По их рассказам, она была окончательно
погибшей девушкой, принятой в порядочные дома лишь по недоразумению. Это, впрочем, не мешало хозяйке дома, ведшей только что со своими гостями разговор о княжне в этом направлении, идти ей навстречу с распростертыми объятиями, как только княжна Людмила Васильевна появлялась в гостиной.
Кажется, только эти двое людей и хранили еще память об этой несчастной, так безвременно
погибшей девушке. Остальные позабыли, увлеченные жизненным вихрем.
Неточные совпадения
— Мне Егор Егорыч говорил, — а ты знаешь, как он любил прежде Ченцова, — что Валерьян —
погибший человек: он пьет очень… картежник безумный, и что ужасней всего, — ты, как
девушка, конечно, не понимаешь этого, — он очень непостоянен к женщинам: у него в деревне и везде целый сераль. [Сераль — дворец и входящий в него гарем в восточных странах.]
Спасения и возврата его никто не чаял, его считали
погибшим навеки, причем губернскому человечеству были явлены новые доказательства человеческого, или, собственно говоря, женского коварства и предательства, со стороны одной молодой, но, как все решили, крайне испорченной и корыстной
девушки, Александры Ивановны Гриневич.
И ярко-ярко, точно откуда-то из глубины моей мысли, обрисовываются два стройные образа двух
девушек: одной, кроткой, нежной и печальной, немного Елочки, немного Сани Орловой, немного Елены Гордской, моей институтской подруги, и другой — вольнолюбивой, гордой и свободной кавказской княжны, получеркешенки, полугрузинки, смелой и прекрасной дочери гор и долин,
погибшей в юную пору.
Однажды вечером, в одном из увеселительных заведений, куда она пошла попытать счастья с одной из своих новых подруг, «маленькой Муськой», как звали эту
девушку, сокращая ее фамилию в том особом мирке «милых, но
погибших созданий» и их кавалеров, Феклуша встретила молодого человека, который искал, как почти все посетители «увеселительных заведений», приключений.
— Матушка! — воскликнула молодая
девушка и в этом восклицании было столько протеста против возможности забыть любимого человека,
погибшего такою ужасною смертью и променять его на кого-либо другого.
В хвосте печальной процессии дворовые
девушки несли простой дощатый гроб, окрашенный в желтую краску, с телом несчастной Татьяны Берестовой, самоотверженно
погибшей у порога комнаты своей госпожи-подруги.