«Для эпох неудержимого упадка
определенной религии характерно, что исполнения религиозного искусства процветают здесь как никогда при иных обстоятельствах, между тем как творческая способность к созданию религиозных произведений подлинного величия и настоящей глубины угасает вместе с неомрачимым доверием и непоколебимой силой веры.
Неточные совпадения
Тот взгляд на связь философии с
религией, который я здесь высказываю, может и должен найти свое гносеологическое выражение; моя точка зрения предполагает и
определенную гносеологию, резко отличную от гносеологии «критической».
Дело в том, что наука строится по известным заданиям, она ставит себе лишь
определенные проблемы, а соответственно сосредоточивает и свое внимание лишь на известных явлениях, отметая другие (напр., очевидно, что вся религиозно-историческая наука при ее основоположном и методическом рационализме строится на принципиальном отрицании чуда, и поэтому все элементы чудесного в
религии, без которых, быть может, нельзя и понять последнюю, она относит к области легенд и сказок).
«
Религии вообще» не существует, есть только
определенные, конкретные
религии.
Всякая
религия догматична, она устансвляет отношение не к Божеству вообще, но к
определенному, имеющему свое «имя» Богу.
Ветхозаветная
религия имела вполне
определенную задачу: в ограде закона, бывшего лишь «сенью будущих благ», в атмосфере чистого и беспримесного монотеизма воспитать земных предков Спасителя, приуготовить явление Пречистой Девы, а также и Предтечи Господня Иоанна Крестителя и Иосифа Обручника.
Религия, связь человека с божеством, имеет для него значение не связи двух миров, но выражает лишь
определенную стадию развития духа [Сродным интеллектуализмом был заражен уже Фихте, и притом не только в ранний период («спора об атеизме»), но и в поздний, эпохи «Anweisung zum seligen Leben» 1806 года.
«Soll daher die Religion nur als Gefühl sein, so verglimmt sie zum Vorstellunglosen wie zum Handlungslosen und, verliert sie jeden bestimmten Inhalt» (78) [«Поэтому, если
религия существует только как чувство, она угасает, превратившись в нечто, лишенное представления и не связанное с действиями, и теряет всякое
определенное содержание» (там же. С. 308).].
Культ создает предварение и частичное переживание божественного в эмпирическом, притом, как и все в
религии, не отвлеченно, не «вообще», но окачествованно, конкретно, в связи с
определенным мифом — догматом.
Религия основывается не на смутном и неопределенном ощущении Божества вообще или трансцендентного мира вообще, к чему сводит ее, с одной стороны, адогматическая мистика и Gefühlstheologie, с другой — рационалистическое просветительство, но на некотором, вполне
определенном знании этого мира, самооткровении Божества.
Поэтому теперешняя религиозно-историческая доктрина представляет собой неразложимую смесь действительно научных, критически произведенных изысканий в области феноменологии
религии и
определенных религиозно-философских учений.
Как всякий живой человек, Толстой не укладывается ни в какие
определенные рамки. Кто он? Писатель-художник? Пророк новой
религии? Борец с неправдами жизни? Педагог? Спортсмен? Сельский хозяин? Образцовый семьянин? Ничего из этого в отдельности, но все это вместе и, кроме того, еще много, много другого.