Неточные совпадения
«У меня температура, — вероятно, около сорока», — соображал Самгин, глядя на фыркающий самовар; горячая медь отражала вместе с его
лицом какие-то полосы, пятна, они снова превратились в людей, каждый из которых размножился на десятки и сотни подобных себе, образовалась густейшая масса
одинаковых фигур, подскакивали головы, как зерна кофе на горячей сковороде, вспыхивали тысячами искр разноцветные глаза, создавался тихо ноющий шумок…
В этой комедии или трагедии, смотря по обстоятельствам, оба действующие
лица являются почти всегда с
одинаковым характером: мучителя или мучительницы и жертвы.
За Мутовкиной следует сваха с Плющихи; за нею — сваха из-под Новодевичьего. Действующие
лица меняются, но процессия остается
одинаковою и по форме и по содержанию и длится до тех пор, пока не подадут обед или матушка сама не уедет из дома.
А затем оба слепца в
одинаковых позах на вышке, с
одинаковым выражением
лиц, с
одинаковыми движениями чутких бровей…
И вот, наконец, она стояла пред ним
лицом к
лицу, в первый раз после их разлуки; она что-то говорила ему, но он молча смотрел на нее; сердце его переполнилось и заныло от боли. О, никогда потом не мог он забыть эту встречу с ней и вспоминал всегда с
одинаковою болью. Она опустилась пред ним на колена, тут же на улице, как исступленная; он отступил в испуге, а она ловила его руку, чтобы целовать ее, и точно так же, как и давеча в его сне, слезы блистали теперь на ее длинных ресницах.
Это были
лица разнообразнейших характеров и убеждений, так что самые мотивы для сближения с тем или другим отнюдь не могли быть
одинаковыми.
— У всех людей, которые долго живут в одном доме,
лица становятся
одинаковыми, — сказал он однажды; я записал это в свою тетрадь.
Так, например, однажды помещик и местный предводитель дворянства, Алексей Никитич Плодомасов, возвратясь из Петербурга, привез оттуда
лицам любимого им соборного духовенства разные более или менее ценные подарки и между прочим три трости: две с совершенно
одинаковыми набалдашниками из червонного золота для священников, то есть одну для отца Туберозова, другую для отца Захарии, а третью с красивым набалдашником из серебра с чернью для дьякона Ахиллы.
Читал он очень много. Бывало, все сидит в клубе, нервно теребит бородку и перелистывает журналы и книги; и по
лицу его видно, что он не читает, а глотает, едва успев разжевать. Надо думать, что чтение было одною из его болезненных привычек, так как он с
одинаковою жадностью набрасывался на все, что попадало ему под руки, даже на прошлогодние газеты и календари. Дома у себя читал он всегда лежа.
Но стоило ему побывать у Зиненок три вечера подряд, как его начинало томить их общество, их фразы, — всегда одни и те же в
одинаковых случаях, — шаблонные и неестественные выражения их
лиц.
Осматривая медленный ход задумавшихся людей, Артамонов хмурился, — много незнакомых
лиц и слишком много разноцветных глаз смотрят на него с
одинаковой неприязнью.
Все молчали, глядя на неё, приподняв вверх головы,
лица у всех были
одинаковые, глаза — слепые.
Восемнадцать носов сонно и уныло качаются над столом,
лица людей мало отличны одно от другого, на всех лежит
одинаковое выражение сердитой усталости. Тяжко бухает железный рычаг мялки, — мой сменщик мнет тесто. Это очень тяжелая работа — вымесить семипудовую массу так, чтоб она стала крутой и упругой, подобно резине, и чтоб в ней не было ни одного катышка сухой, непромешанной муки. А сделать это нужно быстро, самое большое — в полчаса.
Но, куда бы ни поворачивалось обезображенное смертью
лицо, красные глаза, налитые кровью и теперь
одинаковые, как братья, неотступно смотрели в небо.
Его близорукие глаза не различали
лиц, и все они, и у девочек и у взрослых, стройных девушек, казались ему
одинаковыми розовыми лепестками в шапочках.
Большинство смотрело совершенно
одинаковым белым взглядом; некоторые жмурились, так же одинаково, и один закрывал рукою
лицо, точно от сильного света; и помощник пристава страдальчески взглянул на этого мертвеца, нарушившего порядок.
И везде те же глупо красивые
лица, напомаженные проборы, взбитые коки, закрученные усы, запах сигар и потного человеческого тела, и везде все тот же страх и тот же неизбежный, роковой крик,
одинаковый для людей, для лошадей и для дрессированных собак...
