Неточные совпадения
— Господи! Иван Перфильич! и ты-то! голубчик! ну, ты умница! Прохладись же ты хоть раз, как следует образованному человеку! Ну, жарко тебе — выпей воды, иль выдь, что ли, на улицу… а то водки! Я ведь не стою за нее, Иван Перфильич! Мне что водка! Христос с ней! Я вам всем завтра утром по два
стаканчика поднесу… ей-богу! да хоть теперь-то ты воздержись… а! ну, была не была! Эй, музыканты!
— Как же! они и меня останавливали верстах в тридцати отсюда; но лишь только я вымолвил, что еду из Троицы к князю Пожарскому, тотчас отпустили да еще на дорогу
стаканчик вина
поднесли.
— Стало быть,
поднести тебе
стаканчик, — к этому ты клонил? Хе-хе!
Наркис (Барину). Вот что, друг любезный, вели еще
стаканчик поднести. А то от страха что-то зябнется.
— Он справляет байрам, — пояснил мне другой, сидевший в темной рубашке с оторванным по локоть рукавом, — и если он вам нужен и вы в состоянии
поднести ему
стаканчик жизненного эликсиру, то он сейчас же явится к вам.
Направо, под лестницей, гуськом, один за другим, одетые в рваных рубахах и опорках на босу ногу, толпились люди, подходя к приказчику, который, черпая
стаканчиком из большой деревянной чашки водку,
подносил им.
И сидит теперь Колесов день-деньской где-нибудь в кабаке, голодный, дожидаясь, что какой-нибудь загулявший бродяга
поднесет ему
стаканчик водки.
— А ты благодари бога, что снасть тебе в целости-сохранности привезли… Вот мы какие есть люди: кругом шестнадцать… То-то! А барку мы пымали… нам по
стаканчику поднесли. В четырех верстах отседова пымали. Мне снастью руку чуть-чуть не отрезало.
— Гли, робя: Савоську опохмелили! — слышался из толпы чей-то веселый голос. — Ай да Осип Иваныч! уважил! Хороший
стаканчик поднес!
Прокудин достал из поставца полштоф и
стаканчик и
поднес Савелию.
Купил полведра водки, заказал обед и пригласил мужиков. Пришли с бабами, с ребятишками. За столом было всего двадцать три души обоего пола. Обошли по три
стаканчика. Я
подносил, и за каждой подноской меня заставляли выпивать первый
стаканчик, говоря, что «и в Польше нет хозяина больше». А винище откупщик Мамонтов продавал такое же поганое, как и десять лет назад было, при Василье Александровиче Кокореве.
Никита. Выпил, батюшка, грешным делом, выпил: сначала порасстроился тем, что тетенька-то ваша меня очень уж пообидела, а тут пришел в погребок за вином, купец энакомый: «Вы, говорит, у нас вино всегда хорошев и дорогое берете — на тебе!» — три
стаканчика и
поднес.
В то время как Никита входил в избу, она, налив в толстого стекла
стаканчик водки,
подносила его гостю.
Работник. Оставьте его. А вот бабушке еще
стаканчик надо. (
Подносит бабушке.)
— Я бы тебе, Микешенька, во всем угождала, слушалась бы каждого твоего словечка; всем бы тебя успокоила, ты бы у меня как сыр в масле катался, — продолжала уговоры свои Мавра,
поднося Никифору Захарычу
стаканчик за
стаканчиком.
Самоквасов вынул из-под подушки оплетенную баклажку, отвинтил серебряный
стаканчик, покрывавший пробку, и, налив его водкой,
поднес ухмылявшемуся караульщику.
Поднесли всем по
стаканчику водки, а непьющим ренского.
А после того стала вино разносить. Сначала
поднесла молчавшему Василью Борисычу, потом дедушке новорожденного, а затем гостям по их старшинству. И опять на поднос деньги ей клали, хоть и не столько, как за кашу. Опорожнили гости
стаканчики, хозяину мало того.
Высокий Василий, худощавый русый мужик с козлиной бородкой, и советчик, толстый, белобрысый, с белой густой бородой, обкладывающей его красное лицо, подошли и тоже выпили по
стаканчику. Старичок подошел было тоже к группе пьющих, но ему не
подносили, и он отошел к своим привязанным сзади лошадям и стал поглаживать одну из них по спине и заду.
Да ее, мамочку, наливаете не в рюмку, а в какой-нибудь допотопный дедовский
стаканчик из серебра или в этакий пузатенький с надписью «его же и монаси приемлют», и выпиваете не сразу, а сначала вздохнете, руки потрете, равнодушно на потолок поглядите, потом, этак не спеша,
поднесете ее, водочку-то, к губам и — тотчас же у вас из желудка по всему телу искры…
— Да этот самый… Дрыхунов то есть! «Наливай, кричит, такой-сякой, а то бочке дно вышибу! На меня, говорит, просветление нашло!» Выпили мы по
стаканчику, потом малость погодили и еще выпили, да этаким манером в час времени стаканов, дай бог память, по восьми слопали! Мне что? Я пью, мне и горя мало: не мои деньги! Хоть тыщу стаканов
подноси! Я, вашескородие, нисколько не виноват! Извольте Абрама Мойсеича допросить.
Я был при этом деле, меня за водкой в трактир посылали; ну, со мной писарь не делился, даже
стаканчика не
поднес, но как я по нашей бедности, по видимости, значит, человек ненадежный, нестоющий, то нас обеих судили; его в острог, а меня, дал бог, оправдали по всем правам.
А вчерась дали пятиалтынничек и
стаканчик поднесли.
И, должно, по
стаканчику им
поднесла…
— Да это еще не все, — продолжал разглагольствовать Егор, которому Марья Петровна приказала
поднести еще
стаканчик, — что сделал для меня ваш батюшка, — раньше, как я уж говорил вам, он спас мне жизнь.
— Ишь, рассудил, как по писанному… Баба да баба, а вы-то, мужики, какие, подумаешь, ангелы… Зверье дикое, только и всего. Да что говорить,
поднес тебе
стаканчик, ты и запел в его сторону, одного поля ягода, — пьяницы, свой своему поневоле брат… Ишь, что загнул, она в этом причина… Идол, право, идол… Тьфу… прости, Господи, мое согрешение…
Костя машинально протянул руку, взял
стаканчик и
поднес его к губам. Мягкий ароматный напиток пришелся ему по вкусу, и он с удовольствием опорожнил
стаканчик. Салтыкова тоже отпила свой до половины.
— Проздравляю, барышня хорошая, — крикнул ей молодой фабричный,
поднося ко рту
стаканчик. — Не побрезгуй нашей хлеба-соли.