Неточные совпадения
Петр Петрович очень смеялся. Он уже кончил считать и припрятал деньги. Впрочем, часть их зачем-то все еще
оставалась на столе. Этот «вопрос о помойных ямах» служил уже несколько раз, несмотря на всю свою пошлость, поводом к разрыву и несогласию между Петром Петровичем и молодым его другом. Вся глупость состояла
в том, что Андрей Семенович действительно сердился. Лужин же отводил на этом душу, а
в настоящую минуту ему особенно хотелось позлить Лебезятникова.
И жертвы есть, — по мне это не жертвы, но я назову вашим именем, я
останусь еще
в этом болоте, не знаю сколько времени, буду тратить силы вот тут — но не для вас, а прежде всего для себя, потому что
в настоящее время это стало моей жизнью, — и я буду жить, пока буду счастлив, пока буду любить.
Я сперва заключил о нем, что он — совсем баба; но потом должен был перезаключить
в том смысле, что если и баба, то все-таки
оставалось в нем какое-то иногда упрямство, если не
настоящее мужество.
Это практическое направление с годами настолько развилось и окрепло, что
в шестнадцать лет Верочка держала
в своих ручках почти целый дом, причем с ловкостью
настоящего дипломата всегда умела
остаться в тени,
в стороне.
Небольшое сельцо Колотовка, принадлежавшее некогда помещице, за лихой и бойкий нрав прозванной
в околотке Стрыганихой (
настоящее имя ее
осталось неизвестным), а ныне состоящее за каким-то петербургским немцем, лежит на скате голого холма, сверху донизу рассеченного страшным оврагом, который, зияя как бездна, вьется, разрытый и размытый, по самой середине улицы и пуще реки, — через реку можно по крайней мере навести мост, — разделяет обе стороны бедной деревушки.
Правда, некогда правильные и теперь еще приятные черты лица его немного изменились, щеки повисли, частые морщины лучеобразно расположились около глаз, иных зубов уже нет, как сказал Саади, по уверению Пушкина; русые волосы, по крайней мере все те, которые
остались в целости, превратились
в лиловые благодаря составу, купленному на Роменской конной ярмарке у жида, выдававшего себя за армянина; но Вячеслав Илларионович выступает бойко, смеется звонко, позвякивает шпорами, крутит усы, наконец называет себя старым кавалеристом, между тем как известно, что
настоящие старики сами никогда не называют себя стариками.
Не очень часто вспоминает Вера Павловна прошлое своей нынешней любви; да,
в настоящем так много жизни, что
остается мало времени для воспоминаний.
Да, ныне она наработалась и отдыхает, и думает о многом, о многом, все больше о
настоящем: оно так хорошо и полно! оно так полно жизни, что редко
остается время воспоминаньям; воспоминания будут после, о, гораздо после, и даже не через десять лет, не через двадцать лет, а после: теперь еще не их время и очень еще долго будет не их время. Но все-таки бывают они и теперь, изредка, вот, например и ныне ей вспомнилось то, что чаще всего вспоминается
в этих нечастых воспоминаниях. Вот что ей вспоминается...
Наконец
в газетах появился известный рескрипт генерал-губернатору Западного края. Полковник Гуслицын прислал Пустотелову номер «Московских ведомостей»,
в котором был напечатан рескрипт, так что, по-настоящему, не
оставалось и места для каких бы то ни было сомнений.
Но зато сзади он был
настоящий губернский стряпчий
в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто черт, которому последняя ночь
осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей.
Рыхлинский был дальний родственник моей матери, бывал у нас, играл с отцом
в шахматы и всегда очень ласково обходился со мною. Но тут он молчаливо взял линейку, велел мне протянуть руку ладонью кверху, и… через секунду на моей ладони
остался красный след от удара…
В детстве я был нервен и слезлив, но от физической боли плакал редко; не заплакал и этот раз и даже не без гордости подумал: вот уже меня, как
настоящих пансионеров, ударили и «
в лапу»…
У Лиодора мелькнула мысль: пусть Храпун утешит старичонку. Он молча передал ему повод и сделал знак Никите выпустить чумбур. Все разом бросились
в стороны. Посреди двора
остались лошадь и бродяга. Старик отпустил повод, смело подошел к лошади, потрепал ее по шее, растянул душивший ее чумбур, еще раз потрепал и спокойно пошел вперед, а лошадь покорно пошла за ним, точно за
настоящим хозяином. Подведя успокоенного Храпуна к террасе, бродяга проговорил...
