Неточные совпадения
Оба такие чистенькие, так свежо одеты; он выбрит, она в седых буклях, так тихо говорят, так любовно
смотрят друг
на друга и так им хорошо в темных, прохладных комнатах, с опущенными
шторами. И в жизни, должно быть, хорошо!
За три дня до своей смерти, в прелестный летний вечер, она попросила, чтоб подняли
штору и отворили окно в ее спальне. Окно выходило в садик; она долго
смотрела на густую зелень,
на заходящее солнце и вдруг попросила, чтоб нас оставили одних.
Опять
шторы взвились. Солнце теперь было налицо. Вот оно залило стены института и косяком легло
на торцах Герцена. Профессор
смотрел в окно, соображая, где будет солнце днем. Он то отходил, то приближался, легонько пританцовывая, и наконец животом лег
на подоконник.
Был очень солнечный августовский день. Он мешал профессору, поэтому
шторы были опущены. Один гибкий
на ножке рефлектор бросал пучок острого света
на стеклянный стол, заваленный инструментами и стеклами. Отвалив спинку винтящегося кресла, Персиков в изнеможении курил и сквозь полосы дыма
смотрел мертвыми от усталости, но довольными глазами в приоткрытую дверь камеры, где, чуть-чуть подогревая и без того душный и нечистый воздух в кабинете, тихо лежал красный сноп луча.
Истомин подошел к двери Маниной комнаты и остановился. Дверь была отворена и позволяла видеть всю внутренность покоя. Комната была в своем обыкновенном порядке: все было в ней безукоризненно чисто, и заходившее солнце тепло освещало ее сквозь опущенные белые
шторы. Маня, в белом пеньюаре, с очень коротко остриженными волосами
на голове, сидела
на своей постели и
смотрела себе
на руки.
В узкой полосе стекла между недошедшею
на вершок до подоконника
шторой на нее
смотрели два черные глаза; она в ту же минуту узнала эти глаза: то были глаза Горданова.
— Пройдешься мимо, — отделал себе спекулянт квартиру нашу, живет в ней один с женой да с дочкой.
Шторы, арматура блестит, пальмы у окон. И не признаешь квартирку. Вот какие права были! Богат человек, — и пожалуйте, живите трое в пяти комнатах. Значит, — спальня там, детская, столовая, —
на все своя комната. А рабочий человек и в подвале проживет, в одной закутке с женой да с пятью ребятишками, — ему что? Ну, а теперь власть наша, и права другие пошли.
На то не
смотрят, что богатый человек.
Ротмистры
посмотрели на этих добрых христиан, поглядели и вслед акушерке, а потом с солдатскою простотою пожелали всем им удачи и счастия, какое кому надобится, и, спустив в большом номере оконные
шторы из зеленого коленкора, зажгли канделябры и пошли метать «направо, налево».