Неточные совпадения
Ласка, уже давно жалобно визжавшая и жаловавшаяся на несправедливость,
понеслась вперед прямо
к надежному, знакомому Левину кочкарнику, в который не заходил Крак.
Засим, подошедши
к столу, где была закуска, гость и хозяин выпили как следует по рюмке водки, закусили, как закусывает вся пространная Россия по городам и деревням, то есть всякими соленостями и иными возбуждающими благодатями, и потекли все в столовую; впереди их, как плавный гусь,
понеслась хозяйка.
А уж упал с воза Бовдюг. Прямо под самое сердце пришлась ему пуля, но собрал старый весь дух свой и сказал: «Не жаль расстаться с светом. Дай бог и всякому такой кончины! Пусть же славится до конца века Русская земля!» И
понеслась к вышинам Бовдюгова душа рассказать давно отошедшим старцам, как умеют биться на Русской земле и, еще лучше того, как умеют умирать в ней за святую веру.
Понеслась к вышинам суровая козацкая душа, хмурясь и негодуя, и вместе с тем дивуясь, что так рано вылетела из такого крепкого тела.
В круге людей возникло смятение, он спутался, разорвался, несколько фигур отскочили от него, две или три упали на пол;
к чану подскочила маленькая, коротковолосая женщина, — размахивая широкими рукавами рубахи, точно крыльями, она с невероятной быстротою
понеслась вокруг чана, вскрикивая голосом чайки...
В промежутках он ходил на охоту, удил рыбу, с удовольствием посещал холостых соседей, принимал иногда у себя и любил изредка покутить, то есть заложить несколько троек, большею частию горячих лошадей,
понестись с ватагой приятелей верст за сорок,
к дальнему соседу, и там пропировать суток трое, а потом с ними вернуться
к себе или поехать в город, возмутить тишину сонного города такой громадной пирушкой, что дрогнет все в городе, потом пропасть месяца на три у себя, так что о нем ни слуху ни духу.
Она, не глядя на него, своей рукой устранила его руки и, едва касаясь ногами травы,
понеслась по лугу, не оглянулась назад и скрылась за деревьями сада, в аллее, ведущей
к обрыву.
У него не ставало терпения купаться в этой возне, суете, в черновой работе, терпеливо и мучительно укладывать силы в приготовление
к тому праздничному моменту, когда человечество почувствует, что оно готово, что достигло своего апогея, когда настал бы и
понесся в вечность, как река, один безошибочный, на вечные времена установившийся поток жизни.
Около городка Симодо течет довольно быстрая горная речка: на ней было несколько джонок (мелких японских судов). Джонки вдруг быстро
понеслись не по течению, а назад, вверх по речке. Тоже необыкновенное явление: тотчас послали с фрегата шлюпку с офицером узнать, что там делается. Но едва шлюпка подошла
к берегу, как ее водою подняло вверх и выбросило. Офицер и матросы успели выскочить и оттащили шлюпку дальше от воды. С этого момента начало разыгрываться страшное и грандиозное зрелище.
Орудия закрепили тройными талями и, сверх того, еще занесли кабельтовым, и на этот счет были довольно покойны. Качка была ужасная. Вещи, которые крепко привязаны были
к стенам и
к полу, отрывались и неслись в противоположную сторону, оттуда назад. Так задумали оторваться три массивные кресла в капитанской каюте. Они рванулись,
понеслись, домчались до средины; тут крен был так крут, что они скакнули уже по воздуху, сбили столик перед диваном и, изломав его, изломавшись сами, с треском упали все на диван.
Сердца
понеслись к нему навстречу, сидящие туловища приподнялись; даже помещик, дешево купивший у Лупихина лошадь, даже тот помещик уткнул себе подбородок в грудь.
Как только начала заниматься заря, пернатое царство поднялось на воздух и с шумом и гамом снова
понеслось к югу. Первыми снялись гуси, за ними пошли лебеди, потом утки, и уже последними тронулись остальные перелетные птицы. Сначала они низко летели над землей, но по мере того как становилось светлее, поднимались все выше и выше.
