Неточные совпадения
Между тем Амалия Штокфиш распоряжалась: назначила с мещан по алтыну с каждого двора, с купцов же по фунту чаю да по голове сахару по большой. Потом поехала в казармы и из собственных рук
поднесла солдатам по
чарке водки и по куску пирога. Возвращаясь домой, она встретила на дороге помощника градоначальника и стряпчего, которые гнали хворостиной гусей с луга.
Поэтому после вспышки со стороны Василия Назарыча Данила Семеныч увлекался на половину «самой», где его поили чаем, ублажали, и Марья Степановна снисходила даже до того, что из собственных рук
подносила ему серебряную
чарку анисовки.
Князю
поднесли стопу; все разбойники налили себе
чарки.
— Вестимо, нет, — примолвил Лесута. — Покойный государь Феодор Иоаннович всегда, отслушав вечерню, изволил выкушивать
чарку вишневки, которую однажды
поднося ему на золотом подносе, я сказал…
— Боярин! — сказал он. — Если б супруга твоя здравствовала, то, верно б, не отказалась
поднести нам по
чарке вина и допустила бы взглянуть на светлые свои очи; так нельзя ли нам удостоиться присутствия твоей прекрасной дочери? У вас, может быть, не в обычае, чтоб девицы показывались гостям; но ведь ты, боярин, почти наш брат поляк: дозволь полюбоваться невестою пана Гонсевского.
— Ай да хват!.. Смотри пожалуй! Из огня да в полымя!.. Ну, Дмитрич! держи ухо востро!.. Ты, чай, знаешь, где сказано: «Будьте мудри яко змии и цели яко голубие»? Смотри не поддавайся! Андрюшка Туренин умен…
поднесет тебе сладенького, ты разлакомишься, выпьешь
чарку, другую… а как зашумит в головушке, так и горькое покажется сладким; да каково-то с похмелья будет!.. Станешь каяться, да поздно!
Я вот, скажу тебе, одного знаю, — промолвил Глеб с усмешкою, косясь на Петра, —
чарку поднесешь ему — ни за что не откажется!
— Никак нет, сударь! В Москве старик купец, которого вы довезли до дому, на радостях, что его жене стало лучше, хотел было
поднести мне
чарку водки, да вы так изволили спешить, что он вместо водки успел только сунуть мне полтинник в руку.
Батенька, с дозволения пана полковника,
поднесли пану Кнышевскому большую
чарку вишневки и просили еще услаждать пением.
Когда он изволил принять в руки
чарку, тогда только начали
подносить гостям, и каждый наливал себе желаемой водки, а батенька не переставали упрашивать каждого, чтобы пополнее наливали.
Э, лучше уж, я думаю, и не разбирать этого дела. Было оно там или не было, а только вот что я вам от себя уже скажу: может, есть у вас где-нибудь знакомый мельник или хоть не мельник, да такой человек, у которого два шинка… Да еще, может, жидов ругает, а сам обдирает людей, как липку, — так прочитайте вы тому своему знакомому вот этот рассказ. Уж я вам поручусь, дело пробованное, бросить он, может, своего дела не бросит, — ну, а вам
чарку водки
поднесет и хоть на этот раз водой ее не разбавит.
Остановившись на верхней ступени, едва наклоняла голову величавая Манефа и приказала конюху Дементию
поднести мужичкам «посошок» [Последняя заздравная
чарка вина на прощанье.] в путь-дорогу, а мать Назарету послала на луг за околицей оделять баб, девок и ребятишек пряниками, орехами и другими сластями.
И, снявши фуражку, подходит к ендове. Лицо его в это мгновение принимает серьезно-напряженное и несколько торжественное выражение. Слегка дрожащей от волнения рукой зачерпывает он полную
чарку и осторожно, словно бы драгоценность, чтобы не пролить ни одной капли,
подносит ее ко рту, быстро и жадно пьет и отходит.
— Как только доползем до картофеля — дело в шляпе. Пока остановимся немного передохнуть. Кстати, Онуфриев, чудак эдакий, сунул мне плитку шоколада в последнюю минуту, говорит, будто господа офицеры «заместо
чарки водки» ему
поднесли. Да сочиняет, конечно… Себя обобрал, свою порцию отдал. Сестра ротного целый пуд махорки да несколько фунтов шоколада для солдат прислала. Эх, хорошо иметь такую сестру на родине, Мила!
— Ничего, не робей. Вернемся с разведки, всем по
чарке поднесу. Водка вмиг состав этот створаживает, опять все в теплое тело войдем. Ужель стану я солдат своих самолучших портить? Да и я ж с вами… Из приварочной экономии командир всем по десяти целковых обещал, окромя награды, — да и я от себя прибавлю… Подошвы войлоком все подшили?
Православный народ ею тешился,
А боярин Матвей Ромодановский
Нам
чарку поднес меду пенного,
А боярыня его белолицая
Поднесла нам на блюде серебряном
Полотенцо новое, шелком шитое.
Размешал он варево, скомандовал всему населению — от короля до лохматого нищего — к котлу подходить, да каждому по
чарке бабьей настойки — на кротовой костке — и
поднес… Морщились некоторые, — скус-то не курочкой отдает, однако говорить хочешь — не откажешься.
Это было недавно, в царствование Александра II, в наше время — время цивилизации, прогресса, вопросов, возрождения России и т. д., и т. д.; в то время, когда победоносное русское войско возвращалось из сданного неприятелю Севастополя, когда вся Россия торжествовала уничтожение черноморского флота и белокаменная Москва встречала и поздравляла с этим счастливым событием остатки экипажей этого флота,
подносила им добрую русскую
чарку водки и, по доброму русскому обычаю, хлеб-соль и кланялась в ноги.