Неточные совпадения
«А что? ему, чай, холодно, —
Сказал сурово Провушка, —
В железном-то тазу?»
И в
руки взять ребеночка
Хотел. Дитя заплакало.
А мать кричит: — Не
тронь его!
Не видишь? Он катается!
Ну, ну! пошел! Колясочка
Ведь это у него!..
Сатана представлен стоящим на верхней ступени адского
трона с повелительно простертою вперед
рукою и с мутным взором, устремленным в пространство.
— Ты постой, постой, — сказал Степан Аркадьич, улыбаясь и
трогая его
руку. — Я тебе сказал то, что я знаю, и повторяю, что в этом тонком и нежном деле, сколько можно догадываться, мне кажется, шансы на твоей стороне.
Он стоял пред ней с страшно блестевшими из-под насупленных бровей глазами и прижимал к груди сильные
руки, как будто напрягая все силы свои, чтобы удержать себя. Выражение лица его было бы сурово и даже жестоко, если б оно вместе с тем не выражало страдания, которое
трогало ее. Скулы его тряслись, и голос обрывался.
Ее взгляд, прикосновение
руки прожгли его. Он поцеловал свою ладонь в том месте, где она
тронула его, и поехал домой, счастливый сознанием того, что в нынешний вечер он приблизился к достижению своей цели более, чем в два последние месяца.
В особенности дети, шедшие в школу, голуби сизые, слетевшие с крыши на тротуар, и сайки, посыпанные мукой, которые выставила невидимая
рука,
тронули его.
И чье-нибудь он сердце
тронет;
И, сохраненная судьбой,
Быть может, в Лете не потонет
Строфа, слагаемая мной;
Быть может (лестная надежда!),
Укажет будущий невежда
На мой прославленный портрет
И молвит: то-то был поэт!
Прими ж мои благодаренья,
Поклонник мирных аонид,
О ты, чья память сохранит
Мои летучие творенья,
Чья благосклонная
рукаПотреплет лавры старика!
— Я не хочу спать, мамаша, — ответишь ей, и неясные, но сладкие грезы наполняют воображение, здоровый детский сон смыкает веки, и через минуту забудешься и спишь до тех пор, пока не разбудят. Чувствуешь, бывало, впросонках, что чья-то нежная
рука трогает тебя; по одному прикосновению узнаешь ее и еще во сне невольно схватишь эту
руку и крепко, крепко прижмешь ее к губам.
Она другой
рукой берет меня за шею, и пальчики ее быстро шевелятся и щекотят меня. В комнате тихо, полутемно; нервы мои возбуждены щекоткой и пробуждением; мамаша сидит подле самого меня; она
трогает меня; я слышу ее запах и голос. Все это заставляет меня вскочить, обвить
руками ее шею, прижать голову к ее груди и, задыхаясь, сказать...
Голос его был строг и не имел уже того выражения доброты, которое
тронуло меня до слез. В классной Карл Иваныч был совсем другой человек: он был наставник. Я живо оделся, умылся и, еще с щеткой в
руке, приглаживая мокрые волосы, явился на его зов.
— Если бы ты видела, как он был
тронут, когда я ему сказал, чтобы он оставил эти пятьсот рублей в виде подарка… но что забавнее всего — это счет, который он принес мне. Это стоит посмотреть, — прибавил он с улыбкой, подавая ей записку, написанную
рукою Карла Иваныча, — прелесть!
Любимым развлечением Ассоль было по вечерам или в праздник, когда отец, отставив банки с клейстером, инструменты и неоконченную работу, садился, сняв передник, отдохнуть с трубкой в зубах, — забраться к нему на колени и, вертясь в бережном кольце отцовской
руки,
трогать различные части игрушек, расспрашивая об их назначении.
Человек помолчал и вдруг глубоко, чуть не до земли, поклонился ему. По крайней мере
тронул землю перстом правой
руки.
Идя к Нехаевой прощаться, он угрюмо ожидал слез и жалких слов, но сам почти до слез был
тронут, когда девушка, цепко обняв его шею тонкими
руками, зашептала...
Заботы Марины, заставляя Нехаеву смущенно улыбаться,
трогали ее, это Клим видел по благодарному блеску глаз худенькой и жалкой девицы. Прозрачной
рукой Нехаева гладила румяную щеку подруги, и на бледной коже тыла ее ладони жилки, налитые кровью, исчезали.
