за
ветки, колеблясь и вытягиваясь, бродили разорванные неясно-белые клочья тумана. Странный звук неожиданно пронесся по лесу. Он был протяжен, низок и гармонично-печален и, казалось, выходил из-под земли. Студент сразу остановился и затрясся на месте от испуга.
Она прижалась к юноше. Листок
Так жмется к
ветке, бурю ожидая.
Стучало сердце в ней, как молоток,
Уста полураскрытые, пылая,
Шептали что-то. С головы до
ногОна горела. Груди молодые
Как персики являлись наливные
Из-под сорочки… Сашкина рука
По ним бродила медленно, слегка…
Но… есть во мне к стыдливости вниманье —
И целый час я пропущу в молчанье.
— Тихо! — махнул на него рукой, не оборачиваясь, Талимон. Действительно, его не обманул тонкий охотничий слух. Через минуты две или три послышался легкий треск сухих
веток под чьими-то
ногами, и из чащи точно вынырнула высокая фигура мужика в новом кожухе и картузе.
Ученики быстро вскочили на
ноги, растерянно хватая свои плащи и дрожа от холода внезапного пробуждения. Сквозь чащу деревьев, озаряя их бегучим огнем факелов, с топотом и шумом, в лязге оружия и хрусте ломающихся
веток приближалась толпа воинов и служителей храма. А с другой стороны прибегали трясущиеся от холода ученики с испуганными, заспанными лицами и, еще не понимая, в чем дело, торопливо спрашивали...
Когда его одевали, я не мог видеть его страшных желтых
ног и вышел из комнаты. Но когда я вернулся, он уже лежал на столе, и таинственная улыбка смерти тихо лежала вокруг его глаз и губ. Окно все еще было открыто. Я отломил
ветку сирени — мокрую, тяжелую от белых гроздьев — и положил ее Борису на грудь.
Муравей спустился к ручью: захотел напиться. Волна захлестнула его и чуть не потопила. Голубка несла
ветку; она увидела — муравей тонет, и бросила ему
ветку в ручей. Муравей сел на
ветку и спасся. Потом охотник расставил сеть на голубку и хотел захлопнуть. Муравей подполз к охотнику и укусил его за
ногу; охотник охнул и уронил сеть. Голубка вспорхнула и улетела.
Рассыпались девки по лесу, хрустят под их
ногами сухие прутья, хлещут древесные сучья и
ветки, раздвигаемые руками деревенских красавиц.
Тут разом все вскочили. Большая часть женщин и некоторые из мужчин сели, другие стали во «святой круг». Николай Александрыч стоял посередине, вокруг него Варенька, Катенька, горничная Серафима и три богаделенные. За женским кругом стал мужской. Тут были Кислов и Строинский, дворецкий Сидор, Пахом, пасечник Кирилла, матрос. И блаженный Софронушка, напевая бессмыслицу и махая во все стороны пальмовой
веткой, подскакал на одной
ноге и стал во «святом кругу». Началось «круговое раденье».
И вдруг смолк. Быстро размахнув полотенцем, висевшим до того у него на плече, и потрясая пальмовой
веткой, он, как спущенный волчок, завертелся на пятке правой
ноги. Все, кто стоял в кругах, и мужчины, и женщины с кликами: «Поднимайте знамена!» — также стали кружиться, неистово размахивая пальмами и полотенцами. Те, что сидели на стульях, разостлали платки на коленях и скорым плясовым напевом запели новую песню, притопывая в лад левой
ногой и похлопывая правой рукой по коленям. Поют...
Каково же было ее удивление, когда она не нашла уже подле себя молодого галичанина. Только легкий шум удаляющихся шагов и треск сухих
веток под
ногами возвестили девушке о его спешном исчезновении.
Совершенно позабыв о том, что на ней надето любимое мамино платье из белого батиста с нарядной кружевной оборкой, Тася, с ловкостью белки перепрыгивая с сучка на сучок, уже готовилась слезать с дерева, под неистовое карканье обезумевшего от страха вороненка, как неожиданно
нога её поскользнулась,
ветка, на которую она опиралась, выскользнула из-под ступни девочки и Тася, перекувырнувшись в воздухе, вместе с ошалевшим с перепуга вороненком шлепнулась плашмя в только что политые грядки огурцов и редиски.
Стояла поздняя осень, когда балконные двери уже законопачены и обмазаны замазкою и когда в сад можно пройти только через кухню и двор. В саду холод, безлистный простор, груды шуршащих листьев под
ногами, не замеченная раньше пара красных китайских яблочек на высокой
ветке, забытая репа в разрытой огородной грядке. Есть это было особенно вкусно.
С разбегу перепрыгнул через канаву и побежал навстречу ветру к лощине. Продираясь сквозь кусты, обрываясь и цепляясь за
ветки, я скатился по откосу к ручью, перескочил его, полез на обрыв. Осыпалась земля, обвисали ветви под хватающимися руками. Я представлял себе, — иду в атаку во главе революционных войск. Выкарабкался на ту сторону, вскочил на
ноги.
Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с
веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь
ногой до паха лошади, иногда отдавая не поворачиваясь докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с
веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который легко и беззвучно ступая по кореньям и мокрым листьям своими вывернутыми
ногами в лаптях, вел к опушке леса.