Неточные совпадения
Я видел, что казаки торопятся домой, и
пошел навстречу их желанию. Один из удэгейцев вызвался проводить нас до Мяолина. Та
к называется большой ханшинный
завод, находящийся на правом берегу Имана, в 7 км от Картуна, ниже по течению.
Жизнь кузины
шла не по розам. Матери она лишилась ребенком. Отец был отчаянный игрок и, как все игроки по крови, — десять раз был беден, десять раз был богат и кончил все-таки тем, что окончательно разорился. Les beaux restes [Остатки (фр.).] своего достояния он посвятил конскому
заводу, на который обратил все свои помыслы и страсти. Сын его, уланский юнкер, единственный брат кузины, очень добрый юноша,
шел прямым путем
к гибели: девятнадцати лет он уже был более страстный игрок, нежели отец.
В таком же беспорядочном виде велось хозяйство и на конном и скотном дворах. Несмотря на изобилие сенокосов, сена почти никогда недоставало, и
к весне скотина выгонялась в поле чуть живая. Молочного хозяйства и в
заводе не было. Каждое утро
посылали на скотную за молоком для господ и были вполне довольны, если круглый год хватало достаточно масла на стол. Это было счастливое время, о котором впоследствии долго вздыхала дворня.
К особенностям Груздева принадлежала феноменальная память. На трех
заводах он почти каждого знал в лицо и мог назвать по имени и отчеству, а в своих десяти кабаках вел счеты на память, без всяких книг. Так было и теперь. Присел
к стойке, взял счеты в руки и
пошел пощелкивать, а Рачителиха тоже на память отсчитывалась за две недели своей торговли. Разница вышла в двух полуштофах.
Терешка махнул рукой, повернулся на каблуках и побрел
к стойке. С ним пришел в кабак степенный, седобородый старик туляк Деян, известный по всему
заводу под названием Поперешного, — он всегда
шел поперек миру и теперь высматривал кругом,
к чему бы «почипляться». Завидев Тита Горбатого, Деян поздоровался с ним и, мотнув головой на галдевшего Терешку, проговорил...
В этих разговорах время
шло незаметно. Палач сильно ослабел и едва волочил ноги. Его душил страшный кашель, какой бывает только у пропойц. Когда они уже подходили
к Ключевскому
заводу, Палач спросил...
— Ваши-то мочегане
пошли свою землю в орде искать, — говорил Мосей убежденным тоном, — потому как народ пригонный, с расейской стороны… А наше дело особенное: наши деды на Самосадке еще до Устюжанинова жили. Нас неправильно
к заводам приписали в казенное время… И бумага у нас есть, штобы обернуть на старое. Который год теперь собираемся выправлять эту самую бумагу, да только согласиться не можем промежду себя. Тоже у нас этих разговоров весьма достаточно, а розним…
— Последнее это дело! — кричала Наташка. — Хуже, чем по миру
идти. Из-за Окулка же страмили на весь
завод Рачителиху, и ты же
к ней
идешь за деньгами.
На
заводе шли деятельные приготовления
к предстоявшей поездке набоба по всему округу, о чем было уже известно всем, а в особенности тем, кому о сем ведать надлежало. Управители оставили Кукарский
завод и разъехались по своим гнездам: Сарматов — в Мельковский
завод, Буйко — в Куржак, Дымцевич — в Заозерный и т. д. Главная остановка по маршруту предполагалась в Баламутском
заводе, где царствовал Вершинин, а затем в Заозерном и Куржаке, где предполагалась охота.
Обед имел быть устроен в парадной половине господского дома, в которой останавливался Евгений Константиныч. Кухня набоба оставалась еще в Кукарском
заводе, и поэтому обед предполагался на
славу. Тетюев несколько раз съездил
к Нине Леонтьевне с повинной, но она сделала вид, что не только не огорчена его поведением, но вполне его одобряет, потому что интересы русской горной промышленности должны стоять выше всяких личных счетов.
— Я — ничего… Я сейчас
иду в
завод, — заговорил Платон Васильевич, ретируясь
к двери.
Генерал-поручик Декалонг из Челябинска, недавно освобожденного от бунтовщиков, двинулся
к Верхо-Яицкой крепости, надеясь настигнуть Пугачева еще на Белорецких
заводах; но, вышед на линию, получил от верхо-яицкого коменданта, полковника Ступишина, донесение, что Пугачев
идет вверх по линии от одной крепости на другую, как в начале своего грозного появления.
Таким образом, преследование Пугачева предоставлено было одному Михельсону. Он
пошел к Златоустовскому
заводу, услыша, что там находилось несколько яицкнх бунтовщиков; но они бежали, узнав о его приближении. След их чем далее
шел, тем более рассыпался, и наконец совсем пропал.
Из дальнейших объяснений его оказывалось, что именно вот эта-то цель и задерживала его в доме Глеба. На самом деле Захар знал очень хорошо, что куда бы он ни
пошел — на фабрику ли, на сахарный ли
завод или
к другим рыбакам, — это все едино-единственно, держать его нигде не станут: придется шляться без места и, следовательно, без хлеба.
А за кладбищем дымились кирпичные
заводы. Густой, черный дым большими клубами
шел из-под длинных камышовых крыш, приплюснутых
к земле, и лениво поднимался вверх. Небо над
заводами и кладбищем было смугло, и большие тени от клубов дыма ползли по полю и через дорогу. В дыму около крыш двигались люди и лошади, покрытые красной пылью…
У высоких решетчатых железных ворот
завода бессменно, день и ночь, сидит сторож, обыскивая каждого выходящего изнутри и спрашивая каждого входящего, «зачем» и «
к кому» он
идет?
