Неточные совпадения
У круглого стола под лампой сидели графиня и Алексей Александрович, о чем-то тихо разговаривая. Невысокий, худощавый человек с женским тазом, с вогнутыми в коленках
ногами, очень бледный, красивый, с блестящими, прекрасными глазами и длинными волосами, лежавшими на воротнике его сюртука, стоял на другом конце, оглядывая стену с портретами. Поздоровавшись с
хозяйкой и с Алексеем Александровичем, Степан Аркадьич невольно взглянул еще раз на незнакомого человека.
«Где хозяин?» — «Нема». — «Как? совсем нету?» — «Совсим». — «А
хозяйка?» — «Побигла в слободку». — «Кто же мне отопрет дверь?» — сказал я, ударив в нее
ногою. Дверь сама отворилась; из хаты повеяло сыростью. Я засветил серную спичку и поднес ее к носу мальчика: она озарила два белые глаза. Он был слепой, совершенно слепой от природы. Он стоял передо мною неподвижно, и я начал рассматривать черты его лица.
И ты тоже? — увидала она
хозяйку, — и ты туда же, колбасница, подтверждаешь, что она «вороваль», подлая ты прусская куриная
нога в кринолине!
Поцеловал руку
хозяйки, остальным кивнул головой и пошел, тяжело шаркая
ногами;
хозяйка последовала за ним.
— Нет, двое детей со мной, от покойного мужа: мальчик по восьмому году да девочка по шестому, — довольно словоохотливо начала
хозяйка, и лицо у ней стало поживее, — еще бабушка наша, больная, еле ходит, и то в церковь только; прежде на рынок ходила с Акулиной, а теперь с Николы перестала:
ноги стали отекать. И в церкви-то все больше сидит на ступеньке. Вот и только. Иной раз золовка приходит погостить да Михей Андреич.
— Татьяна Марковна! высокая и сановитая владычица сих мест! Прости дерзновенному, ищущему предстать пред твои очи и облобызать прах твоих
ног! Приими под гостеприимный кров твой странника, притекша издалеча вкусить от твоея трапезы и укрыться от зноя полдневного! Дома ли Богом хранимая
хозяйка сей обители!.. Да тут никого нет!
Тэке, мотнув несколько раз головой и звонко ударив передними
ногами в землю, кокетливо подошел к девушке, вытянув свою атласную шею, и доверчиво положил небольшую умную голову прямо на плечо
хозяйки.
Зося была немного больна и приняла Привалова внутри коша, где можно было сидеть только на низеньких диванчиках, поджав
ноги.
Хозяйка была занята приручением степного сокола, который сидел перед ней на низенькой деревянной подставке и каждый раз широко раскрывал рот, когда она хотела погладить его по дымчатой спине.
Перед Марьею Алексевною, Жюли, Верочкою Михаил Иваныч пасовал, но ведь они были женщины с умом и характером; а тут по части ума бой был равный, и если по характеру был небольшой перевес на стороне матери, то у сына была под
ногами надежная почва; он до сих пор боялся матери по привычке, но они оба твердо помнили, что ведь по настоящему-то, хозяйка-то не
хозяйка, а хозяинова мать, не больше, что хозяйкин сын не хозяйкин сын, а хозяин.
Летом с пяти, а зимой с семи часов вся квартира на
ногах. Закусив наскоро,
хозяйки и жильцы, перекидывая на руку вороха разного барахла и сунув за пазуху туго набитый кошелек, грязные и оборванные, бегут на толкучку, на промысел. Это съемщики квартир, которые сами работают с утра до ночи. И жильцы у них такие же. Даже детишки вместе со старшими бегут на улицу и торгуют спичками и папиросами без бандеролей, тут же сфабрикованными черт знает из какого табака.
А на постели сидит вавилонская блудница, сама
хозяйка Лукерья Непомнящая, лохматая, тощая, с веснушками; она старается посмешнее отвечать на мои вопросы и болтает при этом
ногами.
Вслед за этой сценой все обратились к моей матери и хотя не кланялись в
ноги, как моему отцу, но просили ее, настоящую
хозяйку в доме, не оставить их своим расположением и ласкою.
Хозяйка, увидав эту даму, почти со всех
ног бросилась к ней навстречу и, пожимая обе руки той, воскликнула...