Болтун с загвоздкой ничем особенно не интересуется; его поражают в
одинаковой степени новое
лицо, открытие, глупый анекдот, важное политическое событие, забавное происшествие, несчастный случай.
Какой бы ни был в наше время человек, будь он самый образованный, будь он простой рабочий, будь он философ, ученый, будь он невежда, будь он богач, будь он нищий, будь он духовное
лицо какого бы то ни было исповедания, будь он военный, — всякий человек нашего времени знает, что люди все имеют
одинаковые права на жизнь и блага мира, что одни люди не лучше и не хуже других, что все люди равные. А между тем всякий живет так, как будто не знает этого. Так сильно еще между людьми заблуждение о неравенстве людей.
В этот год Аллилуй по обыкновению объехал с просфорнею прихожан и собрал муки и променял ее у мельника на муку
одинакового размола (так как из сборной муки разного поля и неровного размола печь неудобно, потому что она неровно закисает и трудно подходит), а затем Аллилуева жена растворила в деже муку и ночью подбила тесто, которое всходило прекрасно, как следует, а еще после затопила печь и перед тем, как наступила пора разваливать тесто и «знаменать просвиры печатью», пошла звать учрежденную вдовицу, у которой была печать; но едва она вышла со своего двора, как увидала мужа, беспокойно бежавшего к дому священника, с
лицом до неузнаваемости измененным от ужаса.
Их сближает общая им благородная бесполезность пред
лицом мира сего с его утилитарными ценностями,
одинаковая их хозяйственная ненужность и гордая расточительность.
В грязных, грубых, холщовых передниках, с раскрасневшимися
лицами девушки и дети с
одинаковым усердием работают на уборке.
И как только эти слова были сказаны, и он, и она поняли, что дело кончено, что то, что должно было быть сказано, не будет сказано»… Они возвращаются с прогулки с пристыженными
лицами, оба испытывают
одинаковое чувство, подобное тому, какое испытывает ученик после неудавшегося экзамена… «Левин и Кити чувствовали себя особенно счастливыми и любовными в нынешний вечер. Что они были счастливы своею любовью, это заключало в себе неприятный намек на тех, которые того же хотели и не могли, и им было совестно».
В церковных сумерках толпа колыхалась, как море, и преосвященному Петру, который был нездоров уже дня три, казалось, что все
лица — и старые, и молодые, и мужские, и женские — походили одно на другое, у всех, кто подходил за вербой,
одинаковое выражение глаз.
У каждого из них свое
лицо: есть рыжие, как глина, и смуглые, как арабы; у одного на
лице волос едва пробивается, у другого всё
лицо космато, как у зверя; у каждого своя рваная шапка, свои лохмотья, свой голос, но, тем не менее, все они непривычному глазу кажутся
одинаковыми, так что долго нужно побыть между ними, чтобы научиться разбирать, кто из них Митрий, кто Иван, кто Кузьма.
Были страшны и ее мертвецкое
лицо, и эта непривычная забота, и загадочная решительность слов; и они пошли. В тот день на Финском заливе была буря, как назвал это Михаил Михайлович, и сильный ветер забирался в рот и уши, мешая говорить; негромко плескался прибой, но вдалеке что-то сильно и угрожающе ревело
одинаковым голосом: точно с самим собою разговаривал кто-то угрюмый, впавший в отчаяние. И там вспыхивал и погасал маяк.
Над диваном в красивых, совершенно
одинаковых ореховых рамах висели рядком два портрета: портрет Ленина и — фотографически увеличенный собственный портрет Васеньки Царапкина с умным
лицом.
Когда подносили ему в одно время два журнала по преступлениям, хотя совершенным двумя разными
лицами и в разных местах, но
одинаковым по обстоятельствам и степени вины, даже по летам преступников, он определял одного наказать кнутом, а другого плетьми.
Всё это очень может быть, и человечество готово на это согласиться; но оно не об этом спрашивает. Всё это могло бы быть интересно, если бы мы признавали божественную власть, основанную на самой себе и всегда
одинаковую, управляющею своими народами через Наполеонов, Людовиков и писателей; но власти этой мы не признаем и потому, прежде чем говорить о Наполеонах, Людовиках и писателях, надо показать существующую связь между этими
лицами и движением народов.
Все глаза смотрели на нее, с
одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность пли испуг и недоверие, но выражение на всех
лицах было
одинаковое.