Неточные совпадения
Левин стал на ноги, снял пальто и, разбежавшись
по шершавому у домика льду, выбежал на
гладкий лед и покатился без усилия, как будто одною своею волей убыстряя, укорачивая и направляя бег. Он приблизился к ней с робостью, но опять ее улыбка успокоила его.
Пожимаясь от холода, Левин быстро шел, глядя на землю. «Это что? кто-то едет», подумал он, услыхав бубенцы, и поднял голову. В сорока шагах от него, ему навстречу,
по той большой дороге-муравке,
по которой он шел, ехала четверней карета с важами. Дышловые лошади жались от колей на дышло, но ловкий ямщик, боком сидевший на козлах, держал дышлом
по колее, так что колеса бежали
по гладкому.
Она провела разрезным ножом
по стеклу, потом приложила его
гладкую и холодную поверхность к щеке и чуть вслух не засмеялась от радости, вдруг беспричинно овладевшей ею.
— Что мама? — спросил он, водя рукой
по гладкой, нежной шейке дочери. — Здравствуй, — сказал он, улыбаясь здоровавшемуся мальчику.
То не было отражение жара душевного или играющего воображения: то был блеск, подобный блеску
гладкой стали, ослепительный, но холодный; взгляд его — непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял
по себе неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если б не был столь равнодушно спокоен.
И слышно было, как он трепал рукою
по гладкой шее своего скакуна, давая ему разные нежные названья.
Двенадцать гребцов, в двадцать четыре весла, с песнями, понесли их
по гладкому хребту зеркального озера.
Пугачев посмотрел на меня с удивлением и ничего не отвечал. Оба мы замолчали, погрузясь каждый в свои размышления. Татарин затянул унылую песню; Савельич, дремля, качался на облучке. Кибитка летела
по гладкому зимнему пути… Вдруг увидел я деревушку на крутом берегу Яика, с частоколом и с колокольней, — и через четверть часа въехали мы в Белогорскую крепость.
Этот заячий тулуп мог, наконец, не на шутку рассердить Пугачева. К счастию, самозванец или не расслыхал, или пренебрег неуместным намеком. Лошади поскакали; народ на улице останавливался и кланялся в пояс. Пугачев кивал головою на обе стороны. Через минуту мы выехали из слободы и помчались
по гладкой дороге.
Дмитрий Самгин стукнул ложкой
по краю стола и открыл рот, но ничего не сказал, только чмокнул губами, а Кутузов, ухмыляясь, начал что-то шептать в ухо Спивак. Она была в светло-голубом, без глупых пузырей на плечах, и это
гладкое, лишенное украшений платье, гладко причесанные каштановые волосы усиливали серьезность ее лица и неласковый блеск спокойных глаз. Клим заметил, что Туробоев криво усмехнулся, когда она утвердительно кивнула Кутузову.
Самгин, снимая и надевая очки, оглядывался, хотелось увидеть пароход, судно рыбаков, лодку или хотя бы птицу, вообще что-нибудь от земли. Но был только совершенно
гладкий, серебристо-зеленый круг — дно воздушного мешка;
по бортам темной шкуны сверкала светлая полоса, и над этой огромной плоскостью — небо, не так глубоко вогнутое, как над землею, и скудное звездами. Самгин ощутил необходимость заговорить, заполнить словами пустоту, развернувшуюся вокруг него и в нем.
Его тихое посвистывание и беседы вполголоса с самим собою, даже его
гладкий, черный, точно чугунный, чепчик волос на голове, весь он вызывал какие-то странные, даже нелепые подозрения: хотелось думать, что он красит волосы, живет
по чужому паспорту, что он — эсер, террорист, максималист, бежавший из ссылки.
Навязывались им, правда, порой и другие заботы, но обломовцы встречали их
по большей части с стоическою неподвижностью, и заботы, покружившись над головами их, мчались мимо, как птицы, которые прилетят к
гладкой стене и, не найдя местечка приютиться, потрепещут напрасно крыльями около твердого камня и летят далее.
Я оперся на ликейца, и он был, кажется, очень доволен этим, шел ровно и осторожно и всякий раз бросался поддерживать меня, когда я оступался или нога моя скользила
по гладкому кораллу.
В зале, на полу, перед низенькими, длинными, деревянными скамьями, сидело рядами до шести — или семисот женщин, тагалок, от пятнадцатилетнего возраста до зрелых лет: у каждой было
по круглому,
гладкому камню в руках, а рядом, на полу, лежало
по куче листового табаку.
Тут же смотрели мы красивое растение, листья которого, сначала темно-красные и угловатые,
по мере созревания переходят в зеленый цвет и получают
гладкую, продолговатую форму.
Иногда им приходится лепиться
по косогору налево, а экипаж спускается с двумя другими лошадьми в рытвину направо и колышется, как челнок, на
гладких, округленных волнах.