Это разом всех привело в нормальное настроение. Тайные советники забыли об уфимских землях и, плавно откидывая
ногами, двинулись за
хозяйкой; Иван Тимофеич бросился вперед расчищать гостям дорогу; Очищенный вытянул шею, как боевой конь, и щелкнул себя по галстуху; даже"наш собственный корреспондент" — и тот сделал движение языком, как будто собрался его пососать. В тылу, неслышно ступая
ногами, шел злополучный меняло.
Пришел полицейский, потоптался, получил на чай, ушел; потом снова явился, а с ним — ломовой извозчик; они взяли кухарку за
ноги, за голову и унесли ее на улицу. Заглянула из сеней
хозяйка, приказала мне...
Она в лесу — точно
хозяйка и родная всему вокруг, — она ходит медведицей, все видит, все хвалит и благодарит. От нее — точно тепло течет по лесу, и когда мох, примятый ее
ногой, расправляется и встает — мне особенно приятно это видеть.
Она выкинула из спальни подушку в грязной ситцевой наволочке. Подушку положили на пол за
хозяйку, и стали ее отпевать дикими, визгливыми голосами. Потом позвали Наталью, заставили ее вертеть аристон, а сами, все четверо, танцовали кадриль, нелепо кривляясь и высоко вскидывая
ноги.
— Я видела из окна, как вы подошли к дому. Идёмте в сад, познакомлю с
хозяйкой, вы знаете — у неё совсем
ноги отнялись!
Кто его знает, вчера еще с утра был на
ногах, вечером только пить просил, наша
хозяйка ему и воду носила, а ночью залопотал, нам-то слышно, потому перегородка; а сегодня утром уж и без языка, лежит, как пласт, а жар от него, Боже ты мой!
Но в это время глаза мельника устремляются на плотину — и он цепенеет от ужаса: плотины как не бывало; вода гуляет через все снасти… Вот тебе и мастак-работник, вот тебе и парень на все руки! Со всем тем, боже сохрани, если недовольный хозяин начнет упрекать Акима: Аким ничего, правда, не скажет в ответ, но уж зато с этой минуты бросает работу, ходит как словно обиженный, живет как вон глядит; там кочергу швырнет, здесь
ногой пихнет, с хозяином и
хозяйкой слова не молвит, да вдруг и перешел в другой дом.
Хозяйка говорила вполголоса и то и дело от волнения роняла наперсток, а Катя, ее внучка, лазала за ним под стол и каждый раз долго сидела под столом, вероятно, рассматривая Егорушкины
ноги.
«Вот с такой женой не пропадёшь», — думал он. Ему было приятно: сидит с ним женщина образованная, мужняя жена, а не содержанка, чистая, тонкая, настоящая барыня, и не кичится ничем перед ним, простым человеком, а даже говорит на «вы». Эта мысль вызвала в нём чувство благодарности к
хозяйке, и, когда она встала, чтоб уйти, он тоже вскочил на
ноги, поклонился ей и сказал...
Банку поставил к
ногам хозяина, а кулек положил на пол у стула перед
хозяйкой, приложившись к ее руке.
На резном кресле было место Зайончека, в
ногах у него на низенькой деревянной скамейке садилась прекрасная
хозяйка дома, а на скамьях размещались члены.
Я направился к
хозяйке, — надо было поздороваться, но вдруг все зашикали, замахали мне, чтобы я не стучал
ногами. Стало тихо. Подняли крышку у рояля, села какая-то дама, щуря свои близорукие глаза на ноты, и к роялю подошла моя Маша, разодетая, красивая, но красивая как-то особенно, по-новому, совсем не похожая на ту Машу, которая весной приходила ко мне на мельницу; она запела...
Дети Дарьи Михайловны обожали Басистова и уж нисколько его не боялись; со всеми остальными в доме он был на короткой
ноге, что не совсем нравилось
хозяйке, как она ни толковала о том, что для нее предрассудков не существует.
