У круглого стола под лампой сидели графиня и Алексей Александрович, о чем-то тихо разговаривая. Невысокий, худощавый человек с женским тазом, с вогнутыми в коленках ногами, очень бледный, красивый, с блестящими, прекрасными глазами и длинными волосами, лежавшими на воротнике его сюртука, стоял на другом конце,
оглядывая стену с портретами. Поздоровавшись с хозяйкой и с Алексеем Александровичем, Степан Аркадьич невольно взглянул еще раз на незнакомого человека.
Комната женщины была узкая, длинная, а потолок её действительно имел форму крышки гроба. Около двери помещалась печка-голландка, у стены, опираясь в печку спинкой, стояла широкая кровать, против кровати — стол и два стула по бокам его. Ещё один стул стоял у окна, — оно было тёмным пятном на серой стене. Здесь шум и вой ветра были слышнее. Илья сел на стул у окна,
оглядел стены и, заметив маленький образок в углу, спросил...
Неточные совпадения
«Не могу знать», — говорил он,
оглядывая с своим равнодушием
стены.
Нехлюдов слушал и вместе с тем
оглядывал и низкую койку с соломенным тюфяком, и окно с толстой железной решеткой, и грязные отсыревшие и замазанные
стены, и жалкое лицо и фигуру несчастного, изуродованного мужика в котах и халате, и ему всё становилось грустнее и грустнее; не хотелось верить, чтобы было правда то, что рассказывал этот добродушный человек, — так было ужасно думать, что могли люди ни за что, только за то, что его же обидели, схватить человека и, одев его в арестантскую одежду, посадить в это ужасное место.
— И ведь сколько и каких напряженных усилий стоит это притворство, — продолжал думать Нехлюдов,
оглядывая эту огромную залу, эти портреты, лампы, кресла, мундиры, эти толстые
стены, окна, вспоминая всю громадность этого здания и еще бòльшую громадность самого учреждения, всю армию чиновников, писцов, сторожей, курьеров, не только здесь, но во всей России, получающих жалованье за эту никому ненужную комедию.
Обстановка комнаты придавала ей вид будуара: мягкая мебель, ковры, цветы. С потолка спускался розовый фонарь; на
стене висело несколько картин с голыми красавицами.
Оглядывая это гнездышко, Привалов заметил какие-то ноги в одном сапоге, которые выставлялись из-под дивана.
Илья
оглядел комнату. У
стен её молча стояли испуганные, жалкие люди. Он почувствовал в груди презрение к ним, обиделся на себя за то, что сказал им об убийстве, и крикнул...
— Вы смущаете меня, — отвечал господин Голядкин,
оглядывая себя, свои
стены и гостя, — чем же я мог бы… я, то есть, хочу сказать, в каком именно отношении могу я вам услужить в чем-нибудь?
Усевшись, Курдюмов начал
оглядывать свое пальто, сапоги, которые точно удивительно блестели; потом натянул еще плотнее на правой руке перчатку и, наконец, прищурившись, начал внимательно рассматривать висевший на
стене рисунок, изображающий травлю тигров.
Ваничка, смотревший первоначально на потолок, на
стены, подошел к большому зеркалу и начал
оглядывать себя в разных положениях.
Тяжело дыша, в разорванной рубахе, с растрёпанными волосами на голове, с царапинами на потном и возбуждённом лице, он исподлобья
оглядывал двор налитыми кровью глазами и, заложив руки за спину, медленно шёл к старым розвальням, лежавшим кверху полозьями у
стены дровяного сарая.
— Всегда любуюсь вашей столовой, —
оглядывая ее
стены, вполголоса заметил Егор Сергеич. — Что ни говори, а отцы наши и деды пожить умели. Конечно, все это суета, мирские увлеченья, а хорошо, красиво, изящно… Что это за Дуня такая у вас?
Солдаты, не отвечая, стояли посреди комнаты и с жадным любопытством
оглядывали бледные шелка кушеток, снимки с Беклина на
стенах, кружева больших подушек вокруг черноволосой девичьей головки. Вдыхали розовый сумрак, пропитанный нежным ароматом.
От двери перешел он в угол, поднялся на подножку, идущую вдоль
стены,
оглядел залу во всех направлениях — исчезло светло-лиловое платье.
Ведерников ее поджидал. Она с любопытством
оглядела украдкой его комнату. Было грязновато и неуютно, как всегда у мужчин, где не проходит по вещам женская рука. Мебели почти нет. Портрет Ленина на
стене, груда учебников на этажерке. Ведерников сидел за некрашеным столом, чертил в тетрадке фигуры.
Как только офицеры разошлись и оставленная ими камора при еврейской лавке опустела, «судовые панычи» вылезли из-под стола и, расправя окоченевшие от долгого согбения колени,
оглядели вокруг свою диспозицию… Все было тихо — ни в каморе, ни в лавке ни души, а сквозь густое облако табачного дыма со
стены едва был виден изуродованный портрет с выколотыми глазами и со множеством рваных дырок в других местах.
Лежа на турецком диване, служившем ему постелью, Стягин
оглядывал кабинет глазами, помутнелыми от мигрени и лома в обоих коленах. Солнечные полосы весело пересекали
стену, пробиваясь из-под темных штор, но они его не веселили.
Стягин прилег на кушетку и
оглядел голые
стены комнатки. Ему стало совестно за бедность своего товарища, за эту выносливую и приличную бедность.