Неточные совпадения
Видел я, как подобрали ее локоны, заложили их за уши и
открыли части лба и
висков, которых я не видал еще; видел я, как укутали ее в зеленую шаль, так плотно, что виднелся только кончик ее носика; заметил, что если бы она не сделала своими розовенькими пальчиками маленького отверстия около рта, то непременно бы задохнулась, и видел, как она, спускаясь с лестницы за своею матерью, быстро повернулась к нам, кивнула головкой и исчезла за дверью.
Ее волосы сдвинулись в беспорядке; у шеи расстегнулась пуговица,
открыв белую ямку; раскинувшаяся юбка обнажала колени; ресницы спали на щеке, в тени нежного, выпуклого
виска, полузакрытого темной прядью; мизинец правой руки, бывшей под головой, пригибался к затылку.
Внезапно он вздрогнул, отвалился от стола, прижал руку к сердцу, другую — к
виску и,
открыв рот, побагровел.
Я поднялся к себе,
открыл свет. Туго стянутые обручем
виски стучали, я ходил — закованный все в одном и том же кругу: стол, на столе белый сверток, кровать, дверь, стол, белый сверток… В комнате слева опущены шторы. Справа: над книгой — шишковатая лысина, и лоб — огромная желтая парабола. Морщины на лбу — ряд желтых неразборчивых строк. Иногда мы встречаемся глазами — и тогда я чувствую: эти желтые строки — обо мне.
После
виски я съел немного вареной солонины и уснул,
открыв глаза, когда уже над столом раскачивалась зажженная лампа.
Она дошла до постели и стала надо мной. Я слышал всё; хоть и настала мертвая тишина, но я слышал эту тишину. Тут произошло одно судорожное движение — и я вдруг, неудержимо,
открыл глаза против воли. Она смотрела прямо на меня, мне в глаза, и револьвер уже был у моего
виска. Глаза наши встретились. Но мы глядели друг на друга не более мгновения. Я с силой закрыл глаза опять и в то же мгновение решил изо всей силы моей души, что более уже не шевельнусь и не
открою глаз, что бы ни ожидало меня.
Его не интересовало, отчего он,
открывая глаза, так часто видит ее в каком-то окаменелом состоянии, со взглядом, неподвижно вперенным в пустой угол полутемной комнаты; отчего белые пальцы ее упертой в
висок руки нетерпеливо движутся и хрустят в своих суставах.
Обморок с княжной Варварой Ивановной был более продолжителен. Только после неимоверных усилий, прыскания холодной воды, натирания
висков спиртом она очнулась и
открыла глаза.
— Ушиб немного
висок… упал с лестницы… пройдет… Но отец, отец! ах, что с ним будет! Вот уж сутки не пьет, не ест, не спит, все бредит, жалуется, что ему не дают подняться до неба… Давеча к утру закрыл глаза; подошел я к нему на цыпочках, пощупал голову — голова горит, губы засохли, грудь дышит тяжело…
откроет мутные глаза, смотрит и не видит и говорит сам с собою непонятные речи. Теперь сидит на площади, на кирпичах, что готовят под Пречистую, махает руками и бьет себя в грудь.