Неточные совпадения
Кити при этой встрече могла упрекнуть себя только в том, что на мгновение, когда она узнала в штатском платье столь знакомые ей когда-то черты, у ней прервалось дыхание,
кровь прилила к сердцу, и яркая краска, она
чувствовала это, выступила на лицо.
Волнение лошади сообщилось и Вронскому; он
чувствовал, что
кровь приливала ему к сердцу и что ему так же, как и лошади, хочется двигаться, кусаться; было и страшно и весело.
Перед утром стала она
чувствовать тоску смерти, начала метаться, сбила перевязку, и
кровь потекла снова.
Мне памятно другое время!
В заветных иногда мечтах
Держу я счастливое стремя…
И ножку
чувствую в руках;
Опять кипит воображенье,
Опять ее прикосновенье
Зажгло в увядшем сердце
кровь,
Опять тоска, опять любовь!..
Но полно прославлять надменных
Болтливой лирою своей;
Они не стоят ни страстей,
Ни песен, ими вдохновенных:
Слова и взор волшебниц сих
Обманчивы… как ножки их.
Последняя смелость и решительность оставили меня в то время, когда Карл Иваныч и Володя подносили свои подарки, и застенчивость моя дошла до последних пределов: я
чувствовал, как
кровь от сердца беспрестанно приливала мне в голову, как одна краска на лице сменялась другою и как на лбу и на носу выступали крупные капли пота. Уши горели, по всему телу я
чувствовал дрожь и испарину, переминался с ноги на ногу и не трогался с места.
— В городе? — произнес он, едва опять не вскрикнувши, и
почувствовал, что вся
кровь вдруг прихлынула к сердцу. — Отчего ж она в городе?
Выговорив это, Самгин смутился,
почувствовал, что даже
кровь бросилась в лицо ему. Никогда раньше эта мысль не являлась у него, и он был поражен тем, что она явилась. Он видел, что Марина тоже покраснела. Медленно сняв руки со стола, она откинулась на спинку дивана и, сдвинув брови, строго сказала...
Когда они обедали со Штольцем у ее тетки, Обломов во время обеда испытывал ту же пытку, что и накануне, жевал под ее взглядом, говорил, зная,
чувствуя, что над ним, как солнце, стоит этот взгляд, жжет его, тревожит, шевелит нервы,
кровь. Едва-едва на балконе, за сигарой, за дымом, удалось ему на мгновение скрыться от этого безмолвного, настойчивого взгляда.
Он
чувствовал, что и его здоровый организм не устоит, если продлятся еще месяцы этого напряжения ума, воли, нерв. Он понял, — что было чуждо ему доселе, — как тратятся силы в этих скрытых от глаз борьбах души со страстью, как ложатся на сердце неизлечимые раны без
крови, но порождают стоны, как уходит и жизнь.
Она устремила глаза на озеро, на даль и задумалась так тихо, так глубоко, как будто заснула. Она хотела уловить, о чем она думает, что
чувствует, и не могла. Мысли неслись так ровно, как волны,
кровь струилась так плавно в жилах. Она испытывала счастье и не могла определить, где границы, что оно такое. Она думала, отчего ей так тихо, мирно, ненарушимо-хорошо, отчего ей покойно, между тем…
— Он вас вызвал? — вскричал я и
почувствовал, что глаза мои загорелись и
кровь залила мне лицо.
«Неужели узнала?» с ужасом подумал Нехлюдов,
чувствуя, как
кровь приливала ему к лицу; но Маслова, не выделяя его от других, тотчас же отвернулась и опять с испуганным выражением уставилась на товарища прокурора.
Он распечатал конверт и, увидав письмо Селенина вместе с какой-то официальной бумагой,
почувствовал, что
кровь бросилась ему в лицо, и сердце сжалось.
Надежда Васильевна тихо засмеялась, и до Привалова долетел звук поцелуев, которыми она награждала философа. Вся
кровь бросилась в голову Привалова, и он
чувствовал, как все закружилось около него.
— Послушайте, Игнатий Львович, — тихо заговорил старик,
чувствуя, как вся
кровь приливает к нему в голову. — Помните ли вы, как… Я не желаю укорить вас этим, но…
Дальше Привалов не мог хорошенько расслышать шепот, но
почувствовал, как вся
кровь бросилась к нему в голову и внутри точно что перевернулось.
В голове у него все кружилось;
кровь прилила к сердцу, и он
чувствовал, что начинает сходить с ума.
Правда и то, что и пролитая
кровь уже закричала в эту минуту об отмщении, ибо он, погубивший душу свою и всю земную судьбу свою, он невольно должен был
почувствовать и спросить себя в то мгновение: «Что значит он и что может он значить теперь для нее, для этого любимого им больше души своей существа, в сравнении с этим «прежним» и «бесспорным», покаявшимся и воротившимся к этой когда-то погубленной им женщине с новой любовью, с предложениями честными, с обетом возрожденной и уже счастливой жизни.
