25 декабря. Не знаю, что о себе думать, к чему я рожден и на что призван. Попадья укоряет меня, что я и в сей праздник работаю, а я себе лучшего удовольствия не нахожу, как сию работу. Пишу мою записку с радостию такою и любовию, что и сказать не умею. Озаглавил ее так: „О
положении православного духовенства и о средствах, как оное возвысить“. Думаю, что так будет добре. Никогда еще не помню себя столь счастливым и торжествующим, столь добрым и столь силы и разумения преисполненным.
Неточные совпадения
Горячая
православная вера, необыкновенная доброта и заботливость, чувство достоинства, возвышавшее ее над
положением прислуги и превращавшее ее в члена семьи.
Радикально изменилось отношение к
Православной церкви, она поставлена почти в привилегированное
положение.
По городу стало известно, что в следующее воскресенье владыка в последний раз будет литургисовать в кафедральном соборе. Эта литургия смущала несколько полковника Пшецыньского и Непомука. И тот и другой ожидали, что старик не уйдет без того, чтобы не сказать какое-нибудь громовое, обличающее слово, во всеуслышание
православной паствы своей. И если бы такое слово было произнесено,
положение их стало бы весьма неловким.
Православное сознание Булгакова приводит его к требованию, чтобы каждый нес послушно выпавшее на его долю социальное
положение.
Причину такого прочного
положения католического учреждения в
православной России следует искать в характере императора Павла Петровича, увлекавшегося всякого рода обрядностями и склонного, по натуре своей и воспитанию, ко всему идейному, таинственному, мистическому.
В сущности, старохристианский,
православный и католический, угол зрения на мир исключает возможность борьбы со злом в мире, с неправдой и несправедливостью в миропорядке, ибо мирочувствие это признает лишь грех и его роковые последствия, но не признает противостоящего человека злу, несправедливости в земных
положениях людей, в строе жизни.
Такова причина не только появления, но даже и упроченного
положения католического ордена мальтийских рыцарей в
православной России в царствование Павла Петровича.
В этом горестном
положении, оставленный неимоверными русскими, Баранщиков обратился опять к легковерным туркам и среди их случайно встретил близ гостиного российского двора двух, с которыми сошелся и опять надолго отвлекся от осуществления своего страстного стремления возвратиться на родину и соединиться с любимою семьею и с истинною святою,
православною верою.
Все это
положение, вместе взятое, кажется, достойно быть поставлено в числе доводов, что клировые нравы в
православной церкви теперь не понизились, а повысились, ибо теперь такое явление, как бродяжество лиц духовного чина, означенное в указах, уже невозможно.
Какие же меры в этом
положении могут казаться самыми надежными и действительными? Их, кажется, две: 1) лучшее обеспечение
православного духовенства, при котором оно не было бы вынуждено прибегать к унизительным поборам, роняющим его во мнении прихожан, и 2) более совершенный суд, при коем правый человек мог бы бестрепетно доказывать свою правоту, а виновный — принять наказание, сообразное действительной мере его вины, как следует по закону, а не по произволу.
Итак, во всех тяжелых и соблазнительных
положениях своего плена, Мошкин показал себя человеком мужественным, неподкупным и беззаветно преданным
православной вере и русскому царю. Таким он, нимало не обинуясь, выставляет себя сам в челобитной со скаского, и так же представляют его личность современные комментаторы челобитной; но я опять говорю, что человек, сохраняющий в себе здравый смысл, не может принять все рассказанное в этой «скаске».