Неточные совпадения
Марья Антоновна. Право, маменька, все
смотрел. И как начал говорить о литературе, то взглянул
на меня, и потом, когда рассказывал, как играл в вист с
посланниками, и тогда
посмотрел на меня.
За мной ходили две нянюшки — одна русская и одна немка; Вера Артамоновна и m-me Прово были очень добрые женщины, но мне было скучно
смотреть, как они целый день вяжут чулок и пикируются между собой, а потому при всяком удобном случае я убегал
на половину Сенатора (бывшего
посланника), к моему единственному приятелю, к его камердинеру Кало.
Кучумов. Ведь этак можно и надоесть. Говори там, где тебя слушать хотят. А что такое нынешнее время, лучше ль оно прежнего? Где дворцы княжеские и графские? Чьи они? Петровых да Ивановых. Где роговая музыка, я вас спрашиваю? А, бывало,
на закате солнца, над прудами, а потом огни, а посланники-то
смотрят. Ведь это слава России. Гонять таких господ надо.
Между тем в зале уже гремела музыка, и бал начинал оживляться; тут было всё, что есть лучшего в Петербурге: два
посланника, с их заморскою свитою, составленною из людей, говорящих очень хорошо по-французски (что впрочем вовсе неудивительно) и поэтому возбуждавших глубокое участие в наших красавицах, несколько генералов и государственных людей, — один английский лорд, путешествующий из экономии и поэтому не почитающий за нужное ни говорить, ни
смотреть, зато его супруга, благородная леди, принадлежавшая к классу blue stockings [синих чулок (англ.)] и некогда грозная гонительница Байрона, говорила за четверых и
смотрела в четыре глаза, если считать стеклы двойного лорнета, в которых было не менее выразительности, чем в ее собственных глазах; тут было пять или шесть наших доморощенных дипломатов, путешествовавших
на свой счет не далее Ревеля и утверждавших резко, что Россия государство совершенно европейское, и что они знают ее вдоль и поперек, потому что бывали несколько раз в Царском Селе и даже в Парголове.
Хочешь не хочешь — пляши, Василий Борисыч!..
Посмотреть бы теперь Рогожскому собору
на учительного совопросника, поглядеть бы столпам древлего благочестия
на посланника по духовным делам.
— Пасквиль именно
на меня! — сказал, усмехаясь, Паткуль. — А как мое доброе имя не может пострадать от сумасбродных людей, то я сочинителю письма и
посланнику его охотно прощаю. С тем, однако ж, — прибавил он, обратившись к раскольнику, — подобных бумаг в стан русских не пересылать.
Смотри! перескажи это, закоснелый невежа, твоему учителю. В противном случае Мурзенко с своими татарами отыщет его в преисподней. Тогда не пеняйте
на изменника Паткуля. Вот мой ответ: слышишь ли?
— О Шетарди… О моем… — гордо подняла голову цесаревна и, в свою очередь, в упор
посмотрела на герцогиню. — Мне кажется, что он, как
посланник, аккредитован при русском правительстве, которое, за малолетством царя, представляете вы, герцогиня, как правительница, а потому он, скорее, ваш, а не мой.