В письме к Мишле,
в котором Герцен защищает русский народ, он пишет, что прошлое русского народа темно, его
настоящее ужасно,
остается вера
в будущее.
Во всяком случае,
в колонии не
остаются ни пришлые, ни местные уроженцы, и поэтому все сахалинские посты и селения до
настоящего времени вернее было бы называть не колонией, а местами временного водворения.
Положение дел
в настоящее время таково: тюрьма выстроена
в узкой долине севернее поста Дуэ версты на полторы, сообщение с постом существует только по берегу моря и прерывается два раза
в сутки приливами, сообщение горами летом затруднительно, зимою невозможно; смотритель тюрьмы имеет пребывание
в Дуэ, помощник его тоже; местная команда, от которой содержится караул и высылается потребное число конвоя для различных работ, по условию с обществом „Сахалин“, расположена также
в упомянутом посту, а при тюрьме — никого, кроме нескольких надзирателей и ежедневно приходящего на смену караула, который тоже
остается вне постоянного ближайшего наблюдения военного начальства.
Положим, что
в настоящих лесных губерниях, при всем старании не так многочисленного их населения, лесу не выведут, но во многих других местах, где некогда росли леса,
остались голые степи, и солома заменила дрова.
Стоя
в стороне от практической сферы, додумались они до прекрасных вещей; но зато так и
остались негодными для
настоящего дела и оказались совершенно ничтожными, когда пришлось им столкнуться кое с чем и с кое кем
в «темном царстве».
Из этих коротких и простых соображений не трудно понять, почему тяжесть самодурных отношений
в этом «темном царстве» обрушивается всего более на женщин. Мы обещали
в прошедшей статье обратить внимание на рабское положение женщины
в русской семье, как оно является
в комедиях Островского. Мы, кажется, достаточно указали на него
в настоящей статье;
остается нам сказать несколько слов о его причинах и указать при этом на одну комедию, о которой до сих пор мы не говорили ни слова, — на «Бедную невесту».
Лебедев, чуть не доведший некоторых из слушателей до
настоящего негодования (надо заметить, что бутылки всё время не переставали откупориваться), неожиданным заключением своей речи насчет закусочки примирил с собой тотчас же всех противников. Сам он называл такое заключение «ловким, адвокатским оборотом дела». Веселый смех поднялся опять, гости оживились; все встали из-за стола, чтобы расправить члены и пройтись по террасе. Только Келлер
остался недоволен речью Лебедева и был
в чрезвычайном волнении.
Настоящими рабочими
оставались сам Кишкин, Яша Малый, Матюшка, Турка и Мина Клейменый — последний
в артели отвечал за кашевара.
— А что Родион-то Потапыч скажет, когда узнает? — повторяла Устинья Марковна. — Лучше уж Фене
оставаться было
в Тайболе: хоть не
настоящая, а все же как будто и жена. А теперь на улицу глаза нельзя будет показать… У всех на виду наше-то горе!
В свою очередь Груздев приехал тоже потолковать о своих делах. По раскольничьей привычке, он откладывал
настоящий разговор вплоть до ночи и разговорился только после ужина, когда Нюрочка ушла спать, а они
остались за столом с глазу на глаз.
После отъезда переселенцев
в горбатовском дворе стоял
настоящий кромешный ад. Макар все время пировал, бил жену, разгонял ребятишек по соседям и вообще держал себя зверь-зверем, благо
остался в дому один и никого не боялся.
Петр Елисеич только сейчас понял, зачем
оставался Груздев: именно ему нужно было предупредить его, и он сделал это
в самую последнюю минуту, как
настоящий закоснелый самосадский кержак.
Самое тяжелое положение получалось там, где семьи делились: или выданные замуж дочери уезжали
в орду, или уезжали семьи, а дочери
оставались. Так было у старого Коваля, где сноха Лукерья подняла
настоящий бунт. Семья, из которой она выходила замуж, уезжала, и Лукерья забунтовала. Сначала она все молчала и только плакала потихоньку, а потом поднялась на дыбы, «як ведмедица».
Много мы спорили; для меня
оставалось неразрешенною загадкой, почему все внимания директора и жены его отвергались Пушкиным: он никак не хотел видеть его
в настоящем свете, избегая всякого сближения с ним.
