Неточные совпадения
И княгиня внутренно радовалось, глядя на свою
дочку; а у
дочки просто нервический припадок: она проведет ночь без сна и будет
плакать.
Я подошел к лавочке, где были ситцы и платки, и накупил всем нашим девушкам по платью, кому розовое, кому голубое, а старушкам по малиновому головному платку; и каждый раз, что я опускал руку в карман, чтобы
заплатить деньги, — мой неразменный рубль все был на своем месте. Потом я купил для ключницыной
дочки, которая должна была выйти замуж, две сердоликовые запонки и, признаться, сробел; но бабушка по-прежнему смотрела хорошо, и мой рубль после этой покупки благополучно оказался в моем кармане.
На радость взяли
дочку,
Все ждем-пождем, что счастье поплывет.
Поверил ты чужому разговору,
Что бедному приемыши на счастье,
Да вот и
плачь — достался курам на смех
Под старость лет.
— Наташенька, деточка моя,
дочка моя, милочка, что с тобою! — вскричал он наконец, и слезы градом хлынули из глаз его. — Отчего ты тоскуешь? Отчего
плачешь и день и ночь? Ведь я все вижу; я ночей не сплю, встаю и слушаю у твоей комнаты!.. Скажи мне все, Наташа, откройся мне во всем, старику, и мы…
— Полно, Христа ради, Иван, полно: ни за что на свете я тебя ни разу не ударю, а только уходи поскорее, пока Машеньки с
дочкой дома нет, а то они по тебе очень
плакать будут.
— Нет, это пустяки, — говорит, — пустяки: я вижу, что ты можешь быть нянькой; а то мне беда; потому что у меня жена с ремонтером отсюда с тоски сбежала и оставила мне грудную
дочку, а мне ее кормить некогда и нечем, так ты ее мне выкормишь, а я тебе по два целковых в месяц стану жалованья
платить.
Нашу
дочку злые люди оговорили: сам знаешь, честную брал…» В ноги кланяется,
плачет.
Арина Васильевна принялась
плакать, а
дочки куксить глаза.
— Да, батюшка! Ей самой некогда перемолвить с тобой словечка, так просила меня… О, ох, родимый! сокрушила ее
дочка боярская, Анастасья Тимофеевна. Бог весть, что с ней поделалось:
плачет да горюет — совсем зачахла. Боярину прислали из Москвы какого-то досужего поляка — рудомета, что ль?.. не знаю; да и тот толку не добьется. И нашептывал, и заморского зелья давал, и мало ли чего другого — все проку нет. Уж не с дурного ли глазу ей такая немочь приключилась? Как ты думаешь, Архип Кудимович?
— К тебе, — едва выговорила Петровна. — Слухи все такие, словно в бубны бубнят… каково мне слушать-то! Ведь ты мне дочь. Нешто он, народ-то, разбирает? Ведь он вот что говорит… просто слушать срам. «Хорошо, говорят, Петровна сберегла дочку-то!» Я знаю, что это неправда, да ведь на чужой роток не накинешь моток. Так-то,
дочка моя, Настюшка! Так-то, мой сердечный друг! — договаривала старуха сквозь слезы и совсем
заплакала.
А вот и село. Вот запертый шинок, спящие хаты, садочки; вот и высокие тополи, и маленькая вдовина избушка. Сидят на завалинке старая Прися с
дочкой и
плачут обнявшись… А что ж они
плачут? Не оттого ли, что завтра их мельник прогонит из родной хаты?
1-й лакей. То-то я слышу дух такой тяжелый. (С оживлением.) Ни на что не похоже, какие грехи с этими заразами. Скверно совсем! Даже бога забыли. Вот у нашего барина сестры, княгини Мосоловой,
дочка умирала. Так что же? Ни отец, ни мать и в комнату не вошли, так и не простились. А
дочка плакала, звала проститься, — не вошли! Доктор какую-то заразу нашел. А ведь ходили же за нею и горничная своя и сиделка — и ничего, обе живы остались.
Русаков (садится со слезами). Так зачем же мы поедем? Она своей волей уехала, она своей волей бросила отца, насмех людям, бросила старика одного горе мыкать!
Дочка! не век тебе будут радости. Вспомнишь ты и обо мне. Кто тебя так любить будет, как я тебя любил?.. Поживи в чужих людях, узнаешь, что такое отец!.. Диви бы, я с ней строг был или жалел для нее что. Я ли ее не любил, я ли ее не голубил?.. (
Плачет.)
Барыня отвечает кротко и резонно: «Я бы тебе отдала, да барышня не пускает, — очень ей твоя
дочка понравилась; ты не
плачь, пожалуйста: она ведь скоро барышне прискучит, — детям забава ненадолго, — тогда сейчас твою
дочку мы перешлем к тебе».
Агафон. Ты подумай,
дочка милая, подтекай хорошенько. (
Плача.) Глупы ведь мы, люди, ох как глупы!.. Горды мы!
Он думал: «Врет! поди сманил
Купеческую
дочку!
Да что мне? лишь бы
заплатил!
Пускай ночуют ночку».
Дней через пять я услышал, что Урбенин с сыном-гимназистом и с
дочкой переехал на житье в город. Говорили мне, что он ехал в город пьяный, полумертвый, и что два раза сваливался с телеги. Гимназист и Саша всю дорогу
плакали.
Живет она с маленькой
дочкой и старухой матерью у Бубликова, все, что было, распродала, он ее гонит из комнаты, что не
платит.
Не противясь такому решению, Сафроныч решил там и остаться, куда он за грехи свои был доставлен, и он терпел все, как его мучили холодом и голодом и напускали на него тоску от
плача и стонов
дочки; но потом услыхал вдруг отрадное церковное пение и особенно многолетие, которое он любил, — и когда дьякон Савва помянул его имя, он вдруг ощутил в себе другие мысли и решился еще раз сойти хоть на малое время на землю, чтобы Савву послушать и с семьею проститься.
Сам он будто во второй раз потерял сына и овдовел; сын негодует и пылит, что горный поток шумит,
дочка, наслушавшись ужасов, то дрожит, как осиновый лист, то
плачет — что река льется.
Плакала Галя. Мать была всегда такая тихая да ласковая,
дочку Галю свою любила. Как же не
плакать? Их на свете-то только и было двое: мама да Галя Галя да мама. И вдруг умрет мама…
Поддевкина. Все голландское, тончайшее, аки паутина, между нами. Угодила ль ему
дочка вчерашнею работою — правда сказать, словно мелким бисером вывела — аль на сиротство ее сжалился, аль по нраву ему пришлись добрые речи об тебе, возьми, да
заплати ей вдвое за работу.
Вы думаете, что баловень-дочка
платила ей такой же любовью?
С террасы с
плачем вошла пятилетняя
дочка Марьи Сергеевны, Аня. Она морщила пухлые щеки и тянула...