Неточные совпадения
— Что это вы
смотрите? — сказал он Левину, который, остановившись у круглого стола, переглядывал
журналы.
«Я все с большим и большим удовольствием
смотрю на вас», — сказал он, кладя ноги на стол, заваленный
журналами, когда мы перешли после обеда в гостиную и дамы удалились.
Однажды, когда Привалов после ужина ушел в свою комнату и только что хотел
посмотреть последнюю книжку
журнала, в дверях послышался осторожный стук.
— Что же это значит? Пользуясь тем, что я в тюрьме, вы спите там, в редакции. Нет, господа, эдак я откажусь от всякого участия и напечатаю мой отказ, я не хочу, чтоб мое имя таскали в грязи, у вас надобно стоять за спиной,
смотреть за каждой строкой. Публика принимает это за мой
журнал, нет, этому надобно положить конец. Завтра я пришлю статью, чтоб загладить дурное действие вашего маранья, и покажу, как я разумею дух, в котором должен быть наш орган.
— Здесь, — ответил Доманевич, лениво чуть — чуть подымаясь с места. Авдиев на мгновение остановился,
посмотрел на него искрящимися глазами, как бы припоминая что-то, и продолжал перекличку. Затем, отодвинув
журнал, он облокотился обеими руками на кафедру и спросил...
Наконец в коридоре слышатся тяжелые шаги. «Егоров, Егоров…» В классе водворяется тишина, и мы с недоумением
смотрим друг на друга… Что же теперь будет?.. Толстая фигура с
журналом подмышкой появляется на пороге и в изумлении отшатывается… Через минуту является встревоженный надзиратель, окидывает взглядом стены и стремглав убегает… В класс вдвигается огромная фигура инспектора… А в перемену эпидемия перекидывается в младшие классы…
— Вам только надобно бы
посмотреть на народ в его собственной исключительной обстановке, — твердил он Ступиной, — и вы бы, я уверен, могли писать очень хорошие рассказы, сцены и очерки.
Посмотрите, какая гадость печатается в
журналах: срам! Я нимало не сомневаюсь, что вы с первого же шага стали бы выше всех их.
— Послушай: ведь ты мне не веришь, нечего и спорить; изберем лучше посредника. Я даже вот что сделаю, чтоб кончить это между нами однажды навсегда: я назовусь автором этой повести и отошлю ее к моему приятелю, сотруднику
журнала:
посмотрим, что он скажет. Ты его знаешь и, вероятно, положишься на его суд. Он человек опытный.
Александр часто гулял по окрестностям. Однажды он встретил толпу баб и девок, шедших в лес за грибами, присоединился к ним и проходил целый день. Воротясь домой, он похвалил девушку Машу за проворство и ловкость, и Маша взята была во двор ходить за барином. Ездил он иногда
смотреть полевые работы и на опыте узнавал то, о чем часто писал и переводил для
журнала. «Как мы часто врали там…» — думал он, качая головой, и стал вникать в дело глубже и пристальнее.
Посмотрю, устрою вас всех, покажу, научу и тогда прощайте: в Москву, издавать
журнал!
— Под опекой не состоит! — вскрикнул Бахчеев, немедленно на меня накидываясь. — Дура она, батюшка, набитая дура, — а не то, что под опекой не состоит. Я тебе о ней и говорить не хотел вчера, а намедни ошибкой зашел в ее комнату,
смотрю, а она одна перед зеркалом руки в боки, экосез выплясывает! Да ведь как разодета:
журнал, просто
журнал! Плюнул, да и отошел. Тогда же все предузнал, как по-писаному!
Она привезла из города новые иллюстрированные
журналы, и мы вместе рассматривали их после ужина. Попадались приложения с модными картинками и выкройками. Маша оглядывала их мельком и откладывала в сторону, чтобы потом рассмотреть особо, как следует; но одно платье с широкою, как колокол, гладкой юбкой и с большими рукавами заинтересовало ее, и она минуту
смотрела на него серьезно и внимательно.
Подпоручик начал перелистывать
журнал и, наконец, в отделе Словесности, видно, отыскал желаемое слово и показал его Мари, которая,
посмотрев, очень сконфузилась, но, впрочем, взяла у офицера книгу и сама показала ему на какое-то слово и, отойдя от него, снова села на прежнее место.
Стал он колебаться: «Разве что в самом деле чаю?» А сам тем временем оделся: манишку бумажную с гвоздя снял, воротничок чистенький, галстук черный с синими звездами, —
смотрю, ах ты, черт! — прямо член паргокского жокей-клуба из
журнала мод, и даже на панталонах спереди складки.
— А на-те вот,
посмотрите… полюбуйтесь, — отвечал тот и вынул из портфеля
журналы Приказа, разорванные на несколько клочков. — Ей-богу, служить с ним невозможно! — продолжал старик, только что не плача. — Прямо говорит: «Мошенники вы, взяточники!.. Кто, говорит, какой мерзавец писал доклад?» — «Помилуйте, говорю, писал сам бухгалтер». — «На гауптвахту, говорит, его; уморю его там». На гауптвахту велел вам идти на три дня. Ступайте.
По стенам лениво путешествовали тараканы, объедая хлебный мякиш, которым были приклеены к штукатурке картинки из
журналов; унылые мухи летали повсюду, скучно жужжа, и засиженные ими картинки
смотрели тёмными пятнами с грязно-серого фона стен.
Он не танцевал,
смотрел высокомерно, потому что был один из сотрудников сатирического
журнала «Головешка», задавал тону и попал на свадьбу случайно, приглашенный как почетный гость Пселдонимовым, с которым был на ты и с которым, еще прошлого года, вместе бедствовал у одной немки, «в углах».
Не желая повторяться, я остановлюсь здесь на том, как Урусов, именно в"Библиотеке"и у меня в редакционной квартире, вошел в жизнь писательского мира и стал
смотреть на себя как на литератора, развил в себе любовь к театру, изящной словесности и искусству вообще, которую без участия в
журнале он мог бы и растратить гораздо раньше.
А издатель представил мне дело так, что
журнал имел с лишком тысячу подписчиков (что-то около 1300 экземпляров), что по тогдашнему времени было еще неплохо, давал мне
смотреть подписную книгу, в которой все было в порядке, предлагал необременительные условия.
Полемика тогдашних
журналов, если на нее
посмотреть"ретроспективно", явилась симптомом того, что после акта 19 февраля на очереди не стояло что-нибудь такое же крупное, как падение рабовладельчества.
Отец Башкирова был членом клуба, там получалось «Дело». Но первые две недели
журнал лежит в читальне, а туда доступ гимназистам не разрешается. Башкиров попросил библиотекаря сходить в читальню и
посмотреть, не напечатаны ли в «Деле» стихи В. Вицентовича на смерть Тургенева.
Он приходит каждый день с каким-нибудь новым предложением: прочитать такую-то повесть в
журнале, поехать
посмотреть на то-то, послушать публичную лекцию. На все это я отвечаю:"Нет". А говорить со Степой я просто не могу, не потому, чтобы он мне надоел, но ведь с ним задушевный разговор возможен только в одном роде: надо с ним куда-нибудь стремиться. А я теперь никуда не стремлюсь.