Инициатива,
в виде нежности, ласки, всегда исходила от Любки (она так и
осталась Любкой, и Лихонин как-то совсем позабыл о том, что
в паспорте сам же прочитал ее
настоящее имя — Ирина).
В этот раз, как и во многих других случаях, не поняв некоторых ответов на мои вопросы, я не оставлял их для себя темными и нерешенными, а всегда объяснял по-своему: так обыкновенно поступают дети. Такие объяснения надолго
остаются в их умах, и мне часто случалось потом, называя предмет
настоящим его именем, заключающим
в себе полный смысл, — совершенно его не понимать. Жизнь, конечно, объяснит все, и узнание ошибки бывает часто очень забавно, но зато бывает иногда очень огорчительно.
Вся картина, которая рождается при этом
в воображении автора, носит на себе чисто уж исторический характер: от деревянного, во вкусе итальянских вилл, дома
остались теперь одни только развалины; вместо сада,
в котором некогда были и подстриженные деревья, и гладко убитые дорожки, вам представляются группы бестолково растущих деревьев;
в левой стороне сада, самой поэтической, где прежде устроен был «Парнас»,
в последнее время один аферист построил винный завод; но и аферист уж этот лопнул, и завод его стоял без окон и без дверей — словом, все, что было делом рук человеческих,
в настоящее время или полуразрушилось, или совершенно было уничтожено, и один только созданный богом вид на подгородное озеро, на самый городок, на идущие по другую сторону озера луга, — на которых, говорят, охотился Шемяка, —
оставался по-прежнему прелестен.
Я решился до времени не говорить Наташе об этой встрече, но непременно сказать ей тотчас же, когда она
останется одна, по отъезде Алеши.
В настоящее же время она была так расстроена, что хотя бы и поняла и осмыслила вполне всю силу этого факта, но не могла бы его так принять и прочувствовать, как впоследствии,
в минуту подавляющей последней тоски и отчаяния. Теперь же минута была не та.
Он выжил уже почти год
в изгнании,
в известные сроки писал к отцу почтительные и благоразумные письма и наконец до того сжился с Васильевским, что когда князь на лето сам приехал
в деревню (о чем заранее уведомил Ихменевых), то изгнанник сам стал просить отца позволить ему как можно долее
остаться в Васильевском, уверяя, что сельская жизнь —
настоящее его назначение.
В настоящее время прекратились даже и эти последние ресурсы;
оставалась только одна работа, но плата за нее была самая ничтожная.
Пользуюсь минутой свободы, чтоб сообщить вам, милая маменька, об этом новом знаке доверия, которым я почтен. Затем, целуя ваши ручки и испрашивая вашего благословения,
в настоящую минуту более, нежели когда-либо, для меня драгоценного,
остаюсь любящий и глубоко преданный сын ваш
По-настоящему, ему тогда же следовало, не конфузясь, объяснить недоразумение и возразить:"Да я именно, ваше превосходительство, так и имел честь почтительнейше полагать!" — но, к несчастию, обстоятельства как-то так сложились, что он не успел ни назад отступить, ни броситься
в сторону, да так и
остался с почтительнейшим докладом на устах.
Благословите же меня, добрый друг мой, потому что
в настоящую минуту ваше благословление, более нежели когда-нибудь, для меня дорого.
Остаюсь и проч.
Лакей
остался в дверях и сонно смотрел на Тетюева тупым нахальством
настоящего лакея, что опять покоробило будущего министра. «Черт знает, что такое получается? Уж не хочет ли Прейн расстроить аудиенцию разными махинациями?» — мелькнуло
в голове Тетюева, но
в этот момент появился Прейн. Ударив себя по лбу кулаком, он проговорил...
В настоящую минуту у меня ничего нет — ни общественного положения, ни молодости, ни друзей, даже нет того, что
остается после всех крушений и неудач — сознания, что я действительно сделала все, что могла.
В уютной гостиной генеральского флигелька завязался
настоящий деловой разговор. Нина Леонтьевна подробно и с обычным злым остроумием рассказала всю историю, как она подготовляла
настоящую поездку Лаптева на Урал, чего это ей стоило и как
в самый решительный момент, когда Лаптев должен был отправиться, вся эта сложная комбинация чуть не разлетелась вдребезги от самого пустого каприза балерины Братковской. Ей самой приходилось съездить к этой сумасшедшей, чтобы Лаптев не
остался в Петербурге.