— У рыбы
кровь холодная, — возразил он с уверенностию, — рыба тварь немая. Она не боится, не веселится; рыба тварь бессловесная. Рыба не
чувствует, в ней и
кровь не живая…
Кровь, — продолжал он, помолчав, — святое дело
кровь!
Кровь солнышка Божия не видит,
кровь от свету прячется… великий грех показать свету
кровь, великий грех и страх… Ох, великий!
А спондей английских часов продолжал отмеривать дни, часы, минуты… и наконец домерил до роковой секунды; старушка раз, вставши, как-то дурно себя
чувствовала; прошлась по комнатам — все нехорошо;
кровь пошла у нее носом и очень обильно, она была слаба, устала, прилегла, совсем одетая, на своем диване, спокойно заснула… и не просыпалась. Ей было тогда за девяносто лет.
Он не мог грубо порвать узы Naturgewalt'a, [власти природы (нем.).] связывавшего его с нею, ни крепкие узы симпатии, связывавшие с нами; он во всяком случае должен был изойти
кровью, и,
чувствуя это, он старался сохранить ее и нас, — судорожно не выпускал ни ее, ни наших рук, — а мы свирепо расходились, четвертуя его, как палачи!
Я его видел с тех пор один раз, ровно через шесть лет. Он угасал. Болезненное выражение, задумчивость и какая-то новая угловатость лица поразили меня; он был печален,
чувствовал свое разрушение, знал расстройство дел — и не видел выхода. Месяца через два он умер;
кровь свернулась в его жилах.
Вдруг, лежа на диване, он
почувствовал, как в нем стынет вся
кровь и сердце перестает биться.
Свидетелями этой сцены были Анфуса Гавриловна, Харитон Артемьич и Агния. Галактион
чувствовал только, как вся
кровь бросилась ему в голову и он начинает терять самообладание. Очевидно, кто-то постарался и насплетничал про него Серафиме. Во всяком случае, положение было не из красивых, особенно в тестевом доме. Сама Серафима показалась теперь ему такою некрасивой и старой. Ей совсем было не к лицу сердиться. Вот Харитина, так та делалась в минуту гнева еще красивее, она даже плакала красиво.
Галактион опустил глаза,
чувствуя, как начинает краснеть. Ему как-то вся
кровь бросилась в голову. Агния смотрела на него добрыми глазами и печально улыбалась. Она достаточно насмотрелась на все штуки сестрицы Харитины.
Чувствуя, что лицо мое вдруг точно распухло, а уши налились
кровью, отяжелели и в голове неприятно шумит, я стоял пред матерью, сгорая в стыде, и сквозь слезы видел, как печально потемнело ее лицо, сжались губы, сдвинулись брови.
Он не противился и, отпустив ее, вздохнул полною грудью. Он слышал, как она оправляет свои волосы. Его сердце билось сильно, но ровно и приятно; он
чувствовал, как горячая
кровь разносит по всем телу какую-то новую сосредоточенную силу. Когда через минуту она сказала ему обычным тоном: «Ну, теперь вернемся к гостям», он с удивлением вслушивался в этот милый голос, в котором звучали совершенно новые ноты.
Вдруг
почувствовал я быстрый мраз, протекающий
кровь мою, и, прогоняя жар к вершинам, нудил его распростираться по лицу.
Увидавшись в первый раз после шестилетней разлуки, отец с сыном обнялись и даже словом не помянули о прежних раздорах; не до того было тогда: вся Россия поднималась на врага, и оба они
почувствовали, что русская
кровь течет в их жилах.
Здоровье мое хорошо: вероятно, дорога мне сделала пользу — я в Иркутске часто
чувствовал прилив
крови к голове, и старинная песнь возвращалась — биение.
Положим, Юстину Помаде сдается, что он в такую ночь вот беспричинно хорошо себя
чувствует, а еще кому-нибудь кажется, что там вон по проталинкам сидят этакие гномики, обязанные веселить его сердце; а я думаю, что мне хорошо потому, что этот здоровый воздух сильнее гонит мою
кровь, и все мы все-таки
чувствуем эту прелесть.
Он сказал это так громко, что все слышали его слова.
Кровь с необыкновенной силой прилила к моему сердцу; я
почувствовал, как крепко оно билось, как краска сходила с моего лица и как совершенно невольно затряслись мои губы. Я должен был быть страшен в эту минуту, потому что St.-Jérôme, избегая моего взгляда, быстро подошел ко мне и схватил за руку; но только что я
почувствовал прикосновение его руки, мне сделалось так дурно, что я, не помня себя от злобы, вырвал руку и из всех моих детских сил ударил его.
Под влиянием этого же временного отсутствия мысли — рассеянности почти — крестьянский парень лет семнадцати, осматривая лезвие только что отточенного топора подле лавки, на которой лицом вниз спит его старик отец, вдруг размахивается топором и с тупым любопытством смотрит, как сочится под лавку
кровь из разрубленной шеи; под влиянием этого же отсутствия мысли и инстинктивного любопытства человек находит какое-то наслаждение остановиться на самом краю обрыва и думать: а что, если туда броситься? или приставить ко лбу заряженный пистолет и думать: а что, ежели пожать гашетку? или смотреть на какое-нибудь очень важное лицо, к которому все общество
чувствует подобострастное уважение, и думать: а что, ежели подойти к нему, взять его за нос и сказать: «А ну-ка, любезный, пойдем»?