— Это они хватили через край, — сказала она, взмахнув ресницами и бровями. — Это — сгоряча. «Своей пустой ложкой в чужую чашку каши». Это надо было сделать тогда, когда царь заявил, что помещичьих земель не
тронет. Тогда, может быть, крестьянство взмахнуло бы
руками…
«Это не самая плохая из историй борьбы королей с дворянством. Король и дворянство, — повторил он, ища какой-то аналогии. — Завоевал
трон, истребив лучших дворян. Тридцать лет царствовал. Держал в своих
руках судьбу Пушкина».
К вечеру она ухитрилась найти какого-то старичка, который взялся устроить похороны Анфимьевны. Старичок был неестественно живенький, легкий, с розовой, остренькой мордочкой, в рамке седой, аккуратно подстриженной бородки, с мышиными глазками и птичьим носом.
Руки его разлетались во все стороны, все
трогали, щупали: двери, стены, сани, сбрую старой, унылой лошади. Старичок казался загримированным подростком, было в нем нечто отталкивающее, фальшивое.
— Ой, больно! Ну, и больно же, ой, господи! Да — не
троньте же… Как я буду жить без руки-то? — с ужасом спрашивал он, хватая здоровой
рукой плечо студента; гладя, пощупывая плечо и косясь мокрыми глазами на свою
руку, он бормотал...
Он барин, он сияет, блещет! Притом он так добр: как мягко он ходит, делает движения, дотронется до
руки — как бархат, а
тронет, бывало,
рукой муж, как ударит! И глядит он и говорит так же мягко, с такой добротой…
— И тут вы остались верны себе! — возразил он вдруг с радостью, хватаясь за соломинку, — завет предков висит над вами: ваш выбор пал все-таки на графа! Ха-ха-ха! — судорожно засмеялся он. — А остановили ли бы вы внимание на нем, если б он был не граф? Делайте, как хотите! — с досадой махнул он
рукой. — Ведь… «что мне за дело»? — возразил он ее словами. — Я вижу, что он, этот homme distingue, изящным разговором, полным ума, новизны, какого-то трепета, уже
тронул, пошевелил и… и… да, да?
— Какая темнота; дальше не пойду, не
трогайте меня за
руку! — почти сердито говорила она, а сама все подвигалась невольно, как будто ее вели насильно, хотя Викентьев выпустил ее
руку.
— Ну, иной раз и сам: правда, святая правда! Где бы помолчать, пожалуй, и пронесло бы, а тут зло возьмет, не вытерпишь, и пошло! Сама посуди: сядешь в угол, молчишь: «Зачем сидишь, как чурбан, без дела?» Возьмешь дело в
руки: «Не
трогай, не суйся, где не спрашивают!» Ляжешь: «Что все валяешься?» Возьмешь кусок в рот: «Только жрешь!» Заговоришь: «Молчи лучше!» Книжку возьмешь: вырвут из
рук да швырнут на пол! Вот мое житье — как перед Господом Богом! Только и света что в палате да по добрым людям.
— Ей-богу, не знаю: если это игра, так она похожа на ту, когда человек ставит последний грош на карту, а другой
рукой щупает пистолет в кармане. Дай
руку,
тронь сердце, пульс и скажи, как называется эта игра? Хочешь прекратить пытку: скажи всю правду — и страсти нет, я покоен, буду сам смеяться с тобой и уезжаю завтра же. Я шел, чтоб сказать тебе это…
— Пустите, вам тяжело, — сказала она, — я ведь толстая — вон какая
рука —
троньте!
В глазах был испуг и тревога. Она несколько раз
трогала лоб
рукой и села было к столу, но в ту же минуту встала опять, быстро сдернула с плеч платок и бросила в угол за занавес, на постель, еще быстрее отворила шкаф, затворила опять, ища чего-то глазами по стульям, на диване — и, не найдя, что ей нужно, села на стул, по-видимому, в изнеможении.
— И не смей за мной! — вскричал я, — не догоняй. — В этот миг как раз
тронул извозчик, и шуба моя вырвалась из
рук Ламберта.
И к нам протянулось несколько
рук; нас
трогали со всех сторон за плечи, за спину, предлагая пари.
Они опять подробно осматривали нас,
трогали платье, волосы, кожу на
руках; у меня сняли ботинки, осмотрели их, потом чулки, зонтик, фуражку.
Я ушел с бароном Крюднером вперед и не знаю, что им отвечали. Корейцы окружили нас тотчас, лишь только мы остановились. Они тоже, как жители Гамильтона, рассматривали с большим любопытством наше платье,
трогали за
руки, за голову, за ноги и живо бормотали между собою.
