Неточные совпадения
В то время, когда Самосвистов подвизался в лице воина, юрисконсульт произвел чудеса на гражданском поприще:
губернатору дал знать стороною, что прокурор на него пишет донос; жандармскому чиновнику дал знать, <что> секретно проживающий чиновник пишет на него доносы; секретно проживавшего чиновника уверил, что есть еще секретнейший чиновник, который на него доносит, — и всех привел в такое положение, что
к нему должны были
обратиться за советами.
— Петр Петрович! — закричала она, — защитите хоть вы! Внушите этой глупой твари, что не смеет она так
обращаться с благородной дамой в несчастии, что на это есть суд… я
к самому генерал-губернатору… Она ответит… Помня хлеб-соль моего отца, защитите сирот.
— В городе все говорят о вас и все в претензии, что вы до сих пор ни у кого не были, ни у
губернатора, ни у архиерея, ни у предводителя, —
обратилась Крицкая
к Райскому.
— Я не спрашиваю вас, веруете ли вы: если вы уж не уверовали в полкового командира в полку, в ректора в университете, а теперь отрицаете
губернатора и полицию — такие очевидности, то где вам уверовать в Бога! — сказал Райский. —
Обратимся к предмету вашего посещения: какое вы дело имеете до меня?
Льода, выслушав, выпрямился,
обратился к Посьету, который сидел подле баниосов, и объявил, что
губернатор просит прислать письмо, адресованное собственно
к нему.
— Если бы была задана психологическая задача: как сделать так, чтобы люди нашего времени, христиане, гуманные, просто добрые люди, совершали самые ужасные злодейства, не чувствуя себя виноватыми, то возможно только одно решение: надо, чтобы было то самое, что есть, надо, чтобы эти люди были
губернаторами, смотрителями, офицерами, полицейскими, т. е. чтобы, во-первых, были уверены, что есть такое дело, называемое государственной службой, при котором можно
обращаться с людьми, как с вещами, без человеческого, братского отношения
к ним, а во-вторых, чтобы люди этой самой государственной службой были связаны так, чтобы ответственность за последствия их поступков с людьми не падала ни на кого отдельно.
Александр содрогнулся и сказал,
обращаясь к Милорадовичу, который тогда был генерал-губернатором в Петербурге...
Губернатор призывает полицмейстера и говорит: «Я, мол, знаю, что это вовсе не ваша должность, но ваша распорядительность заставляет меня
обратиться к вам».
Больших прений, горячих рассуждений не было; редко случалось, чтоб советник спрашивал предварительно мнения
губернатора, еще реже
обращался губернатор к советникам с деловым вопросом.
Генерал-губернатор
обратился к командиру с просьбой — дать переводчика немецкого языка.
Каторжные в течение трех лет корчевали, строили дома, осушали болота, проводили дороги и занимались хлебопашеством, но по отбытии срока не пожелали остаться здесь и
обратились к генерал-губернатору с просьбой о переводе их на материк, так как хлебопашество не давало ничего, а заработков не было.
— Это, конечно, делает тебе честь, — говорила игуменья,
обращаясь к сестре Феоктисте: — а все же так нельзя. Я просила
губернатора, чтобы тебе твое, что следует, от свекрови истребовали и отдали.
— Мадам, будьте так добры, возьмите эту карту, — говорил он ей на каком-то скверном французском языке. — Monsieur le general, и вы, —
обратился он
к губернатору.
Вихров видел, что далее разговаривать об этом нет никакой возможности, тем более, что
губернатор обратился к дамам, с которыми завязался у него довольно живой разговор.
Вихров за ужином, для большей смелости, нарочно выпил стакана два вина лишних и, когда оно ему немножко ударило в голову,
обратился довольно громко
к губернатору...
— А я сейчас от
губернатора, — начал Иларион Ардальоныч,
обращаясь снова
к Вихрову. — Он поручил мне передать вам, как это назвать… приказание его, предложение, просьбу. Здесь затевается благородный спектакль, и брат Виссарион почему-то сказал ему, что вы — актер отличный, и
губернатор просит вас непременно принять участие в составе его спектакля, и так как это дело спешное, то не медля же ехать
к madame Пиколовой, которая всем этим делом орудует.
— Да это просто злоумышление! —
обращается губернатор к Алексею Харлампьичу Бережкову, который сменил Глотова.
— Во всяком случае, — продолжал
губернатор, — я остаюсь при старом заключении, что он не в полном рассудке. Как вы? — прибавил он,
обращаясь к докторам.
— Молчи! — произнес строго вице-губернатор. Вахмистр немного попятился. Калинович опять
обратился к сумасшедшему: — Сядьте вот, милый, тут, потолкуемте, — прибавил он.
— Ни стыдиться, ни скрывать этого не намерен! — повторял
губернатор, а потом вдруг
обратился к Экзархатову. — Послушайте! — начал он. — Не хотите ли, пока есть еще время, вместо настоящей вашей службы получить место какого-нибудь городничего или исправника, окружного, наконец, начальника?.. Я, по своему влиянию, могу еще теперь сделать это для вас.
— Это вы говорите, а мы полагаем, что наш единственный. Согласны вы, господа? —
обратился губернатор, едва сдерживая гнев свой,
к членам.