Спать под деревом мне совсем не хотелось. Я опять ринулся, как сумасшедший, с холма и
понесся к гимназии, откуда один за другим выходили отэкзаменовавшиеся товарищи. По «закону божию», да еще на последнем экзамене, «резать» было не принято. Выдерживали все, и городишко, казалось, был заполнен нашей опьяняющей радостью. Свобода! Свобода!
Своей медвежеватой походкой он подошел
к одному из классов, щелкнул ключом, и в ту же минуту оттуда
понесся по всему зданию отчаянный рев.
Дети, взявшись за руки, весело побежали
к лавкам, а от них спустились
к фабрике, перешли зеленый деревянный мост и бегом
понеслись в гору
к заводской конторе. Это было громадное каменное здание, с такими же колоннами, как и господский дом. На площадь оно выступало громадною чугунною лестницей, — широкие ступени тянулись во всю ширину здания.
Маркиза
понеслась зря. Все ее слушали, кто удерживая смех, кто с изумлением, и только одна Рогнеда Романовна, по долгу дружбы, с восторгом, да Малек-Адель — с спокойною важностью, точно барышня вырезала его из картинки и приставила дыбки постоять у стенки. А Белоярцев, смиренно пригнувшись
к уху Арапова, слегка отпрукивал маркизу, произнося с расстановкой: «тпру, тпру, тпрусь, милочка, тпрусь».
Вихров подлетел
к Юлии; та с видимым удовольствием положила ему руку на плечо, и они
понеслись.
— Ну, что же делать, очень жаль! — говорил Павел, находя и со своей стороны совершенно невозможным, чтобы она в этом положении появилась на сцене. — До свиданья! — сказал он и ушел опять
к Анне Ивановне, которая была уже в шляпке. Он посадил ее на нарочно взятого лихача, и они
понеслись на Никитскую. Фатееву Павел в эту минуту совершенно забыл. Впереди у него было искусство и мысль о том, как бы хорошенько выучить Анну Ивановну сыграть роль Юлии.
Все встали. Офицеры приложили руки
к козырькам. Нестройные, но воодушевленные звуки
понеслись по роще, и всех громче, всех фальшивее, с лицом еще более тоскливым, чем обыкновенно, пел чувствительный штабс-капитан Лещенко.
Но вот снова
понеслись из всех церквей звуки колоколов; духовная процессия с крестами и хоругвямя медленно спускается с горы
к реке; народ благоговейно снимает шапки и творит молитву… Через полчаса берег делается по-прежнему пустынным, и только зоркий глаз может различить вдали флотилию, уносящую пеструю толпу богомольцев.
Напуганный этим, жеребенок повернул назад и марш-маршем
понесся к матке.
(Прим. автора.)] и братьев,
понеслась в погоню с воплями и угрозами мести; дорогу угадали, и, конечно, не уйти бы нашим беглецам или по крайней мере не обошлось бы без кровавой схватки, — потому что солдат и офицеров, принимавших горячее участие в деле, по дороге расставлено было много, — если бы позади бегущих не догадались разломать мост через глубокую, лесную, неприступную реку, затруднительная переправа через которую вплавь задержала преследователей часа на два; но со всем тем косная лодка, на которой переправлялся молодой Тимашев с своею Сальме через реку Белую под самою Уфою, — не достигла еще середины реки, как прискакал
к берегу старик Тевкелев с сыновьями и с одною половиною верной своей дружины, потому что другая половина передушила на дороге лошадей.
Стучали над головой Антипы топоры, трещали доски, падая на землю, гулкое эхо ударов
понеслось по лесу, заметались вокруг кельи птицы, встревоженные шумом, задрожала листва на деревьях. Старец молился, как бы не видя и не слыша ничего… Начали раскатывать венцы кельи, а хозяин её всё стоял неподвижно на коленях. И лишь когда откатили в сторону последние брёвна и сам исправник, подойдя
к старцу, взял его за волосы, Антипа, вскинув очи в небо, тихо сказал богу...
