Неточные совпадения
Он был в самом ласковом и веселом духе, каким в
детстве его часто
помнил Левин. Он упомянул даже и о Сергее Ивановиче без злобы. Увидав Агафью Михайловну, он пошутил
с ней и расспрашивал про старых слуг. Известие о смерти Парфена Денисыча неприятно подействовало на него. На лице его выразился испуг; но он тотчас же оправился.
Детскость выражения ее лица в соединении
с тонкой красотою стана составляли ее особенную прелесть, которую он хорошо
помнил: но, что всегда, как неожиданность, поражало в ней, это было выражение ее глаз, кротких, спокойных и правдивых, и в особенности ее улыбка, всегда переносившая Левина в волшебный мир, где он чувствовал себя умиленным и смягченным, каким он мог запомнить себя в редкие дни своего раннего
детства.
Он
помнил эту команду
с детства, когда она раздавалась в тишине провинциального города уверенно и властно, хотя долетала издали,
с поля. Здесь, в городе, который командует всеми силами огромной страны, жизнью полутораста миллионов людей, возглас этот звучал раздраженно и безнадежно или уныло и бессильно, как просьба или же точно крик отчаяния.
Я стал припоминать, на что это похоже:
помню, что в
детстве вместе
с ревенем, мятой, бузиной, ромашкой и другими снадобьями, которыми щедро угощают детей, давали какую-то траву вроде этого чая.
С Покровским я тоже был тесно соединен всем
детством, там я бывал даже таким ребенком, что и не
помню, а потом
с 1821 года почти всякое лето, отправляясь в Васильевское или из Васильевского, мы заезжали туда на несколько дней.
Сны занимали в
детстве и юности значительную часть моего настроения. Говорят, здоровый сон бывает без сновидений. Я, наоборот, в здоровом состоянии видел самые яркие сны и хорошо их
помнил. Они переплетались
с действительными событиями, порой страшно усиливая впечатление последних, а иногда сами по себе действовали на меня так интенсивно, как будто это была сама действительность.
Лаврецкий напился чаю из большой чашки; он еще
с детства помнил эту чашку: игорные карты были изображены на ней, из нее пили только гости, — и он пил из нее, словно гость.
Из внутренностей его, словно из пустого пространства, без всяких
с его стороны усилий, вылетает громкий, словно лающий голос, — особенность, которая, я
помню, еще в
детстве поражала меня, потому что при первом взгляде на его сухопарую, словно колеблющуюся фигуру скорее можно было ожидать ноющего свиста иволги, нежели собачьего лая.
Помню я свое
детство,
помню и родителя, мужа честна и праведна; жил он лет
с семьдесят, жил чисто, как младенец, мухи не изобидел и многая возлюбил…
В этом отношении адмиральша была преисполнена неотразимого предубеждения,
помня еще
с детства рассказ, как в их же роде один двоюродный брат женился на двоюродной сестре, и в первую же ночь брака они оба от неизвестной причины померли.
Великопостная служба, так знакомая еще
с далекого
детства, в родительском доме, торжественные молитвы, земные поклоны — все это расшевеливало в душе моей далекое-далекое минувшее, напоминало впечатления еще детских лет, и,
помню, мне очень приятно было, когда, бывало, утром, по подмерзшей за ночь земле, нас водили под конвоем
с заряженными ружьями в божий дом.
Помню я в
детстве моем, как тянули неводами заливные озера по реке Белой (это было тогда, когда Оренбургская губерния называлась еще Уфимскою), как
с трудом вытаскивали на зеленый берег туго набитую рыбой мотню, [Мотнею называют остроконечный длинный мешок, находящийся в середине невода.] как вытряхивали из нее целый воз больших щук, окуней, карасей и плотвы, которые распрыгивались во все стороны;
помню, что иногда удивлялись величине карасей, взвешивали их потом, и ни один не весил более пяти фунтов.
Приходит к чаю какой-нибудь странник, иногда немножко изувер, немножко лгун, немножко фанатик, а иногда и этакой простой, чистый и поэтически вдохновенный русский экземпляр, который не
помнит, как и почему еще
с самого раннего
детства.
И от волнения стала
мять в руках свой фартук. На окне стояли четвертные бутыли
с ягодами и водкой. Я налил себе чайную чашку и
с жадностью выпил, потому что мне сильно хотелось пить. Аксинья только недавно вымыла стол и скамьи, и в кухне был запах, какой бывает в светлых, уютных кухнях у опрятных кухарок. И этот запах и крик сверчка когда-то в
детстве манили нас, детей, сюда в кухню и располагали к сказкам, к игре в короли…
Я
помню счастливое
детство и первые годы учения
с массой гувернеров и гувернанток, обучавших лганью утонченному, и
с стадом домашней челяди, обучавших лганью грубому и закоснелому.
Никакой период моего
детства не
помню я
с такою отчетливою ясностью, как время первого пребывания моего в гимназии.
Я живо
помню эту ловлю в моем
детстве: рыбы в реке, па которой я жил, было такое множество, что теперь оно кажется даже самому мне невероятным; вешняка
с затворами не было еще устроено, в котором поднимать один запор за другим и таким образом спускать постепенно накопляющуюся воду.
Из пяти женщин, живших
с Голованом, три были его сестры, одна мать, а пятая называлась Павла, или, иногда, Павлагеюшка. Но чаще ее называли «Голованов грех». Так я привык слышать
с детства, когда еще даже и не понимал значения этого намека. Для меня эта Павла была просто очень ласковою женщиною, и я как сейчас
помню ее высокий рост, бледное лицо
с ярко-алыми пятнами на щеках и удивительной черноты и правильности бровями.
