Неточные совпадения
Горохов мыс выдавался в Ключевую зеленым языком. Приятно было свернуть с пыльной дороги и
брести прямо
по зеленой сочной
траве, так и обдававшей застоявшимся тяжелым ароматом. Вышли на самый берег и сделали привал. Напротив, через реку, высились обсыпавшиеся красные отвесы крутого берега, под которым проходила старица, то есть главное русло реки.
Они встретились на паперти; она приветствовала его с веселой и ласковой важностью. Солнце ярко освещало молодую
траву на церковном дворе, пестрые платья и платки женщин; колокола соседних церквей гудели в вышине; воробьи чирикали
по заборам. Лаврецкий стоял с непокрытой головой и улыбался; легкий ветерок вздымал его волосы и концы лент Лизиной шляпы. Он посадил Лизу и бывшую с ней Леночку в карету, роздал все свои деньги нищим и тихонько
побрел домой.
Брести по высокой густой
траве, еще полной ночной свежести, доставляло наслаждение, известное только охотникам; в лесу стояла ночная сырость, насыщенная запахом лесных цветов и свежей смолы.
Идеальная супружеская чета, они горячо любили друг друга, были радушны, незлобивы и добры.]
бредут, — заговорил Мухоедов, когда на опушке леса показалась сначала стройная фигура Александры Васильевны, а за ней длинная, слегка сгорбленная «остеология» Гаврилы Степаныча, как его называл Мухоедов; издали он сильно походил на журавля и как-то забавно шагал
по густой
траве, вытягивая вперед длинную шею и высоко поднимая ноги, точно он шел
по воде.
Защитив глаза от солнечного света, я с наслаждением
брел прямо
по густой
траве к речке; как городской житель, я долго затруднялся выполнением такой замысловатой операции, как умывание прямо из речки, и только тогда достиг своей цели, когда после очень неудачных попыток догадался, наконец, положить около воды большой камень, опустился на него коленями и таким образом долго и с особенным наслаждением обливал себе голову, шею и руки холодной водой, черпая ее сложенными пригоршнями.
Одна только слепая Лидочка, казалось, мало обращала внимания на то, что вокруг нее происходило. Она после обеда тихонько
побрела на свое излюбленное место под старой липой, где погрузилась в задумчивость
по своему обыкновению, чутко прислушиваясь к пению птичек и трескотне кузнечиков, прыгающих в
траве.