Долинский остановился, бережно взял со стола барахтавшегося на спинке жука и поднес его на ладони
к открытой форточке. Жук дрыгнул своими пружинистыми ножками, широко расставил в стороны крылья, загудел и
понесся. С надворья в лицо Долинскому пахнула ароматная струя чрезмерно теплого воздуха; ласково шевельнула она его сухими волосами, как будто что-то шепнула на ухо и бесследно разлилась по комнате.
Ко всеобщему ужасу, он смело открыл окно своего флигеля, окруженного княжескими людьми, красноречиво выставил перед собою два заряженных пистолета, пробежал никем не тронутый через оторопевшую толпу ликторов и, вскочив на стоявшую у коновязи оседланную лошадь земского,
понесся на ней во всю мочь
к городу.
Грум слегка при этом подсадил его, и только что Елпидифор Мартыныч уселся, и уселся весьма неловко, на левой стороне,
к чему совершенно не привык, и не всем даже телом своим, — как Анна Юрьевна ударила вожжами по рысаку, и они
понеслись по колеистой и неровной дороге.
Седая дама, которую я считал прилепленной навсегда
к своему креслу, вдруг встала, избоченясь, с быстротой гуся, и
понеслась навстречу вошедшим.
Этого уж никак не следовало делать! Спаси бог, будучи в море, предупреждать события или радоваться успеху, не дойдя до берега. И старая таинственная примета тотчас же оправдалась на Ване Андруцаки. Он уже видел не более как в полуаршине от поверхности воды острую, утлую костистую морду и, сдерживая бурное трепетание сердца, уже готовился подвести ее
к борту, как вдруг… могучий хвост рыбы плеснул сверх волны, и белуга стремительно
понеслась вниз, увлекая за собою веревку и крючки.
— Ах, боже мой! — в отчаянии вскричал Коротков и
понесся вниз
к старичку.
— Да! он барин хватский, — он Селивашке задаст! подхватили люди, и мы
понеслись вскачь и подкатили
к дому, когда исправникова тройка стояла еще у нашего крыльца.
Тетушка тревожно выглянула из возка, чтобы спросить кучера, верно ли мы держимся дороги, и сейчас же откинулась назад, потому что ее обдало мелкою холодною пылью, и, прежде чем мы успели дозваться
к себе людей с козел, снег
понесся густыми хлопьями, небо в мгновение стемнело, и мы очутились во власти настоящей снеговой бури.
Генеральская пятерка во весь карьер вылетела из города и
понеслась по тракту
к злобинским заводам, но на десятой версте генерал велел остановиться, повернуть назад и ехать в город.
Шлюпка придвинулась
к берегу, своды ветвей повисли над головой Аяна. Он ухватился за них, и шум листьев глухо пробежал над водой. И снова почудилось Аяну, что тишина одолевает его; тогда первые пришедшие на ум возгласы, обычные в корабельной жизни, звонко
понеслись над проливом и стихли, как трепет крыльев ночных всполохнутых птиц...
Я заметил взгляд ее круглых глаз, глядевших с каким-то странным доверием, и затем она
понеслась сама и направила младшую прямо
к нам.
Должно быть, звонарь Иван Кадило заснул себе под церковью и дергал веревку спросонок, — так долго вызванивал полночь. Зато в последний раз, обрадовавшись концу, он бухнул так здорово, что мельник даже вздрогнул, когда звон загудел из-за горы, над его головой, и
понесся через речку, над лесом, в далекие поля, по которым вьется дорога
к городу…
Он повернул назад, в город, из которого вдруг
понесся густой гул колоколов, сзывавших
к вечернему богослужению.