На другой день утром мы ушли, не видав ни одного европейца, которых всего трое в Анжере. Мы плыли дальше
по проливу между влажными, цветущими берегами Явы и Суматры. Местами, на
гладком зеркале пролива, лежали, как корзинки с зеленью, маленькие островки, означенные только на морских картах под именем Двух братьев, Трех сестер. Кое-где были отдельно брошенные каменья, без имени, и те обросли густою зеленью.
Вот идут
по трапу и ступают на палубу, один за другим, и старые и молодые японцы, и об одной, и о двух шпагах, в черных и серых кофтах, с особенно тщательно причесанными затылками, с особенно чисто выбритыми лбами и бородой, — словом, молодец к молодцу: длиннолицые и круглолицые, самые смуглые, и изжелта, и посветлее, подслеповатые и с выпученными глазами, то донельзя
гладкие, то до невозможности рябые.
Мы отправились на холм, где были вчера, к кумирне.
По дороге встретили толпу крестьян с прекрасными, темными и
гладкими, претолстыми бамбуковыми жердями, на которых таскают тяжести.
На другой стороне я нашел свежих лошадей и быстро помчался
по отличной дороге, то есть
гладкой луговине, но без колей: это еще была последняя верховая станция.
Бикин (по-удэгейски Бики, по-китайски Дизинхе) — одна из самых больших рек Уссурийского края. Она длиной около 500 км, истоки ее находятся в горах Сихотэ-Алиня на широте мыса
Гладкого.
Когда соболь бежит
по такому «мосту», он натыкается на изгородь, старается ее обойти, но
гладкие затески мешают ему; тогда он пробует перескочить через петлю, запутывается, тянет ее за собой и срывает палочку с упорца.
От старика Люрла я узнал, что в прибрежном районе Кусун будет самой южной рекой,
по которой можно перевалить на Бикин, а самой северной — река Един (мыс
Гладкий).
Молодые отпрыски, еще не успевшие вытянуться выше аршина, окружали своими тонкими,
гладкими стебельками почерневшие, низкие пни; круглые губчатые наросты с серыми каймами, те самые наросты, из которых вываривают трут, лепились к этим пням; земляника пускала
по ним свои розовые усики; грибы тут же тесно сидели семьями.
«Бе-е-ги, бе-е-ги! — с усилием, словно косноязычный, залепетал замиравший охотник, — родимый, береги!» Ермолай выстрелил… раненый беляк покатился кубарем
по гладкой и сухой траве, подпрыгнул кверху и жалобно закричал в зубах рассовавшегося пса.
Погода прекрасная; кротко синеет майское небо;
гладкие молодые листья ракит блестят, словно вымытые; широкая, ровная дорога вся покрыта той мелкой травой с красноватым стебельком, которую так охотно щиплют овцы; направо и налево,
по длинным скатам пологих холмов, тихо зыблется зеленая рожь; жидкими пятнами скользят
по ней тени небольших тучек.
Иные, сытые и
гладкие, подобранные
по мастям, покрытые разноцветными попонами, коротко привязанные к высоким кряквам, боязливо косились назад на слишком знакомые им кнуты своих владельцев-барышников; помещичьи кони, высланные степными дворянами за сто, за двести верст, под надзором какого-нибудь дряхлого кучера и двух или трех крепкоголовых конюхов, махали своими длинными шеями, топали ногами, грызли со скуки надолбы; саврасые вятки плотно прижимались друг к дружке; в величавой неподвижности, словно львы, стояли широкозадые рысаки с волнистыми хвостами и косматыми лапами, серые в яблоках, вороные, гнедые.
Ночью был туманный мороз. Откровенно говоря, я был бы очень рад, если бы к утру разразилась непогода.
По крайней мере мы отдохнули бы и выспались как следует, но едва взошло солнце, как туман сразу рассеялся. Прибрежные кусты и деревья около проток заиндевели и сделались похожими на кораллы. На
гладком льду иней осел розетками. Лучи солнца играли в них, и от этого казалось, будто
по реке рассыпаны бриллианты.
Мы посторонились, и пошел хрен вывертывать ногами
по всему
гладкому месту, которое было возле грядки с огурцами.
И в самом деле сзади кто-то засмеялся. Оглянулся: ни баштану, ни чумаков, ничего; назади, впереди,
по сторонам —
гладкое поле.
Крепкий ветер подхватывает его небольшую фигурку в широкой шубе и мчит
по гладкому, как зеркало, льду прямо к речке.
И опять на
гладком пруду слышен легкий визг железа
по льду, и продолжается молчаливое кружение на лунном свете.
— У вас маленькие желания и маленькие задачи. Поэтому вы всего достигнете в жизни: окончите курс, поступите на службу, женитесь… И жизнь ваша покатится
по ровной,
гладкой дороге…
Ну, вот и пришли они, мать с отцом, во святой день, в прощеное воскресенье, большие оба,
гладкие, чистые; встал Максим-то против дедушки — а дед ему
по плечо, — встал и говорит: «Не думай, бога ради, Василий Васильевич, что пришел я к тебе
по приданое, нет, пришел я отцу жены моей честь воздать».
