Юрий, выскакав на дорогу, ведущую в село Палицыно, приостановил усталую лошадь и поехал рысью; тысячу предприятий и еще более опасений теснилось в уме его; но спасти Ольгу или по крайней мере погибнуть возле нее было первым чувством, господствующею мыслию его; любовь, сначала очень обыкновенная, даже не заслуживавшая имя страсти, от нечаянного стечения обстоятельств возросла в его груди до необычайности: как в тени
огромного дуба прячутся все окружающие его скромные кустарники, так все другие чувства склонялись перед этой новой властью, исчезали в его потоке.
Неточные совпадения
Когда дорога понеслась узким оврагом в чащу
огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние
дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами в разных местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
Посредине главной аллеи растут, образуя круг, точно
дубы,
огромные грушевые деревья с большими, почти с голову величиною, грушами, но жесткими, годными только для компота.
Сад старый, тенистый, с
огромными величавыми
дубами, исполинскими грушевыми и другими фруктовыми деревьями, между прочим персиковыми и гранатовыми; тут были и шелковичные деревья, и бананы, виноград.
Огромные тополи, насчитывающие около 300 лет, казалось, спорили в силе и мощности с вековыми
дубами.
Это была тоже характерная, почти символическая фигура.
Огромный, грузный, в широком мундире и широчайших брюках, — это был какой-то чиновничий массив, с лицом, точно вырубленным из
дуба и обрамленным двумя седоватыми чиновничьими бакенбардами. Голос у него был тоже
огромный, грузный, и на всех этих количественных преимуществах покоился его педагогический авторитет.
Кое-где лежат по лесу
огромные стволы, сначала высохших, потом подгнивших у корня и, наконец, сломленных бурею
дубов, лип, берез и осин.
Уремы бывают различны: по большим рекам и Рекам средней величины, берега которых всегда песчаны, урема состоит предпочтительно из вяза, осокоря, ракиты или ветлы и изредка из
дуба, достигающих
огромного роста и объема; черемуха, рябина, орешник и крупный шиповник почти всегда им сопутствуют, разливая кругом во время весеннего цветения сильный ароматический запах.
Натаскали
огромную кучу хвороста и прошлогодних сухих листьев и зажгли костер. Широкий столб веселого огня поднялся к небу. Точно испуганные, сразу исчезли последние остатки дня, уступив место мраку, который, выйдя из рощи, надвинулся на костер. Багровые пятна пугливо затрепетали по вершинам
дубов, и казалось, что деревья зашевелились, закачались, то выглядывая в красное пространство света, то прячась назад в темноту.
Митька скроил глупую рожу, взял хладнокровно из рук старика
огромную дубину, взвалил ее на плеча и пошел, переваливаясь, за своим отрядом ко кривому
дубу.
Труднее всего вначале было найти в городе хорошую квартиру, и целый год были неудачи, пока через знакомых не попалось сокровище: особнячок в пять комнат в
огромном, многодесятинном саду, чуть ли не парке: липы в петербургском Летнем саду вспоминались с иронией, когда над самой головой раскидывались мощные шатры такой зеленой глубины и непроницаемости, что невольно вспоминалась только что выученная история о патриархе Аврааме: как встречает под
дубом Господа.
В этих нескольких печатных листах, писанных трудным языком и назначенных, кажется, исключительно для школы, лежал плод всего прошедшего мышления, семя
огромного, могучего
дуба.
Целый ряд высоких комнат с паркетными полами, оклеенных дорогими, тисненными золотом, обоями; столовая «под
дуб» с развешанными по стенам плохими моделями дичи, с
огромным резным буфетом, с большим круглым столом, на который лился целый поток света из висячей бронзовой лампы с молочным абажуром; зал с роялем, множеством разной мебели из гнутого бука, диванчиков, скамеек, табуреток, стульев, с дорогими литографиями и скверными олеографиями в раззолоченных рамах; гостиная, как водится, с шелковой мебелью и кучей ненужных вещей.
В одной из задних аллей этого парка, посредине дорожки, почти у самой реки стоял
огромный столетний
дуб, ствол которого был огорожен железной, заржавевшей от времени решеткой.
На вершине этого холма растёт многовековой
дуб, осеняющий могилу своими густолиственными и
огромными ветвями, как бы колоссальным шатром.
Солнце садилось, дворец под его светом сиял своим
огромным белым фасадом, вдали зеленую полянку обступали
огромные, тихие
дубы парка.
Это был
огромный, в два обхвата
дуб, с обломанными, давно видно, суками и с обломанною корой, заросшею старыми болячками.