Может быть, оно так бы и случилось у другого кучера, но Вандик заберет в
руки и расположит все вожжи между полуаршинными своими пальцами и начнет играть ими, как струнами,
трогая то первую, то третью или четвертую.
Ее
трогали, брали в
руки, но признаков жизни не замечали.
Вы только отсторонились от одного, а другой слегка
трогает за плечо, вы пятитесь, но вам торопливо кричит третий — вы отскакиваете, потому что у него в обеих
руках какие-то кишки или длинная, волочащаяся по земле рыба.
Прочие
трогали нас за платье, за белье, за сапоги, гладили
рукой сукно, которое, по-видимому, очень нравилось им.
Фельдшер, подойдя к мертвому,
потрогал желтоватую, покрытую веснушками, еще мягкую, но уже мертвенно-бледную
руку арестанта, подержал ее, потом пустил. Она безжизненно упала на живот мертвеца.
И слезы выступили у ней на глаза, и она коснулась его
руки. Фраза эта была неясна, но он понял ее вполне и был
тронут тем, чтò она означала. Слова ее означали то, что, кроме ее любви, владеющей всею ею, — любви к своему мужу, для нее важна и дорога ее любовь к нему, к брату, и что всякая размолвка с ним — для нее тяжелое страдание.
— Она и теперь в конюшне стоит, — флегматически отвечал Илья,
трогая одной
рукой то место, где у других людей бывает шея, а у него из-под ворота ситцевой рубашки выползала широкая жирная складка кожи, как у бегемота. — Мне на што ее, вашу метлу.
Потому что он меня обнимал, все
руками трогал.
— Пускай шумят, — заговорил, растопыря
руки, человек с плисовым воротником, — мне что за дело! лишь бы меня не
трогали. В истопники меня произвели…
Казалось, это были не мои
руки, а чужие, точно не лицо я
трогал, а какую-то маску.
Утром мы распрощались с Лефу и в тот же день после полудня пришли в деревню Дмитровку, расположенную по ту сторону Уссурийской железной дороги. Переходя через полотно дороги, Дерсу остановился,
потрогал рельсы
рукой, посмотрел в обе стороны и сказал...
«Видел я, — говорил он, — Маккавея, Гедеона… орудие в
руках промысла, его меч, его пращ… и чем более я смотрел на него, тем сильнее был
тронут и со слезами твердил: меч господень! меч господень!
Я был
тронут и вместо расписки горячо пожал ему
руку. Гибин, по русскому обычаю, обнял меня и сказал...
Кетчер был
тронут, слезы дрожали на его глазах, он взял наши
руки и дрожащим голосом сказал...
Пусть, мол, барин не
трогает кутьи, коли не хочет, чтоб от
рук воняло».
И всегда как раз наоборот сказочному разбойнику поступал: богатеев не
трогал, а грабил только бедный народ, который сам в
руки дается.
Вылезши из печки и оправившись, Солоха, как добрая хозяйка, начала убирать и ставить все к своему месту, но мешков не
тронула: «Это Вакула принес, пусть же сам и вынесет!» Черт между тем, когда еще влетал в трубу, как-то нечаянно оборотившись, увидел Чуба об
руку с кумом, уже далеко от избы.
— Постой, Катерина! ступай, мой ненаглядный Иван, я поцелую тебя! Нет, дитя мое, никто не
тронет волоска твоего. Ты вырастешь на славу отчизны; как вихорь будешь ты летать перед козаками, с бархатною шапочкою на голове, с острою саблею в
руке. Дай, отец,
руку! Забудем бывшее между нами. Что сделал перед тобою неправого — винюсь. Что же ты не даешь
руки? — говорил Данило отцу Катерины, который стоял на одном месте, не выражая на лице своем ни гнева, ни примирения.
Эта фраза привела Кочетова в бешенство. Кто смеет
трогать его за
руку? Он страшно кричал, топал ногами и грозил убить проклятого жида. Старик доктор покачал головой и вышел из комнаты.
Старче всё тихонько богу плачется,
Просит у Бога людям помощи,
У Преславной Богородицы радости,
А Иван-от Воин стоит около,
Меч его давно в пыль рассыпался,
Кованы доспехи съела ржавчина,
Добрая одежа поистлела вся,
Зиму и лето гол стоит Иван,
Зной его сушит — не высушит,
Гнус ему кровь точит — не выточит,
Волки, медведи — не
трогают,
Вьюги да морозы — не для него,
Сам-от он не в силе с места двинуться,
Ни
руки поднять и ни слова сказать,
Это, вишь, ему в наказанье дано...