На широкой кушетке, подобрав под себя
ноги и вертя в руках новую французскую брошюру, расположилась
хозяйка; у окна за пяльцами сидели: с одной стороны дочь Дарьи Михайловны, а с другой m-lle Boncourt [м-ль Бонкур (фр.).] — гувернантка, старая и сухая дева лет шестидесяти, с накладкой черных волос под разноцветным чепцом и хлопчатой бумагой в ушах; в углу, возле двери, поместился Басистов и читал газету, подле него Петя и Ваня играли в шашки, а прислонясь к печке и заложив руки за спину, стоял господин небольшого роста, взъерошенный и седой, с смуглым лицом и беглыми черными глазками — некто Африкан Семеныч Пигасов.
Сильно бились сердца их, стесненные непонятным предчувствием, они шли, удерживая дыхание, скользя по росистой траве, продираясь между коноплей и вязких гряд, зацепляя поминутно
ногами или за кирпич или за хворост; вороньи пугалы казались им людьми, и каждый раз, когда полевая крыса кидалась из-под
ног их, они вздрагивали, Борис Петрович хватался за рукоятку охотничьего ножа, а Юрий за шпагу… но, к счастию, все их страхи были напрасны, и они благополучно приближились к темному овину;
хозяйка вошла туда, за нею Борис Петрович и Юрий; она подвела их к одному темному углу, где находилось два сусека, один из них с хлебом, а другой до половины наваленный соломой.
Мужики были одинаково одеты в синие пестрядевые рубахи и порты, работы одной
хозяйки; на
ногах были лапти.
Акакий Акакиевич прошел через кухню, не замеченный даже самою
хозяйкою, и вступил, наконец, в комнату, где увидел Петровича, сидевшего на широком деревянном некрашеном столе и подвернувшего под себя
ноги свои, как турецкий паша.
Старуха,
хозяйка квартиры его, услыша страшный стук в дверь, поспешно вскочила с постели и с башмаком на одной только
ноге побежала отворять дверь, придерживая на груди своей, из скромности, рукою рубашку; но, отворив, отступила назад, увидя в таком виде Акакия Акакиевича.
Татьяна Ивановна, войдя к
хозяйке, которая со всеми своими дочерьми сидела в спальной, тотчас же рассыпалась в разговорах: поздравила всех с приездом Антона Федотыча, засвидетельствовала почтение от Хозарова и затем начала рассказывать, как ее однажды, когда она шла от одной знакомой вечером, остановили двое мужчин и так напугали, что она после недели две была больна горячкою, а потом принялась в этом же роде за разные анекдоты; описала несчастье одной ее знакомой, на которую тоже вечером кинулись из одного купеческого дома две собаки и укусили ей
ногу; рассказала об одном знакомом ей мужчине — молодце и смельчаке, которого ночью мошенники схватили на площади и раздели донага.
Девица Замшева, с своей стороны, защищалась храбро; на получаемые толчки она отвечала, насколько достало у ней сил, тоже толчками. Но так как мужчины, действуя физическою силою, всегда берут верх над слабыми женщинами, то и почтеннейшая
хозяйка, несмотря на сильный отпор, была вытолкана неблагодарным постояльцем на крыльцо до самых дверей, которые перед самым ее носом были быстро захлопнуты. Сверх того она еще получила такой толчок, что не в состоянии была устоять на
ногах и кувырком скатилась с лестницы.
— Исключительно танцующие кавалеры могли разделиться на два разряда; одни добросовестно не жалели ни
ног, ни языка, танцевали без устали, садились на край стула, обратившись лицом к своей даме, улыбались и кидали значительные взгляды при каждом слове, — короче, исполняли свою обязанность как нельзя лучше — другие, люди средних лет, чиновные, заслуженные ветераны общества, с важною осанкой и гордым выражением лица, скользили небрежно по паркету, как бы из милости или снисхождения к
хозяйке; и говорили только с дамою своего vis-à-vis [буквально лицом к лицу, в данном случае партнер по танцу (франц.)], когда встречались с нею, делая фигуру.
И он, заворотив полу армяка, медленно опустился на колени и поклонился в
ноги Илюшке и его
хозяйке.
Гости, конечно, все стояли на
ногах, вытянувшись шпалерой около стены. От
хозяйки генерал подошел к протопопу Мелетию и принял благословение, как делал всегда.
