Неточные совпадения
Роман сказал: помещику,
Демьян сказал: чиновнику,
Лука сказал:
попу.
Купчине толстопузому! —
Сказали братья Губины,
Иван и Митродор.
Старик Пахом потужился
И молвил, в землю глядючи:
Вельможному боярину,
Министру государеву.
А Пров сказал: царю…
Лука стоял, помалчивал,
Боялся, не наклали бы
Товарищи в бока.
Оно быть так и сталося,
Да к счастию крестьянина
Дорога позагнулася —
Лицо
попово строгое
Явилось на бугре…
Попов пирог — с начинкою,
Поповы щи — с снетком!
Попова каша — с маслицем.
Потупился, задумался,
В тележке сидя,
попИ молвил: — Православные!
Роптать на Бога грех,
Несу мой крест с терпением,
Живу… а как? Послушайте!
Скажу вам правду-истину,
А вы крестьянским разумом
Смекайте! —
«Начинай...
Начальничек помалчивал,
Поскрипывал пером,
Поп трубочкой попыхивал,
Не шелохнувшись, хмурые
Стояли мужики.
К дьячку с семинаристами
Пристали: «Пой „Веселую“!»
Запели молодцы.
(Ту песню — не народную —
Впервые спел сын Трифона,
Григорий, вахлакам,
И с «Положенья» царского,
С народа крепи снявшего,
Она по пьяным праздникам
Как плясовая пелася
Попами и дворовыми, —
Вахлак ее не пел,
А, слушая, притопывал,
Присвистывал; «Веселою»
Не в шутку называл...
Пред каждым почитаемым
Двунадесятым праздником
В моих парадных горницах
Поп всенощну служил.
Проснулось эхо гулкое,
Пошло гулять-погуливать,
Пошло кричать-покрикивать,
Как будто подзадоривать
Упрямых мужиков.
Царю! — направо слышится,
Налево отзывается:
Попу!
попу!
попу!
Весь лес переполошился,
С летающими птицами,
Зверями быстроногими
И гадами ползущими, —
И стон, и рев, и гул!
Глядишь, ко храму сельскому
На колеснице траурной
В шесть лошадей наследники
Покойника везут —
Попу поправка добрая,
Мирянам праздник праздником…
Попа уж мы доведали,
Доведали помещика,
Да прямо мы к тебе!
Чем нам искать чиновника,
Купца, министра царского,
Царя (еще допустит ли
Нас, мужичонков, царь?) —
Освободи нас, выручи!
Молва идет всесветная,
Что ты вольготно, счастливо
Живешь… Скажи по-божески
В чем счастие твое...
Идут под небо самое
Поповы терема,
Гудит
попова вотчина —
Колокола горластые —
На целый божий мир.
Роман сказал: помещику,
Демьян сказал: чиновнику,
Лука сказал:
попу,
Купчине толстопузому, —
Сказали братья Губины,
Иван и Митродор.
Роман сказал: помещику,
Демьян сказал: чиновнику,
А я сказал:
попу.
Молитвы Иисусовой
Не сотворив, уселися
У земского стола,
Налой и крест поставили,
Привел наш
поп, отец Иван
К присяге понятых.
Покончил речь — и мерина
Хлестнул легонько
поп.
«Не сами… по родителям
Мы так-то…» — братья Губины
Сказали наконец.
И прочие поддакнули:
«Не сами, по родителям!»
А
поп сказал: — Аминь!
Простите, православные!
Не в осужденье ближнего,
А по желанью вашему
Я правду вам сказал.
Таков почет священнику
В крестьянстве. А помещики…
Крестьяне позамялися.
Молчат — и
поп молчит…
—
«Дворяне колокольные —
Попы живут по-княжески.
Лука сказал:
попу,
Купчине толстопузому, —
Сказали братья Губины,
Иван и Митродор.
(Народ с Ильею Муромцем
Сравнил ученый
поп...
Потупились ребятушки,
Молчат — и
поп молчит…
Я слышала, как шепотом
Поп плакался ему:
— У нас народ — всё голь да пьянь,
За свадебку, за исповедь
Должают по годам.
Три года я, робятушки,
Жил у
попа в работниках,
Малина — не житье!
Намаялись! уж подлинно
Отпраздновали волю мы,
Как праздник: так ругалися,
Что
поп Иван обиделся
За звоны колокольные
Гудевшие в тот день.
Косушки по три выпили,
Поели — и заспорили
Опять: кому жить весело,
Вольготно на Руси?
