Неточные совпадения
Впрочем, если слово из улицы
попало в книгу, не писатель виноват, виноваты читатели, и прежде всего читатели высшего общества: от них первых не услышишь ни одного порядочного русского слова, а французскими, немецкими и английскими они, пожалуй, наделят в таком количестве, что и не захочешь, и наделят даже с сохранением всех возможных произношений: по-французски в нос и картавя, по-английски произнесут, как следует птице, и даже физиономию сделают птичью, и даже посмеются над тем, кто не сумеет сделать птичьей физиономии; а вот только русским ничем не наделят, разве из патриотизма выстроят для себя
на даче избу в русском вкусе.
Дома, распорядясь, чтоб прислуга подала ужин и ложилась
спать, Самгин вышел
на террасу, посмотрел
на реку,
на золотые пятна света из окон
дачи Телепневой. Хотелось пойти туда, а — нельзя, покуда не придет таинственная дама или барышня.
Едва станешь засыпать — во сне ведь другая жизнь и, стало быть, другие обстоятельства, — приснитесь вы, ваша гостиная или
дача какая-нибудь; кругом знакомые лица; говоришь, слушаешь музыку: вдруг хаос — ваши лица искажаются в какие-то призраки; полуоткрываешь сонные глаза и видишь, не то во сне, не то наяву, половину вашего фортепиано и половину скамьи;
на картине, вместо женщины с обнаженной спиной, очутился часовой; раздался внезапный треск, звон — очнешься — что такое? ничего: заскрипел трап, хлопнула дверь,
упал графин, или кто-нибудь вскакивает с постели и бранится, облитый водою, хлынувшей к нему из полупортика прямо
на тюфяк.
Потом он
попал в какую-то комиссию и стал освобождать богатых людей от дальних путешествий
на войну, а то и совсем от солдатской шинели, а его писарь, полуграмотный солдат, снимал
дачу под Москвой для своей любовницы.
Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слушать! Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как
упадут на землю деревья! Настроим мы
дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую жизнь… Музыка, играй!
Когда я проснулся
на следующий день,
на полу нашей
дачи врастяжку
спал Карл Иваныч Гамм. Пепко
спал совсем одетый
на лавке, подложив связку лекций вместо подушки. Меня охватило какое-то жуткое чувство: и стыдно, и гадко, и хотелось убежать от самого себя.
Но дачник умер бы у себя
на даче, а пение доносилось с улицы. Мы оделись и
попали к месту действия одними из первых. Прямо
на шоссе, в пыли, лежал Васька, скрестив по-покойницки руки
на груди. Над ним стоял какой-то среднего роста господин в военном мундире и хриплым басом читал...
Часов в двенадцать дня Елена ходила по небольшому залу
на своей
даче. Она была в совершенно распущенной блузе; прекрасные волосы ее все были сбиты, глаза горели каким-то лихорадочным огнем, хорошенькие ноздри ее раздувались, губы были пересохшие. Перед ней сидела Елизавета Петровна с сконфуженным и оторопевшим лицом; дочь вчера из парка приехала как сумасшедшая, не
спала целую ночь; потом все утро плакала, рыдала, так что Елизавета Петровна нашла нужным войти к ней в комнату.
Бедонегова. Да, уж позвольте посидеть у вас. Вот далеко ли прошла, а устала. Я ведь
на даче живу, никогда не гуляю, а выйду за ворота, посижу
на лавочке, и довольно. Я больше для воздуху; потому
на воздухе мне легче, а в комнате словно
на меня тягость какая
нападает.
На второй день Троицы после обеда Дымов купил закусок и конфет и поехал к жене
на дачу. Он не виделся с нею уже две недели и сильно соскучился. Сидя в вагоне и потом отыскивая в большой роще свою
дачу, он все время чувствовал голод и утомление и мечтал о том, как он
на свободе поужинает вместе с женой и потом завалится
спать. И ему весело было смотреть
на свой сверток, в котором были завернуты икра, сыр и белорыбица.
— Ну да. Лежит вон там у вала, по тропинке к
даче Воронина, в ложбиночке. И лежит, подлец, во всей непосредственности.
Спит, как младенец, и морду выставил
на солнце. А тут речь идет как раз о возможном пробуждении народа для великого будущего… Ну, понимаете… Тема соблазнительная…
На другой день я завтракал у Лугановичей; после завтрака они поехали к себе
на дачу, чтобы распорядиться там насчет зимы, и я с ними. С ними же вернулся в город и в полночь пил у них чай в тихой, семейной обстановке, когда горел камин, и молодая мать все уходила взглянуть,
спит ли ее девочка. И после этого в каждый свой приезд я непременно бывал у Лугановичей. Ко мне привыкли, и я привык. Обыкновенно входил я без доклада, как свой человек.