Гости начинают уже стучать стульями,
в чаянье, что испытание кончилось и что можно будет приступить к
настоящим действиям, составляющим цель всякого провинцияльного праздника: танцам и висту. Но надежда и на этот раз
остается обманутою. К роялю подходят Клеопатра и Агриппина.
Но Сережа совсем не того мнения. Он продолжает утверждать, que tout est a refaire и что
настоящее положение вещей невыносимо. Картавя и рисуясь, он бормочет слова:"суды, земство… и эта шутовская печать!.. ах, господа, господа!"Он, видимо, всем надоел
в канцелярии; и так как никто не говорит этого ему
в глаза, то он
остается при убеждении, что исполняет свой долг, и продолжает надоедать.
Начальство тоже себе на уме; скажет: вот
настоящий помощник столоначальника, и
останешься ты аридовы веки
в помощниках.
Даже мелкие сошки куда-то исчезли;
остались только
настоящие столпы, кровные деревенские джентльмены, которые обедали
в своих семьях во фраках и белых галстуках.
Те и поехали, а эти двоичкой себе
остались, да я у них под сокрытьем на послухах, потому что мне из-за шкапов и выйти нельзя, да и сам себе я думал: «Вот же когда мой час настал и я теперь
настоящее исследую, что у кого против Груши есть
в мыслях вредного?»
В настоящее время от всех этих симпатичных качеств
осталось за Берлином одно, наименее симпатичное: головная боль, которая и доныне свинцовой тучей продолжает царить над городом.
— Мне, по
настоящему, приходится завтра итти, но у нас болен, — продолжал Михайлов, — один офицер, так… — Он хотел рассказать, что черед был не его, но так как командир 8-й роты был нездоров, а
в роте
оставался прапорщик только, то он счел своей обязанностью предложить себя на место поручика Непшитшетского и потому шел нынче на бастион. Калугин не дослушал его.
Это не знаменитый генерал-полководец, не знаменитый адвокат, доктор или певец, это не удивительный богач-миллионер, нет — это бледный и худой человек с благородным лицом, который, сидя у себя ночью
в скромном кабинете, создает каких хочет людей и какие вздумает приключения, и все это
остается жить на веки гораздо прочнее, крепче и ярче, чем тысячи
настоящих, взаправдашних людей и событий, и живет годами, столетиями, тысячелетиями, к восторгу, радости и поучению бесчисленных человеческих поколений.
Ушел
В.А. Гольцев, ушли с ним его друзья, главные сотрудники, но либеральный дух, поддерживаемый Н.П. Ланиным, как ходовой товар,
остался, только яркость и серьезность пропали, и газета стала по отношению к прежней, «гольцевской», как «ланинское» шампанское к
настоящему редереру.
Здесь я должен заметить, что бессознательное беспокойство Егора Егорыча о грядущей судьбе Сусанны Николаевны оказалось
в настоящие минуты почти справедливым. Дело
в том, что, когда Егор Егорыч уехал к Пилецкому, Сусанна Николаевна,
оставшись одна дома, была совершенно покойна, потому что Углаков был у них поутру и она очень хорошо знала, что по два раза он не ездит к ним; но тот вдруг как бы из-под земли вырос перед ней. Сусанна Николаевна удивилась, смутилась и явно выразила
в лице своем неудовольствие.
Слово за слово, и житье-бытье зулусов открылось перед нами как на ладони. И финансы, и полиция, и юстиция, и пути сообщения, и народное просвещение — все у них есть
в изобилии, но только все не
настоящее, а лучше, чем
настоящее.
Оставалось, стало быть, разрешить вопрос: каким же образом страна, столь благоустроенная и цветущая, и притом имея такого полководца, как Редедя, так легко поддалась горсти англичан? Но и на этот вопрос Редедя ответил вполне удовлетворительно.
— Может быть… — вяло ответил седой господин и отвернулся. А
в это время к ним подошел губернатор и опять стал пожимать руки Семена Афанасьевича и поздравлять с «возвращением к земле, к
настоящей работе»… Но умные глаза генерала смотрели пытливо и насмешливо. Семен Афанасьевич немного робел под этим взглядом. Он чувствовал, что под влиянием разговора с приятелем юности мысли его как-то рассеялись, красивые слова увяли, и он
остался без обычного оружия…