Неточные совпадения
— А! Мы знакомы, кажется, — равнодушно сказал Алексей Александрович, подавая руку. — Туда ехала с матерью, а назад с
сыном, — сказал он, отчетливо выговаривая, как рублем даря каждым словом. — Вы, верно, из отпуска? — сказал он и, не дожидаясь ответа,
обратился к жене своим шуточным тоном: — что ж, много слез было пролито в Москве при разлуке?
Он, этот умный и тонкий в служебных делах человек, не понимал всего безумия такого отношения
к жене. Он не понимал этого, потому что ему было слишком страшно понять свое настоящее положение, и он в душе своей закрыл, запер и запечатал тот ящик, в котором у него находились его чувства
к семье, т. е.
к жене и
сыну. Он, внимательный отец, с конца этой зимы стал особенно холоден
к сыну и имел
к нему то же подтрунивающее отношение, как и
к желе. «А! молодой человек!»
обращался он
к нему.
— Да он славно бьется! — говорил Бульба, остановившись. — Ей-богу, хорошо! — продолжал он, немного оправляясь, — так, хоть бы даже и не пробовать. Добрый будет козак! Ну, здорово, сынку! почеломкаемся! — И отец с
сыном стали целоваться. — Добре, сынку! Вот так колоти всякого, как меня тузил; никому не спускай! А все-таки на тебе смешное убранство: что это за веревка висит? А ты, бейбас, что стоишь и руки опустил? — говорил он,
обращаясь к младшему, — что ж ты, собачий
сын, не колотишь меня?
— А вы кто сами-то изволите быть-с? — спросил, вдруг
обращаясь к нему, Разумихин. — Я вот, изволите видеть, Вразумихин; не Разумихин, как меня всё величают, а Вразумихин, студент, дворянский
сын, а он мой приятель. Ну-с, а вы кто таковы?
Сын ваш, —
обратился он
к Пульхерии Александровне, — вчера, в присутствии господина Рассудкина (или… кажется, так? извините, запамятовал вашу фамилию, — любезно поклонился он Разумихину), обидел меня искажением мысли моей, которую я сообщил вам тогда в разговоре частном, за кофеем, именно что женитьба на бедной девице, уже испытавшей жизненное горе, по-моему, повыгоднее в супружеском отношении, чем на испытавшей довольство, ибо полезнее для нравственности.
— Я? — Хотяинцев удивленно посмотрел на него и
обратился к Дронову: — Ваня, скажи ему, что Мордвин — псевдоним мой. Деточка, — жалобно глядя на Говоркова, продолжал он. — Русский я, русский,
сын сельского учителя, внук попа.
— Имею основание, — отозвался Дьякон и, гулко крякнув, поискал пальцами около уха остриженную бороду. — Не хотел рассказывать вам, но — расскажу, —
обратился он
к Маракуеву, сердито шагавшему по комнате. — Вы не смотрите на него, что он такой якобы ничтожный, он — вредный, ибо хотя и слабодушен, однако — может влиять. И — вообще… Через подобного ему… комара
сын мой излишне потерпел.
— Друг мой, не претендуй, что она мне открыла твои секреты, —
обратился он ко мне, —
к тому же она с добрым намерением — просто матери захотелось похвалиться чувствами
сына. Но поверь, я бы и без того угадал, что ты капиталист. Все секреты твои на твоем честном лице написаны. У него «своя идея», Татьяна Павловна, я вам говорил.
— Ну, порядки. Да и жара же, — сказал брандмайор и,
обратившись к пожарному, уводившему хромого буланого, и крикнул: — в угловой денник поставь! Я тебя, сукина
сына, научу, как лошадей калечить, какие дороже тебя, шельмы, стоят.
—
Сын ли, другой ли кто — не разберешь. Только уж слуга покорная! По ночам в Заболотье буду ездить, чтоб не заглядывать
к этой ведьме. Ну, а ты какую еще там девчонку у столба видел, сказывай! —
обратилась матушка ко мне.
—
Сын моего друга! — вскричал он,
обращаясь к Нине Александровне, — и так неожиданно! Я давно уже и воображать перестал. Но, друг мой, неужели ты не помнишь покойного Николая Львовича? Ты еще застала его… В Твери?
— Князь, —
обратилась к нему вдруг Нина Александровна, — я хотела вас спросить (для того, собственно, и попросила вас сюда), давно ли вы знаете моего
сына? Он говорил, кажется, что вы только сегодня откуда-то приехали?
— А вы, княгиня, —
обратился он вдруг
к Белоконской со светлою улыбкой, — разве не вы, полгода назад, приняли меня в Москве как родного
сына, по письму Лизаветы Прокофьевны, и действительно, как родному
сыну, один совет дали, который я никогда не забуду. Помните?
— Это ваши молодцы? —
обратилась Александра Григорьевна несколько расслабленным голосом
к хозяину и показывая на двух его
сыновей.
