Неточные совпадения
— Печально, когда человек сосредоточивается на
плотском своем существе и на
разуме, отметая или угнетая дух свой, начало вселенское. Аристотель в «Политике» сказал, что человек вне общества — или бог или зверь. Богоподобных людей — не встречала, а зверье среди них — мелкие грызуны или же барсуки, которые защищают вонью жизнь свою и нору.
Он хорошо понимал, что в Ченцове сильно бушевали грубые,
плотские страсти, а кроме того, и
разум его был омрачен мелкими житейскими софизмами.
Разум человека ложно направлен. Его научили признавать жизнью одно свое
плотское личное существование, которое не может быть жизнью.
Мучения боли действительно ужасны для людей, положивших свою жизнь в
плотском существовании. Да как же им и не быть ужасными, когда та сила
разума, данная человеку для уничтожения мучительности страданий, направлена только на то, чтобы увеличивать ее?
Я умру. Что же тут страшного? Ведь сколько разных перемен происходило и происходит в моем
плотском существовании, и я не боялся их? Отчего же я боюсь этой перемены, которая еще не наступала и в которой не только нет ничего противного моему
разуму и опыту, но которая так понятна, знакома и естественна для меня, что в продолжении моей жизни я постоянно делал и делаю соображения, в которых смерть, и животных, и людей, принималась мною, как необходимое и часто приятное мне условие жизни. Что же страшно?
Жизнь понимается не так, как она сознается разумным сознанием — как невидимое, но несомненное подчинение в каждое мгновение настоящего своего животного — закону
разума, освобождающее свойственное человеку благоволение ко всем людям и вытекающую из него деятельность любви, а только как
плотское существование в продолжении известного промежутка времени, в определенных и устраиваемых нами, исключающих возможность благоволения ко всем людям, условиях.
Довольно мне знать, что если всё то, чем я живу, сложилось из жизни живших прежде меня и давно умерших людей и что поэтому всякий человек, исполнявший закон жизни, подчинивший свою животную личность
разуму и проявивший силу любви, жил и живет после исчезновения своего
плотского существования в других людях, — чтобы нелепое и ужасное суеверие смерти уже никогда более не мучило меня.