Васильков. Казанское имение Чебоксаровых с
заводом и лесом на днях продаегся. Жалко! И
завод может приносить большой доход, и лесу много. Василий Иваныч, сходи
к Павлу Ермолаеву, скажи ему, чтобы он сейчас же
шел на биржу и подождал меня там. Мне нужно совершить на его имя доверенность. Скажи ему также, чтобы он был готов на всякий случай, я его
пошлю в Казань.
Слобожане отмалчивались. Они боялись, как пройдут мимо Баламутского
завода: их тут будут караулить… Да и дорога-то одна
к Усторожью. Днем бродяги спали где-нибудь в чаще, а
шли, главным образом, по ночам. Решено было сделать большой круг, чтобы обойти Баламутский
завод. Места попадались все лесные, тропы
шли угорами да раменьем, того гляди, еще с дороги собьешься. Приходилось дать круг верст в пятьдесят. Когда
завод обошли, слобожане вздохнули свободнее.
— А
к двоеданам… Значит,
к Гарусову на
завод. Меня воевода Полуект Степаныч
послал из Усторожья, штобы ущититься у Гарусова от игумна Моисея… Сам-то я из Служней слободы буду.
— Рыба
пошла, рыба
идет! Макрель зашла в
заводы к Ивану Егоровичу,
к Коте,
к Христо,
к Спиро и
к Капитанаки. И уж конечно,
к Юре Паратино.
— Ну, и отлично… А я нарочно тебя предупредить пришел: ты теперь в
завод не ходи, там Слава-богу шатается, еще, пожалуй, придерется, а ты ступай теперь
к попу Егору, он тебе все метрики покажет; пока ты пробудешь у попа, Слава-богу уйдет из
заводу кофе свой лопать, ты и придешь. Я тебе и всю нашу огненную работу покажу и в архив сведу. Понял?
Захар. Зачем он вызвал солдат? Они об этом узнали… они все знают! И это ускорило его смерть. Я, конечно, должен был открыть
завод… в противном случае, я надолго испортил бы мои отношения с ними. Теперь такое время, когда
к ним необходимо относиться более внимательно и мягко… и кто знает, чем оно может кончиться? В такие эпохи разумный человек должен иметь друзей в массах… (Левшин
идет в глубине сцены.) Это кто
идет?
Достигаев. Ну да. Учитесь, а ничего не знаете. А то ещё была… Рекамье, на кушетке лежит. Время требует, чтоб
к нему… приспособлялись. Ну… ладно! Пожар со спиртного
завода на лесной двор перемахнул, зарево — огромное! Ставни у нас с улицы закрыты, а всё-таки в зале на полу красные полосы лежат… неприятно! И в столовой неуютно. Поди-ка, Антошка, распорядись, чтобы все сюда
шли… подальше от улицы! (Антонина ушла.) Ну, что, лиса?
Когда толпа расходилась, двое из нее
пошли не
к заводу, как все, и не остались на Канатной, а медленно направились
к городу.
Шли они, задумавшись, в ногу, и молчали. В конце Канатной они простились.
— Куда ж ему в зятья
к мужику
идти, — сказал Матвей, — у него, братец ты мой,
заводы какие в Самаре, дома, я сам видел; был ведь я в тех местах в позапрошлом году. Пароходов своих четыре ли, пять ли. Не
пойдет такой зять
к тестю в дом. Своим хозяйством, поди, заживут. Что за находка ему с молодой женой, да еще с такой раскрасавицей, в наших лесах да в болотах жить!
Темная история Веры Иевлевны не повредила Манефиной обители. Мать Екатерина, умная и строгая женщина, сумела поддержать былую
славу ее. Ни с Москвой, ни с Казанью, ни с уральскими
заводами связи не были ею порваны. Правда,
к матери Екатерине не привозили осетров и масла с золотом, а из Москвы именитые купцы перестали наезжать за добытым в скитском подземелье песочком, но подаяния не оскудевали, новая игуменья с нужными людьми ладить умела.
Весь вечер и всю ночь, не смыкая глаз до утра, распоряжался он на пожаре. Когда они с Хрящевым прискакали
к дальнему краю соснового заказника, переехав Волгу на пароме, огонь был еще за добрых три версты, но
шел в их сторону. Начался он на винокуренном
заводе Зверева в послеобеденное время.
Завод стоял без дела, и никто не мог сказать, где именно загорелось; но драть начало шибко в первые же минуты, и в два каких-нибудь часа остались одни головешки от обширного — правда, старого и деревянного — здания.
Едет Евдоким
к предводителю, от предводителя
к исправнику. Весь уезд объездил, и все ему одно и то же: «Служи, не имеем права». Что тут делать? А из
завода письмо за письмом, депеша за депешей. Посоветовала родня Евдокиму
послать за мной. Так он — веришь ли? — не то что
послал, а сам прискакал. Приехал и, ни слова не говоря, сует мне в руки красненькую. Одна, мол, надежда.
Плохо
идут у нас дела. Настроение неудержимо падает. Ничего не добившись,
завод за
заводом становятся на работу. И совсем другое теперь, когда перед тобою то же море голов. Не волшебный сад, а бесплодная пустыня. Живые, рвущиеся
к жизни семена бессильно стукаются о холодные камни.
И дальше
шли параграфы устава бригады: каждый ударник должен следить за работой своего соседа, и каждый отвечает за бригаду, также бригада за него… Ударник должен бережно относиться
к заводскому имуществу, не допуская порчи такового хотя бы и другими рабочими. Должен быть примером на
заводе по дисциплинированности и усердию работы на производстве.