Первую половину пути к Красному Яру, версты три, мне пришлось ехать
по новой,
гладкой и прямой, как линейка, дороге, а вторую
по живописной тайговой просеке, на которой пни уже выкорчеваны и езда легка и приятна, как
по хорошей проселочной дороге.
Местами течет она
по задворкам, мимо огородов; тут берега у нее зеленые, поросшие тальником и осокой; когда я видел ее, на ее совершенно
гладкую поверхность ложились вечерние тени; она была тиха и, казалось, дремала.
Долина реки Тыми,
по описанию Полякова, усеяна озерами, старицами, оврагами, ямами; на ней нет ровных
гладких пространств, заросших питательными кормовыми травами, нет поемных заливных лугов и только изредка попадаются луговины с осокой: это — заросшие травой озера.
В такие вечера я любил кататься
по долине между постом и деревней Ново-Михайловкой; дорога здесь
гладкая, ровная, рядом с ней рельсовый путь для вагонеток, телеграф.
По совершенно
гладкому морю, пуская вверх фонтаны, гуляли парочками киты, и это прекрасное, оригинальное зрелище развлекало нас на всем пути.
От Рыковского ведет сюда хорошая проселочная дорога
по гладкой равнине, мимо рощ и полей, чрезвычайно напоминавших мне Россию, быть может, потому, что я проезжал здесь в очень хорошую погоду.
Белый как снег, с блестящими, прозрачными небольшими глазами, с черным носом и черными лапами, с длинною, гибкою и красивою шеею, он невыразимо прекрасен, когда спокойно плывет между зеленых камышей
по темно-синей,
гладкой поверхности воды.
Одни зимние вьюги, по-оренбургски — бураны, беспрепятственно владычествуют на
гладких равнинах, взрывая их со всех сторон, превращая небо, воздух и землю в кипящий снежный прах и белый мрак…
Не входя в рассуждение о неосновательности причин, для которых выжигают сухую траву и жниву, я скажу только, что палы в темную ночь представляют великолепную картину: в разных местах то стены, то реки, то ручьи огня лезут на крутые горы, спускаются в долины и разливаются морем
по гладким равнинам.
Хотя снега в открытых степях и
по скатам гор бывают мелки, потому что ветер, гуляя на просторе, сдирает снег с
гладкой поверхности земли и набивает им глубокие овраги, долины и лесные опушки, но тем не менее от такого скудного корма несчастные лошади к весне превращаются в лошадиные остовы, едва передвигающие ноги, и многие колеют; если же пред выпаденьем снега случится гололедица и земля покроется ледяною корою, которая под снегом не отойдет (как то иногда бывает) и которую разбивать копытами будет не возможно, то все конские табуны гибнут от голода на тюбеневке.
Покуда пороши еще мелки и снежной норы сделать нельзя, русаки ложатся предпочтительно
по горным долочкам, поросшим каким-нибудь степным кустарником, также
по межам, где обыкновенно придувает снег к нагнувшейся высокой траве; нередко сходят они с гор в замерзшие, камышистые болота (если они есть близко) и выбирают для логова иногда большие кочки; в чистой и
гладкой степи русаки лежат под кустиками ковыля.
Потом начнешь встречать их изредка, также вместе с другой дичью,
по грязным берегам прудов, весенних луж и разлившихся рек, но подъехать к ним в меру ружейного выстрела бывает очень трудно; во-первых, потому, что они сторожки, а во-вторых, потому, что другая мелкая дичь взлетывая беспрестанно от вашего приближенья, пугает и увлекает своим примером кроншнепов; подкрасться же из-за чего-нибудь или даже подползти — невозможно потому, что места почти всегда бывают открытые и
гладкие.
Голова у дрофы и шея какого-то пепельного или зольного цвета; нос толстый, крепкий, несколько погнутый книзу, в вершок длиною, темно-серый и не
гладкий, а шероховатый; зрачки глаз желтые; ушные скважины необыкновенно велики и открыты, тогда как у всех других птиц они так спрятаны под мелкими перышками, что их и не приметишь; под горлом у ней есть внутренний кожаный мешок, в котором может вмещаться много воды; ноги толстые, покрытые крупными серыми чешуйками, и, в отличие от других птиц, на каждой только
по три пальца.
На одном из поворотов молодые люди остановились. Они поднялись уже довольно высоко, и в узкое окно, вместе с более свежим воздухом, проникла более чистая, хотя и рассеянная струйка света. Под ней на стене, довольно
гладкой в этом месте, роились какие-то надписи. Это были
по большей части имена посетителей.
Протянув издали руки, он коснулся полированной поверхности инструмента и тотчас же робко отодвинулся. Повторив раза два этот опыт, он подошел поближе и стал внимательно исследовать инструмент, наклоняясь до земли, чтобы ощупать ножки, обходя кругом
по свободным сторонам. Наконец его рука попала на
гладкие клавиши.