Неточные совпадения
Проснулся я наутро поздно, а спал необыкновенно крепко и без снов, о чем припоминаю с удивлением, так что, проснувшись,
почувствовал себя опять необыкновенно бодрым нравственно, точно и не было всего вчерашнего дня. К
маме я положил не заезжать, а прямо отправиться в кладбищенскую церковь, с тем чтобы потом, после церемонии, возвратясь в мамину квартиру, не отходить уже от нее во весь день. Я твердо был уверен, что во всяком случае встречу его сегодня у
мамы, рано ли, поздно ли — но непременно.
— Да нет,
мама, я
себя прекрасно
чувствую. Что ж кипяченых сливок вам не подали?
На суде близость товарищей привела Каширина в
себя, и он снова, на мгновение, увидел людей: сидят и судят его и что-то говорят на человеческом языке, слушают и как будто понимают. Но уже на свидании с матерью он, с ужасом человека, который начинает сходить с ума и понимает это,
почувствовал ярко, что эта старая женщина в черном платочке — просто искусно сделанная механическая кукла, вроде тех, которые говорят: «папа», «
мама», но только лучше сделанная. Старался говорить с нею, а сам, вздрагивая, думал...
— Oh! votre mere est une noble et sainte femme! Благодарю.
Мама чувствует себя превосходно. — Ваша мать благородная и святая женщина!
Но Тася нимало не горевала об этом: она быстро освоилась с пансионской жизнью и
чувствовала бы
себя отлично, если б не постоянное воспоминание о том, что ее отдали сюда в наказание и что
мама, должно быть, совсем разлюбила и позабыла свою Тасю!
И вмиг девочку неудержимо потянуло увидеть свою
маму, услышать её милый голос,
почувствовать на своем лице её нежный поцелуй. Впервые тяжелое раскаяние сильно и остро захватило маленькую душу Таси, заполнив
собой все её уголки. И тот мальчик, поминутно глухо кашлявший и хватавшийся за грудь, вдруг стал ей дорогим и близким. Их общее горе приблизило его к ней.
В первый раз со дня кончины
мамы я
почувствовала себя снова счастливой. Мы ехали по тропинке, между рядами невысоких гор, в тихой долине Куры… А по берегам реки вырастали по временам в сгущающихся сумерках развалины замков и башен, носивших на
себе печать давних и грозных времен.
— Еще не спишь? — спросил он дочь и бросил картуз на тот стол, где стояла закуска. — Et maman?.. Comment va-t-elle?.. [А
мама?.. Как она
себя чувствует?.. (фр.).]
— Ну и это хорошо, что не можете обещать, не соразмерив своих сил, — подхватила Саня. — Так вот что: когда вас потянет в дурную компанию, Федя, приезжайте к нам. Вы знаете мою старушку-маму. Она пережила много горя и умеет влиять на людей. Она вас успокоит, развлечет и приголубит. А мои братья постараются вас занять, и вы
почувствуете себя, как в родной семье, как дома. Придете, Федя, да?
— Мне довольно будет опереться на твою руку,
мама! — прошептала молодая девушка. — Я
чувствую себя гораздо лучше.
— Нет, ничего,
мама, я
чувствую себя хорошо, — отвечала Талечка.
—
Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, — обращалась она к матери, которая,
чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
«Милая, голубушка
мама! — писал он, и опять глаза его затуманились слезами, и ему надо было вытирать их рукавом халата, чтобы видеть то, что он пишет. — Как я не знал
себя, не знал всю силу той любви к тебе и благодарности, которая всегда жила в моем сердце! Теперь я знаю и
чувствую, и когда вспоминаю наши размолвки, мои недобрые слова, сказанные тебе, мне больно и стыдно и почти непонятно. Прости же меня и вспоминай только то хорошее, если что было такого во мне.