Неточные совпадения
Самгин швырнул газету
на пол, закрыл глаза, и тотчас перед ним возникла
картина ночного кошмара, закружился хоровод его двойников, но теперь это были уже не тени, а люди, одетые так же, как он, — кружились они медленно и не задевая его; было очень неприятно видеть, что они — без лиц,
на месте лица у каждого было что-то, похожее
на ладонь, — они казались троерукими. Этот полусон испугал его, — открыв глаза, он встал,
оглянулся...
Озябшими руками Самгин снял очки, протер стекла,
оглянулся: маленькая комната, овальный стол, диван, три кресла и полдюжины мягких стульев малинового цвета у стен, шкаф с книгами, фисгармония,
на стене большая репродукция с
картины Франца Штука «Грех» — голая женщина, с грубым лицом, в объятиях змеи, толстой, как водосточная труба, голова змеи —
на плече женщины.
Тут он было вышел, но остановился в дверях,
оглянулся на простреленную мною
картину, выстрелил в нее, почти не целясь, и скрылся.
Впоследствии, в минуты невольных уединений, когда я
оглядывался на прошлое и пытался уловить, что именно в этом прошлом определило мой жизненный путь, в памяти среди многих важных эпизодов, влияний, размышлений и чувств неизменно вставала также и эта
картина: длинный коридор, мальчик, прижавшийся в углублении дверей с первыми движениями разумной мечты о жизни, и огромная мундиро — автоматическая фигура с своею несложною формулой...
Входя
на лестницу, он
оглянулся назад: вокруг всей ограды, подле пылающих костров, сидели кучами вооруженные люди; их неистовые восклицания, буйные разговоры, зверский хохот, с коим они указывали по временам
на виселицу, вокруг которой разведены были также огни и толпился народ, — все это вместе составляло
картину столь отвратительную, что Юрий невольно содрогнулся и поспешил вслед за дьячком войти во внутренность церкви.
Он пошёл в комнату, выпил стакан воды,
оглянулся. Яркое пятно
картины бросилось в глаза ему, он уставился
на размеренные «Ступени человеческого века», Думая...
— Гм! наша Маньхен попадает
на историческую
картину, которою будут восхищаться десятки тысяч людей… Бог знает, может быть даже и целые поколения! — воскликнул весело Фридрих Фридрихович,
оглядываясь на Маню, которая только повернулась
на ногах и опять стояла
на том месте, не сводя глаз с Истомина.
Ида знала всю прихотливость этого освещения; любуясь его причудами, она посмотрела вокруг себя
на стены,
на цветы,
на картины,
на Манин портрет,
на усаживавшуюся
на жердочке канарейку: все было странно — все преображалось. Ида
оглянулась на мать: лицо Софьи Карловны, лежавшей с закрытыми веками, было словно освещенный трафарет,
на котором прорезаны линии лба, носа, губ, а остальное все темно.
Те, которые сидели наверху,
оглянулись, и им представилась страшная, необыкновенная
картина.
На одной из крайних изб,
на соломенной крыше стоял огненный, в сажень вышиною, столб, который клубился и сыпал от себя во все стороны искры, точно фонтан бил. И тотчас же загорелась вся крыша ярким пламенем и послышался треск огня.
Пока происходила вся эта суета, в комнату незаметно вошла моя охотничья собака, старый рыжий сеттер. Собака сразу почуяла присутствие какого-то неизвестного зверя, вытянулась, ощетинилась, и не успели мы
оглянуться, как она уже сделала стойку над маленьким гостем. Нужно было видеть
картину: медвежонок забился в уголок, присел
на задние лапки и смотрел
на медленно подходившую собаку такими злыми глазенками.