Весь город знал скромного и робкого Архипа
с детства, все
помнили его псаломщиком у Николая Чудотворца, называли его Хипой и в свое время много смеялись шутке преосвященного Агафангела, изменившего фамилию его отца, милейшего дьячка Василия Никитича Коренева, в смешное прозвище Вопияльского, потому что Коренев в каком-то прошении, поданном владыке, несколько раз употребил слово «вопию».
Я позволил себе уклониться от повествования, так как вчерашний Машин поступок бросил меня к воспоминаниям о
детстве. Матери я не
помню, но у меня была тетя Анфиса, которая всегда крестила меня на ночь. Она была молчаливая старая дева,
с прыщами на лице, и очень стыдилась, когда отец шутил
с ней о женихах. Я был еще маленький, лет одиннадцати, когда она удавилась в маленьком сарайчике, где у нас складывали уголья. Отцу она потом все представлялась, и этот веселый атеист заказывал обедни и панихиды.
Я
помнил, что во время моего
детства носили косы,
помнил, что у моего отца коса была
с лишком в аршин длиною, и
помнил, как он приказал ее отрезать, уступив духу времени и просьбам моей матери; но
с тех пор я ничего подобного не встречал, — и коса Рубановского, которая беспрестанно шевелилась и двигалась, сообразно движению его головы, привлекала мое внимание, и я не мог отвести от нее глаз; старик это заметил и сурово посмотрел на меня.
Он рос… Отец его бранил и сек —
Затем, что сам был
с детства часто сечен,
А слава богу вышел человек:
Не стыд семьи, ни туп, ни изувечен.
Понятья были низки в старый век…
Но Саша
с гордой был рожден душою
И желчного сложенья, — пред судьбою,
Перед бичом язвительной молвы
Он не склонял и после головы.
Умел он
помнить, кто его обидел,
И потому отца возненавидел.
На завалине сидя, в первый раз услыхал он голос ее, и этот нежный певучий голосок показался ему будто знакомым. Где-то, когда-то слыхал он его и теперь узнавал в нем что-то родное. Наяву ли где слышал, во сне ли — того он не
помнит. Сходны ли звуки его
с голосом матери, ласкавшей его в колыбели, иль
с пением ангелов, виденных им во сне во дни невинного раннего
детства, не может решить Петр Степаныч.
Не веря своему счастью, я не отпускала сильные, загрубелые на военной службе руки князя Андро. Такими я
помнила эти руки
с детства…
Ночь звездная, мягкая для первых чисел сентября,
с отблеском новой луны в реке, веяла ему в лицо горной прохладой. Он сидел на скамейке, которую
помнил еще
с раннего
детства… Тут на Святой и Фоминой парни и девки собираются гулять и есть лакомства.
Помнил его Теркин
с детства самого раннего. Наверное знал мальчиком, какая птица издает его, но теперь не мог сказать. Это его как будто огорчило. Спрашивать у Хрящева он не захотел. Ему уже больше не говорилось… Весь он ушел в глаза и слух.
Преосвященный
помнил ее
с раннего
детства, чуть ли не
с трех лет и — как любил!
Вотчинные права барина выступали и передо мною во всей их суровости. И в нашем доме на протяжении десяти лет, от раннего
детства до выхода из гимназии, происходили случаи помещичьей карательной расправы. Троим дворовым «забрили лбы», один ходил
с полгода в арестантской форме;
помню и экзекуцию псаря на конюшне. Все эти наказания были,
с господской точки зрения, «за дело»; но бесправие наказуемых и бесконтрольность карающей власти вставали перед нами достаточно ясно и заставляли нас тайно страдать.
Граф Иосиф Янович Свянторжецкий действительно был вскоре зачислен капитаном в один из гвардейских полков, причем была принята во внимание полученная им в
детстве военная подготовка. Отвращение к военной службе молодого человека, которое он чувствовал, если читатель
помнит, будучи кадетом Осипом Лысенко, и которое главным образом побудило его на побег
с матерью, не могло иметь места при порядках гвардейской военной службы Елизаветинского времени.
В
детстве его учила молиться мать, которая была глубоко религиозная женщина и сумела сохранить чистую веру среди светской шумной жизни, где религия хотя и исполнялась наружно, но не жила в сердцах исполнителей и даже исполнительниц. Князь
помнил, что он когда-то ребенком, а затем мальчиком любил и умел молиться, но
с летами, в товарищеской среде и в великосветском омуте тогдашнего Петербурга, утратил эту способность.
С самого раннего
детства, как только я себя
помню, я встретилась уже
с подготовленным против меня людским предубеждением и людскою ненавистью…
—
Помнишь, поросенок, — сказал он, — считал ты со мною все шиши да шиши? (Ваня в первые годы своего
детства называл так тысячи, которые перебирал
с дедом на счетах.) Возьми, что полюбится; ведь ты также ухаживал за стариком.
Годы, проведенные им под кровом приютившего его князя Прозоровского,
с тех пор, как только стал он себя
помнить,
с лет самого раннего
детства, проносились перед ним однообразной чередой.
Иван Максимович
помнил из первых годов своего
детства жизнь в этом городке, на Запрудье, в каменном одноэтажном домике,
с деревянной ветхой крышей, из трещин которой, на зло общему разрушению, пробиваются кое-где молодые березы.
Я
помню, когда его водили из острога
с двумя часовыми мимо так называемого губернаторского сада, где я играл во дни моего
детства.
Помните ли вы это радостное чувство
детства, когда в ваши именины вас принарядили, повезли к обедне, и вы, возвратившись
с праздником на платье, на лице и в душе, нашли дома гостей и игрушки?