— Сережа!.. —
обратилась Александра Григорьевна
к сыну. — Отчего ты Пашу не занимаешь?.. Поди, покажи ему на пруду, как рыбки по звонку выходят… Soyez donc aimable! [Будьте же любезны! (франц.).] — прибавила она по-французски.
— Какому же собственно факультету посвящает себя
сын ваш? — спросил настоятель,
обратившись всем телом
к полковнику.
— Ах, нет, подите! Бог с вами! — почти с, ужасом воскликнула та. — Я сыта по горло, да нам пора и ехать. Вставай, Сережа! —
обратилась она
к сыну.
— Завтрашний день-с, — начал он,
обращаясь к Павлу и стараясь придать как можно более строгости своему голосу, — извольте со мной ехать
к Александре Григорьевне… Она мне все говорит: «Сколько, говорит, раз
сын ваш бывает в деревне и ни разу у меня не был!» У нее
сын ее теперь приехал, офицер уж!..
К исправнику тоже все дети его приехали; там пропасть теперь молодежи.
— Да, вы правы, мне тоже. Я давно знаю, что вы настоящий, искренний друг Натальи Николаевны и моего
сына. Я надеюсь быть между вами троими четвертым. Не так ли? — прибавил он,
обращаясь к Наташе.
— А сказывали, что на деревню
к мужичку в
сыновья отдали, да после будто бы помер, — отвечала Тебенькова, но потом,
обратившись к Кузьмовне, как будто внезапная мысль озарила ее голову, прибавила: — Нет, ты скажи, куда ты Мишутку-то девала?
Наконец, нельзя терять из вида и того, что старший
сын совсем уж поспел — хоть сейчас вези в гимназию. Убежденный помещик начинает задумываться и все больше и больше
обращается к прошлому. У него много товарищей; некоторые из них уж действительные статские советники, а один даже тайный советник есть. Все получают содержание, которое их обеспечивает; сверх того, большинство участвует в промышленных компаниях, пользуется учредительскими паями…
Подхалимов. Но ныне… Как бы ваше сиятельство поступили, если б отечество вновь
обратилось к вам и
к графу Мамелфину с кличем: «шествуйте,
сыны!»?
— Сколько я себя ни помню, — продолжал он,
обращаясь больше
к Настеньке, — я живу на чужих хлебах, у благодетеля (на последнем слове Калинович сделал ударение), у благодетеля, — повторил он с гримасою, — который разорил моего отца, и когда тот умер с горя, так он, по великодушию своему, призрел меня, сироту, а в сущности приставил пестуном
к своим двум
сыновьям, болванам, каких когда-либо свет создавал.
— Поэтому au revoir! — произнес Егор Егорыч,
обращаясь к матери и
к сыну, и с обычной для него быстротой исчез.
Малюта молчал и становился бледнее. Царь с неудовольствием замечал неприязненные отношения между Малютой и
сыном. Чтобы переменить разговор, он
обратился к Вяземскому.
И припомнились ей при этом многознаменательные подробности того времени, когда она еще была «тяжела» Порфишей. Жил у них тогда в доме некоторый благочестивый и прозорливый старик, которого называли Порфишей-блаженненьким и
к которому она всегда
обращалась, когда желала что-либо провидеть в будущем. И вот этот-то самый старец, когда она спросила его, скоро ли последуют роды и кого-то Бог даст ей,
сына или дочь, — ничего прямо ей не ответил, но три раза прокричал петухом и вслед за тем пробормотал...
— Брата Бату пошлю, — сказал Садо. — Позови Бату, —
обратился он
к сыну.
Творожков
обратился к Передонову: — Много чести для нас, милостивый государь, что вы изволили так побеспокоиться относительно моих
сыновей.
Окончив куренье, Алексей Абрамович
обращался к управителю, брал у него из рук рапортичку и начинал его ругать не на живот, а на смерть, присовокупляя всякий раз, что «кончено, что он его знает, что он умеет учить мошенников и для примера справедливости отдаст его
сына в солдаты, а его заставит ходить за птицами!» Была ли это мера нравственной гигиены вроде ежедневных обливаний холодной водой, мера, посредством которой он поддерживал страх и повиновение своих вассалов, или просто патриархальная привычка — в обоих случаях постоянство заслуживало похвалы.
— Ну, что
сын? —
обратился он
к жандарму.
— Юрий Дмитрич, — продолжал Минин,
обращаясь к Милославскому, — ты исполнил долг свой, ты говорил, как посланник гетмана польского; теперь я спрашиваю тебя,
сына Димитрия Юрьевича Милославского, что должны мы делать: идти ли
к Москве или покориться Сигизмунду?
— Ну, посмотри, дядя, не глупый ли он, а? — подхватил рыбак,
обращаясь к Кондратию и указывая ему головою на
сына.
Глеб подошел
к крыльцу, думая расспросить, не застрял ли в кабаке какой-нибудь праздный батрак или не видали ли по крайней мере такого в Комареве на ярмарке. Вопрос рыбака столько
обращался к Герасиму, сколько и
к двум молодым ребятам, стоявшим на крыльце; они были знакомы Глебу: один был
сын смедовского мельника, другой — племянник сосновского старосты.