Как ни печальна была доля бедных девочек проводить лучшее в году летнее время в душных помещениях «углов» и «подвалов» или в убогих квартирках под самой крышей, все же они были «дома»
на «воле», а не взаперти, среди четырех стен казенного, мрачного здания. И рвалась из казны «
на эту волю» сложная детская душа. Были между ними и такие счастливицы, которые
попадали «
на дачу».
Воспитанницы давно отужинали и пропели вечерние молитвы. Напрыгавшиеся за день стрижки ушли
спать. Средние с их новой надзирательницей, стройной барышней в высокой модной прическе, заменившей больную Павлу Артемьевну, пошли играть последнюю партию в теннис. Антонина Николаевна со своими старшими уселась
на балконе
дачи…
И вот, осчастливленные до бесконечности, девочки
попадали «
на дачу».
—
Попаду ли в это лето
на дачу! Вот о чем хочу спросить!
Мир там совсем другой. Люди не извиваются, как перерезанные заступом земляные черви. Не слышно воплей и проклятий. Медленно и благообразно движутся безжизненные силуэты святых старцев Макара Ивановича и Зосимы, сидит
на террасе своей
дачи святой эпилептик Мышкин. Трепетные, нежнейшие мечты Достоевского о невозможном и недостижимом носятся над этими образами. Нездешние отсветы
падают на них и озаряют весь мир вокруг. И от нездешнего этого света слабо начинает оживать мертвая здешняя жизнь.
И Лиза засела между четырьмя стенами. Она не позволяла себе выходить ни
на двор, ни
на террасу. Ей можно было видеть небо только из-за оконной занавески… К ее несчастью, папаша Ивана Петровича всё время был под открытым небом и
спал даже
на террасе. Обыкновенно отец Петр, маленький попик, в коричневой рясе и в цилиндре с поднятыми краями, медленно разгуливал вокруг
дач и с любопытством поглядывал сквозь свои дедовские очки
на «неведомые земли».
Однажды, когда она еще была моложе, красивее и голосистее, у нее
на даче, в антресолях, сидел Николай Петрович Колпаков, ее обожатель. Было нестерпимо жарко и душно. Колпаков только что пообедал и выпил целую бутылку плохого портвейна, чувствовал себя не в духе и нездорово. Оба скучали и ждали, когда
спадет жара, чтоб пойти гулять.
На улице и возле
дач не было ни души: старые дачники уже ложились
спать, а молодые гуляли в роще.
Была глухая ночь.
На даче Агаповых все
спали тревожным, прислушивающимся сном. В дверь террасы раздался осторожный стук. Потом еще. Агапов, трясущимися руками запахивая халат, подошел к двери и хриплым голосом спросил...
— Понимаю!.. Видите, Иван Захарыч… — Первач стал медленно потирать руки, — по пословице: голенький — ох, а за голеньким — Бог…
Дачу свою Низовьев, — я уже это сообщил и сестрице вашей, — продает новой компании… Ее представитель — некий Теркин. Вряд ли он очень много смыслит. Аферист
на все руки… И писали мне, что он сам мечтает
попасть поскорее в помещики… Чуть ли он не из крестьян. Очень может быть, что ему ваша усадьба с таким парком понравится.
На них вы ему сделаете уступку с переводом долга.
Давно не всплывал перед ним образ Калерии… Тут и вся сцена в лесу, около
дачи, промелькнула в голове… как он
упал на колени, каялся… Разве он по-своему не хапнул, как вот этот Зверев?
Если бы судьбе угодно было, чтобы такие угодья, как лесная
дача при усадьбе «Заводное»,
попали в его руки, — он положил бы
на нее всю душу, завел бы рациональное хозяйство с правильными порубками.
В Мироновку он так и не
попал, а пошел назад, к порубке. Ходьбы было не больше часа. В восьмом часу к чаю он будет
на даче. Глухонемой поглядел
на него удивленными и добрыми глазами и вернулся к телеге.
С московским писательским миром, в лице Островского и Писемского, я прикасался, но немного. Писемский задумал уже к этому времени перейти
на службу в губернское правление советником, и даже по этому случаю стал ходить совсем бритый, как чиновник из николаевской эпохи. Я
попадал к нему и в городе (он еще не был тогда домовладельцем), и
на даче в Кунцеве.
На доклад Царапкина Лелька запоздала, —
попала сначала в пионерский клуб соседнего кожзавода. Пришла к самому концу доклада. Узкая комната во втором этаже бывшей купеческой
дачи, облупившаяся голландская печка.
На скамейках человек тридцать, — больше девчат. Председательствовала Лиза Бровкина, секретарь одной из галошных ячеек.
Вдруг взгляд ее
упал на извозчичью пролетку, остановившуюся у решетчатых ворот
дачи.