Сани уже тронулись, когда он грузно ввалился в них, рискуя задавить пьяного Сеньку, и вся группа бестолковым темным пятном опять
понеслась вперед, вихляясь из стороны в сторону… Над широкой спинкой саней мелькали руки, спины, собольи шапки. Бурмакин с Сенькой возились, как два медведя, отымая друг у друга бутылку с водкой, которая весело мелькала на солнце… Неровно звенел колокольчик, и
к нам доносились нелепые обрывки циничной приисковой песни.
— Сядь-ко
к рулю, скорее будет, — сказал мне старший ямщик, заметив, что я проснулся. — Держи вон туда, на остров, — прибавил он, указывая на едва заметную полоску земли, как будто прижавшуюся
к самому берегу на другой стороне, но оказавшуюся впоследствии большим островом на самой середине реки. Я сел
к рулю, Микеша, разбрызгивая холодную воду, взобрался в лодку, и она
понеслась на перерез течения.
Ямщики сложили весла, стали в лодке, приставили руки
к щекам, и над пустынным берегом, будя ночные отголоски,
понесся протяжный крик...
Любка взмахнула обеими руками, отчаянно взвизгнула и пошла за ним; сначала она прошлась боком-боком, ехидно, точно желая подкрасться
к кому-то и ударить сзади, застучала дробно пятками, как Мерик каблуками, потом закружилась волчком и присела, и ее красное платье раздулось в колокол; злобно глядя на нее и оскалив зубы,
понесся к ней вприсядку Мерик, желая уничтожить ее своими страшными ногами, а она вскочила, закинула назад голову и, взмахивая руками, как большая птица крыльями, едва касаясь пола, поплыла по комнате…
Склонялся день
к вечеру; красным шаром стояло солнце над окраиной неба, обрамленной черной полосой лесов; улеглась пыль, в воздухе засвежело, со всех сторон
понеслось благоуханье цветов и смолистый запах ели, пихты и можжевельника; стихло щебетанье птичек, и звончей стал доноситься из отдаленья говор людей, возвращавшихся с полевых работ.
Матросы спустили лодку, бросились в нее и, сгибая весла,
понеслись что было силы
к мальчикам; но они были еще далеко от них, когда акула уже была не дальше 20-ти шагов.
Жестом я призвала его
к молчанию, взлетела в седло и
понеслась по улице аула.
Но я уже не помнила и не хотела помнить ничего, кроме того, что должна спастись, должна вырваться из рук Доурова во что бы то ни стало. Не размышляя, я соскочила на подножку, оттуда — на дорогу и со всех ног
понеслась к берегу Терека.
Ашанин сбежал с мостика и, спустившись по выкинутому веревочному трапу, вскочил в баркас, где уже лежали его чемоданчик и небольшой узелок. Он сел на руль, приказал ставить паруса и
понесся к адмиральскому корвету.
Через день,
к общей радости, корвет прошел штилевую полосу и, вступив в область юго-восточного пассата, окрылился парусами и
понесся далее на юг.
Несколько лоцманских ботов, далеко вышедших в море, чтобы встречать суда, нуждающиеся в лоцманах, крейсировали в разных направлениях, и как только на них заметили призывной флаг, они
понеслись к «Коршуну».
Лодку наконец снарядили и подали. Быстро она
понеслась к утопавшему, но еще несколько аршин не доплыла до него, как тот, с мыслью: «От сего человека погибель твоя», — опустился на дно.
Прочь от жизни, кверху взоры, простри руки
к небу, — и небо разверзнется, и небесный свет осияет темную землю, и
понесется по ней исступленная «осанна», — «громовой вопль восторга серафимов».
Два холуя подскочили
к лошади с шарабаном и почтительнейше повели ее в ворота. Скоро в даче vis-а-vis засветились огни и послышался стук тарелок, ножей и вилок. Господин в цилиндре сел ужинать и, судя по продолжительности звяканья посудой, ужинал долго. Лизе показалось, что запахло щами с курицей и жареной уткой. После ужина из дачи
понеслись беспорядочные звуки рояля. По всей вероятности, господин в цилиндре хотел забавить чем-нибудь ребенка и позволил ему побряцать.