С некоторых пор взгляды Глеба несравненно чаще
обращались к младшему
сыну.
Он ее порешил, бестия! — снова с отчаянной злобой
обратилась она
к сыну…
Становой сейчас же сообразил, что дело может выйти блестящее, но надо вести его умненько. Поехал в село будто по другому делу, а сам между тем начал собирать"под рукою"сведения и о поповском
сыне. Оказалось: обулся поповский
сын в лапти, боронит, пашет, косит сено… что за причина такая? Когда таким образом дело"округлилось", становой
обратился к батюшке...
— Нет, как хочешь, а я не отстану! Ivan! —
обратилась она
к сыну, — говори: простите меня, мамаша, за то огорчение, которое причинил вам мой поступок!
— Эх — дети! Язвы сердца, — а не радость его вы!.. — звенящим голосом пожаловался Яков Тарасович, и, должно быть, он много вложил в эти слова, потому что тотчас же после них просиял, приободрился и бойко заговорил,
обращаясь к дочери: — Ну ты, раскисла от сладости? Айда-ка собери нам чего-нибудь… Угостим, что ли, блудного
сына! Ты, чай, старичишка, забыл, каков есть отец-то у тебя?
На отца письмо
сына произвело иное впечатление. Узнав, что Тарас написал, старик весь встрепенулся и оживленно, с какой-то особенной улыбочкой торопливо
обратился к дочери...
— А вот когда не будет религии, тогда, пожалуй, не крестите вашего
сына: но пока они существуют, так уж позвольте мне даже быть восприемником его! — заключил он,
обращаясь в одно и то же время
к князю и
к Елене.
— Можно, значит! —
обратился после того отец
к сыну.
И догадался; — с досадой смотрел он на веселую толпу и думал о будущем, рассчитывал дни, сквозь зубы бормотал какие-то упреки… и потом,
обратившись к дому… сказал: так точно! слух этот не лжив… через несколько недель здесь будет кровь, и больше; почему они не заплотят за долголетнее веселье одним днем страдания, когда другие, после бесчисленных мук, не получают ни одной минуты счастья!.. для чего они любимцы неба, а не я! — о, создатель, если б ты меня любил — как
сына, — нет, — как приемыша… половина моей благодарности перевесила бы все их молитвы… — но ты меня проклял в час рождения… и я прокляну твое владычество, в час моей кончины…
И еще решил царь другое дело о наследстве, начатое три дня тому назад. Один человек, умирая, сказал, что он оставляет все свое имущество достойнейшему из двух его
сыновей. Но так как ни один из них не соглашался признать себя худшим, то и
обратились они
к царю.
Поэтому поезжайте в Петербург и
обратитесь там
к брату Николаю Петровичу; он заведует институтами и будет сердечно рад служить вам, а насчет
сына обратитесь к нашему земляку Жуковскому; он тоже даст вам наилучший совет и сделает все от него зависящее.
На обратном пути с кладбища бабушка и Варвара долго толковали о том, куда теперь деть мальчика. Он, конечно, солдатский
сын, и надо сделать ему определение по закону, куда следует; но как это сделать?
К кому надо
обратиться? Кто, наконец, станет бегать и хлопотать? На это могли утвердительно ответить только досужие и притом практические люди. Мальчик продолжал жить, треплясь по разным углам и старухам. И неизвестно, чем бы разрешилась судьба мальчика, если б снова не вступилась прачка Варвара.
— Эй, Ванюха, чертова кукла! — вскричал старичишка,
обращаясь мгновенно
к сыну, который, казалось, очень был недоволен шутками отца.
Здесь
обращаюсь к вам, мои собратия, благородные
сыны России, потомки мужей именитых!
Оставляю ученые рассуждения и
обращаюсь к своей материи. Батенька не хотели наслаждаться одним удовольствием, доставляемым ученостью
сыновей своих, и пожелали разделить свое с искренними приятелями своими. На таков конец затеяли позвать гостей обедать на святках. И перебранили же маменька и званых гостей, и учивших нас, и кто выдумал эти глупые науки! И вое однако ж тихомолком, чтоб батенька не слыхали; все эти проклятия ушли в уши поварки, когда приходила требовать масла, соли, оцета, родзынков и проч.
А окажись завтра, что в нашем обществе стремление
к улучшению было только минутным, легкомысленным порывом,
обратись общество опять
к Дюма-сыну, — и в литературе воцарится Дюма-сын, совершенно как полный хозяин.
— Ты мне вчера одно слово сказал, — повторил еще раз старик, — ты меня этим словом как ножом в сердце пырнул. Твой отец мне тебя, умираючи, приказывал, ты мне заместо
сына ро́дного был, а коли я тебя чем обидел, все мы в грехе живем. Так ли, православные? —
обратился он
к стоявшим вокруг мужикам. — Вот и матушка твоя родная тут, и хозяйка твоя молодая, вот вам фитанец. Бог с ними, с деньгами! А меня простите, Христа-ради.