— Значит, так и записать надо, — продолжал
губернатор, крутя усы. — Так и напишите, — отнесся он строго
к секретарю Экзархатову, — что все господа присутствующие остаются при старом заключении, а господин вице-губернатор имеет представить свое особенное мнение, и вы уж, пожалуйста, потрудитесь не замедлить, — прибавил он,
обращаясь к Калиновичу, как бы желая хоть этим стеснить его.
— Ваш
губернатор, господа, вообще странный человек; но в деле князя он поступал решительно как сумасшедший! — сказал он по крайней мере при сотне лиц, которые в ответ ему двусмысленно улыбнулись, но ничего не возразили, и один только толстый магистр, сидевший совершенно у другого столика, прислушавшись
к словам молодого человека, довольно дерзко
обратился к нему и спросил...
— Молодец вице-губернатор! — крикнул он. — Надобно выпить за его здоровье. Эй ты, болван! Дай шампанского! —
обратился он
к лакею.
— Послушайте, батюшка, —
обратился к нему магистр, — сейчас мы будем пить за здоровье вашего вице-губернатора. Нельзя ли его попросить сюда? Он в карты там играет. Можно ведь, я думаю? Он парень хороший.
— Сейчас, ваше превосходительство, я с пристани. Вещи вице-губернаторские привезли, —
обратился он прямо
к губернатору.
— Что ж из того, что не делалось! — возразил ему, в свою очередь,
губернатор и
обратился потом
к управляющему. — Завтрашний день я сам приеду в дом Петра Григорьича, распечатаю деньги и бумаги и лично вместе с вами отправлю их Катерине Петровне!
«На днях я узнал, — писал Зверев (он говорил неправду: узнал не он, а Миропа Дмитриевна, которая, будучи руководима своим природным гением, успела разнюхать все подробности), — узнал, что по почтовому ведомству очистилось в Вашей губернии место губернского почтмейстера, который по болезни своей и по неудовольствию с
губернатором смещен. Столь много ласкаемый по Вашему письму Александром Яковлевичем, решился я
обратиться с просьбой
к нему о получении этого места».
— Вот плоды существующих у вас порядков! — сказал он,
обращаясь к совершенно растерявшемуся помощнику почтмейстера и спешившему подписать расписку, которую он и преподнес
губернатору, а тот передал ее управляющему.
В марте месяце сего года, в проезд чрез наш город
губернатора, предводителем дворянства было праздновано торжество, и я, пользуясь сим случаем моего свидания с
губернатором,
обратился к оному сановнику с жалобой на обременение помещиками крестьян работами в воскресные дни и даже в двунадесятые праздники и говорил, что таким образом великая бедность народная еще более увеличивается, ибо по целым селам нет ни у кого ни ржи, ни овса…
— Вот он всегда так, вашество, отвечает! — опять сфискалил вице-губернатор и,
обращаясь к Валяй-Бурляю, прибавил: — А вы скажите, сколько поболе-то будет?
— А, черт! — воскликнул вдруг Квашнин, вставая с места и комкая в руках салфетку. — Надо же было… Подожди, ты сейчас же отвезешь на станцию телеграмму
к губернатору, Господа, — громко и взволнованно
обратился он
к присутствующим, — на заводе — беспорядки… Надо принимать меры, и… и, кажется, нам лучше всего будет немедленно уехать отсюда…
— Это так-с, так!.. — согласился Елпидифор Мартыныч. — А она матерью себя почитает, и какой еще полновластной: «Если, говорит, князь не сделает этого для меня, так я
обращусь к генерал-губернатору, чтобы мне возвратили дочь».
— Пожалуйте-ка сюда, господин Лубянский! — издали
обратился он
к Петру Петровичу тем официально-деревянным тоном, который не предвещал ничего доброго. Старик и чувствовал, и понимал, что во всяком случае ему решительно нечего говорить, нечего привести в свою защиту и оправдание, и потому он только произнес себе мысленно: «помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его!» и, по возможности, твердо и спокойно подошел
к губернатору.
Она покачала головой и готова была сидеть, но
губернатор привстал и,
обратившись к хозяину, сказал...
Предавшись такому течению мыслей, государь все милостивее и милостивее стал
обращаться с Паленом, который вскоре так опутал его своими оригинальными и лицемерно-чистосердечными речами, что стал ему казаться самым подходящим человеком для занятия должности, требующей верного взгляда, ревностного усердия и безграничного послушания. Первая цель хитросплетенной придворной интриги была близка
к осуществлению. Генерал-губернатор Буксгевден висел на волоске.
От этого он непременно хотел увернуться, а как генерал-губернатор наблюдает законы и не требует своею властью их нарушения, то Баранщиков в крайнем отчаянии
обратился к вере и
к ее представителям.
— Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, — провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник
обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут
губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему...
В марте месяце сего года, в проезд через наш город немца с поляком, предводителем дворянства, было праздновано торжество, и я, пользуясь сим случаем моего свидания с
губернатором,
обратился к оному сановнику с жалобою на обременение помещиками крестьян работами в воскресные дни и даже двунадесятые праздники, и говорил, что таким образом бедность наша еще увеличивается, ибо по целым селам нет ни у кого ни ржи, ни овса…
Он рассказывал дамам, с шутливою улыбкой на губах, последнее — в среду — заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал-губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь,
обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным.
— Иди, — сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что-то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды
обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета
губернатора. Невольно прислушиваясь теперь
к близким и всё усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. — Бумага, которую дал
губернатор Алпатычу, была следующая...