Но не в добрый, знать, час вышла
хозяйка Григория. Началось с того, что она упустила из вида курицу, забежавшую на одну из цыновок, и управляющий, проходивший в то время мимо, загнул ей крепкое словцо; потом стряхнулось на нее и другое горе: она почувствовала вдруг, что не может шевельнуться, ибо все члены и особенно
ноги тряслись, как в лихорадке, от прохватившей их насквозь стужи.
Я в
ноги поклониться — поклонился, да бурмистру и говорю: «Батьке, говорю, Иван Васильич, я завсегда покорствую; а что теперича мы все пропадаем из-за мачехи;
хозяйка моя на работе измаяна, словом обругана.
Сильным ударом
ноги отшвырнул далеко прочь какой-то черепок и решительно пошел в кухню, где шумно спорили Фелицата с кухаркой. Открыв дверь, он заполнил ее своим квадратным телом и, прерывая речь
хозяйки, сказал...
В доме хлопали дверями, был слышен тревожный голос
хозяйки, и точно кто-то плясал, дробно стуча
ногами по полу.
Анисья. Вовсе в лутошку
ноги сошлись. А на дуру-то, на Акулину, погляди. Ведь растрепа-девка, нехалявая, а теперь погляди-ка. Откуда что взялось. Да нарядил он ее. Расфуфырилась, раздулась, как пузырь на воде. Тоже, даром что дура, забрала себе в голову: я, говорит,
хозяйка. Дом мой. Батюшка на мне его и женить хотел. А уж зла, боже упаси. Разозлится, с крыши солому роет.
— Я, то есть мы, сударь, ваше благородие, то есть я, примером сказать, да и
хозяйка моя уж и как за вас Бога молим, — начал Мурин, обращаясь к Ордынову, покамест Ярослав Ильич подавлял обычное волнение свое, и пристально смотря на него, — да сами знаете, сударь, она баба хворая, глупая; меня самого еле
ноги носят…
В воздухе назревала буря, и уже висел над головами обычный трагический возглас: «Моей
ноги не будет больше в этом доме!» — но находчивая
хозяйка быстро предупредила катастрофу, встав из-за стола со словами...
Мировой судья, помещавшийся по правую руку от
хозяйки, отличался очень длинными
ногами и необыкновенно коротким туловищем. Поэтому, когда он сидел, то над столом, подобно музейным бюстам, возвышались только его голова и половина груди, а концы его пышной раздвоенной бороды нередко окунались в соус. Пережевывая кусок зайца в сметанном соусе, он говорил с вескими паузами, как человек, привыкший к общему вниманию, и убедительно подчеркивал слова движениями вилки, зажатой в кулак...
Протрезвившись, он явится в «Сербию» и упадет
хозяйке в
ноги.
И
хозяйка села, прошумев платьем, на низкий диванчик, прислонилась к спинке, протянула
ноги, обутые в очень миленькие ботинки, и скрестила руки. Платье на ней было зеленое, с беловатыми переливами, гляссе, с воланами в несколько рядов.
Уж стол накрыт; давно пора;
Хозяйка ждет нетерпеливо.
Дверь отворилась, входит граф;
Наталья Павловна, привстав,
Осведомляется учтиво,
Каков он? что
нога его?
Граф отвечает: ничего.
Идут за стол; вот он садится,
К ней подвигает свой прибор
И начинает разговор:
Святую Русь бранит, дивится,
Как можно жить в ее снегах,
Жалеет о Париже страх.
При появлении его в гостиную (так все говорили и я ручаюсь за достоверность факта), свечи и лампы начинали тухнуть; дети принимались тереть глаза и склоняли голову на плечи нянек и родителей; взрослые вытягивали
ноги, скрещивали руки на груди, старались приладиться в мягкие углы диванов; уныние, изображавшееся на лицах присутствующих, было по истине комично; словом, все засыпало; засыпала, казалось, неугомонная левретка [собака декоративной породы.] на коленях
хозяйки дома.
Но Патап Максимыч ничего не забыл… Едва держась на
ногах, молча поклонился он
хозяйке и, не взглянув на хозяина, пошел вон из дому.
Та делает большие глаза, не понимая, за что благодарит ее этот высокий юноша с оливково-желтым лицом и прямыми, как палки,
ногами. Потом начинает хохотать и с хохотом же убегает в уборную своей
хозяйки, сделав нам знак подождать.