Роман кричит: помещику,
Демьян кричит: чиновнику,
Лука кричит:
попу;
Купчине толстопузому, —
Кричат братаны Губины,
Иван и Митродор;
Пахом кричит: светлейшему
Вельможному боярину,
Министру государеву,
А Пров кричит: царю!
Жена
попова толстая,
Попова дочка белая,
Попова лошадь жирная,
Пчела
попова сытая,
Как колокол гудёт!»
— Ну, вот тебе хваленое
Поповское житье!
— Теперь посмотрим, братия,
Каков
попу почет?
Задача щекотливая,
Не прогневить бы вас…
Крестьяне думу думали,
А
поп широкой шляпою
В лицо себе помахивал
Да на небо глядел.
Мать-попадью степенную,
Попову дочь безвинную,
Семинариста всякого —
Как чествуете вы?
Кому вдогон, как мерину,
Кричите: го-го-го?..
Удары градом сыпались:
— Убью! пиши к родителям! —
«Убью! зови
попа!»
Тем кончилось, что прасола
Клим сжал рукой, как обручем,
Другой вцепился в волосы
И гнул со словом «кланяйся»
Купца к своим ногам.
— Напрасно вы проходите, —
Сказал уж раз заспоривший
Седоволосый
поп.
Богатые помещицы,
Старушки богомольные,
Которые повымерли,
Которые пристроились
Вблизи монастырей,
Никто теперь подрясника
Попу не подарит!
Потом, статья… раскольники…
Не грешен, не живился я
С раскольников ничем.
По счастью, нужды не было:
В моем приходе числится
Живущих в православии
Две трети прихожан.
А есть такие волости,
Где сплошь почти раскольники,
Так тут как быть
попу?
— Теперь посмотрим, братия,
Каков
попу покой?
Начать, признаться, надо бы
Почти с рожденья самого,
Как достается грамота
поповскому сынку,
Какой ценой поповичем
Священство покупается,
Да лучше помолчим! //....................... //.......................
«Небось! мы не грабители!» —
Сказал
попу Лука.
(Лука — мужик присадистый,
С широкой бородищею.
Упрям, речист и глуп.
Лука похож на мельницу:
Одним не птица мельница,
Что, как ни машет крыльями,
Небось не полетит...
Но туча передвинулась,
Поп шляпой накрывается —
Быть сильному дождю.
Уж день клонился к вечеру,
Идут путем-дорогою,
Навстречу едет
поп.
Он к вечеру разохался,
К полуночи
попа просил,
К белу свету преставился.
Пил-ел, с
попом беседовал.
Священнику
Сказал: «Прошу покорнейше!»
А
поп ему: — Что просите?
О бригадире все словно позабыли, хотя некоторые и уверяли, что видели, как он слонялся с единственной пожарной трубой и порывался отстоять
попов дом.
— Сейчас тут были! — шамкал губами
поп.
— Где жители? — спрашивал Бородавкин, сверкая на
попа глазами.
Как бы то ни было, но Беневоленский настолько огорчился отказом, что удалился в дом купчихи Распоповой (которую уважал за искусство печь пироги с начинкой) и, чтобы дать исход пожиравшей его жажде умственной деятельности, с упоением предался сочинению проповедей. Целый месяц во всех городских церквах читали
попы эти мастерские проповеди, и целый месяц вздыхали глуповцы, слушая их, — так чувствительно они были написаны! Сам градоначальник учил
попов, как произносить их.
— Тако да видят людие! — сказал он, думая попасть в господствовавший в то время фотиевско-аракчеевский тон; но потом, вспомнив, что он все-таки не более как прохвост, обратился к будочникам и приказал согнать городских
попов...
На другой день, едва позолотило солнце верхи соломенных крыш, как уже войско, предводительствуемое Бородавкиным, вступало в слободу. Но там никого не было, кроме заштатного
попа, который в эту самую минуту рассчитывал, не выгоднее ли ему перейти в раскол.
Поп был древний и скорее способный поселять уныние, нежели вливать в душу храбрость.
Услышав требование явиться, она как бы изумилась, но так как, в сущности, ей было все равно,"кто ни
поп — тот батька", то после минутного колебания она начала приподниматься, чтоб последовать за посланным.
В 1798 году уже собраны были скоровоспалительные материалы для сожжения всего города, как вдруг Бородавкина не стало…"Всех расточил он, — говорит по этому случаю летописец, — так, что даже
попов для напутствия его не оказалось.