Мне становится жутко, и я
чувствую, как
кровь быстрее обращается в моих жилах.
Набоб
чувствовал, как
кровь приливала к его голове и стучала в висках тонкими молоточками, а в глазах все застилало кружившим голову туманом.
— Нет, это я… — тихо ответил он сдержанным шепотом,
чувствуя, как у него все пересохло во рту, а глаза налились
кровью.
Пауза. Где-то шарахнулась ночная птица и пропала с мягким трепетом крыльев в ночной мгле. Набоб невольно вздрогнул; он только теперь
почувствовал, что из его исцарапанных рук сочится
кровь.
Раиса Павловна
чувствовала, как у ней похолодели пальцы, а в висках стучала
кровь.
Раиса Павловна задыхалась от волнения,
чувствуя, как вся
кровь хлынула ей в голову: этот момент был самым решительным, и она ненавидела теперь Прейна за его нахальную улыбку, за прищуренные глаза, за гнилые зубы.
— Пожалуй, поколотит его Николай! — с опасением продолжал хохол. — Вот видите, какие чувства воспитали господа командиры нашей жизни у нижних чинов? Когда такие люди, как Николай,
почувствуют свою обиду и вырвутся из терпенья — что это будет? Небо
кровью забрызгают, и земля в ней, как мыло, вспенится…
В тишине — явственное жужжание колес, как шум воспаленной
крови. Кого-то тронули за плечо — он вздрогнул, уронил сверток с бумагами. И слева от меня — другой: читает в газете все одну и ту же, одну и ту же, одну и ту же строчку, и газета еле заметно дрожит. И я
чувствую, как всюду — в колесах, руках, газетах, ресницах — пульс все чаще и, может быть, сегодня, когда я с I попаду туда, — будет 39, 40, 41 градус — отмеченные на термометре черной чертой…
Не имею представления, как долго я был мертв, скорее всего 5 — 10 секунд, но только через некоторое время я воскрес, открыл глаза: темно и
чувствую — вниз, вниз… Протянул руку — ухватился — царапнула шершавая, быстро убегающая стенка, на пальце
кровь, ясно — все это не игра моей больной фантазии. Но что же, что?
Я пишу это и
чувствую: у меня горят щеки. Вероятно, это похоже на то, что испытывает женщина, когда впервые услышит в себе пульс нового, еще крошечного, слепого человечка. Это я и одновременно не я. И долгие месяцы надо будет питать его своим соком, своей
кровью, а потом — с болью оторвать его от себя и положить к ногам Единого Государства.
"Ужели же я погибну, не живши?" — спрашиваю я себя, и вдруг
чувствую нестерпимый прилив
крови в жилах.
Скажите мне, отчего в эту ночь воздух всегда так тепел и тих, отчего в небе горят миллионы звезд, отчего природа одевается радостью, отчего сердце у меня словно саднит от полноты нахлынувшего вдруг веселия, отчего
кровь приливает к горлу, и я
чувствую, что меня как будто поднимает, как будто уносит какою-то невидимою волною?
Кровь не кипела в его жилах, глаза не туманились страстью, но он
чувствовал себя как бы умиротворенным, достигшим заветной цели, и в этот миг совершенно искренно желал, чтобы этот сердечный мир, это душевное равновесие остались при нем навсегда.
Там было пусто и темно, так что ему сделалось как будто немного страшно, и он снова лег; но
кровь волновалась и, казалось, каждый нерв
чувствовал и слушал.
Я
чувствую, как сердце ваше обливается
кровью при мысли, что муж ваш на днях еще в одном прении напорол такую чепуху, которая окончательно обнаружила всю глубину его умственных неспособностей, и вам вряд ли удастся удержать тот великолепный пост, на котором вам так удобно.
Вон в маленьком домике честолюбивый писец магистрата, из студентов семинарии, чтоб угодить назавтра секретарю, отхватывает вечером седьмой лист четким почерком, как будто даже не
чувствует усталости, но, приостановясь на минутку, вытянет разом стоящую около него трубку с нежинскими корешками, плюнет потом на пальцы, помотает рукой, чтоб разбить прилившую
кровь, и опять начинает строчить.
— Наконец — господи боже мой! — я тебе узнала цену, сравнив его с тобой! — воскликнула Настенька. — Ты тоже эгоист, но ты живой человек, ты век свой стремишься к чему-нибудь, страдаешь ты, наконец,
чувствуешь к людям и к их известным убеждениям либо симпатию, либо отвращение, и сейчас же это выразишь в жизни; а Белавин никогда: он обо всем очень благородно рассудит и дальше не пойдет! Ему легко жить на свете, потому что он тряпка, без
крови, без сердца, с одним только умом!..