Неточные совпадения
Когда они пошли пешком вперед других и вышли из виду дома на накатанную, пыльную и усыпанную ржаными колосьями и зернами дорогу, она крепче оперлась на его руку и
прижала ее
к себе.
— Лучше тебя нет!.. — с отчаянием закричал он сквозь слезы и, схватив ее за плечи, изо всех сил стал
прижимать ее
к себе дрожащими от напряжения руками.
Он стоял пред ней с страшно блестевшими из-под насупленных бровей глазами и
прижимал к груди сильные руки, как будто напрягая все силы свои, чтобы удержать
себя. Выражение лица его было бы сурово и даже жестоко, если б оно вместе с тем не выражало страдания, которое трогало ее. Скулы его тряслись, и голос обрывался.
Очков с полдюжины
себе она достала;
Вертит Очками так и сяк:
То
к темю их
прижмёт, то их на хвост
нанижет,
То их понюхает, то их полижет...
В день, когда царь переезжал из Петровского дворца в Кремль, Москва напряженно притихла. Народ ее плотно
прижали к стенам домов двумя линиями солдат и двумя рядами охраны, созданной из отборно верноподданных обывателей. Солдаты были непоколебимо стойкие, точно выкованы из железа, а охранники, в большинстве, — благообразные, бородатые люди с очень широкими спинами. Стоя плечо в плечо друг с другом, они ворочали тугими шеями, посматривая на людей сзади
себя подозрительно и строго.
Вагон встряхивало, качало, шипел паровоз, кричали люди; невидимый в темноте сосед Клима сорвал занавеску с окна, обнажив светло-голубой квадрат неба и две звезды на нем; Самгин зажег спичку и увидел пред
собою широкую спину, мясистую шею, жирный затылок; обладатель этих достоинств,
прижав лоб свой
к стеклу, говорил вызывающим тоном...
Самгин так крепко сжимал револьвер коленями, что у него заболела рука; он сунул оружие под ляжку
себе и плотно
прижал его
к мякоти дивана.
Жарким летним вечером Клим застал отца и брата в саду, в беседке; отец, посмеиваясь необычным, икающим смехом, сидел рядом с Дмитрием, крепко
прижав его
к себе; лицо Дмитрия было заплакано; он тотчас вскочил и ушел, а отец, смахивая платком капельки слез с брюк своих, сказал Климу...
У него немножко шумело в голове и возникало желание заявить о
себе; он шагал по комнате, прислушиваясь, присматриваясь
к людям, и находил почти во всех забавное: вот Марина, почти
прижав к стене светловолосого, носатого юношу, говорит ему...
Клим Самгин осторожно и благодарно
прижал ее руку, чувствуя, что она вернула его
к самому
себе.
Он молчал и в ужасе слушал ее слезы, не смея мешать им. Он не чувствовал жалости ни
к ней, ни
к себе; он был сам жалок. Она опустилась в кресло и,
прижав голову
к платку, оперлась на стол и плакала горько. Слезы текли не как мгновенно вырвавшаяся жаркая струя, от внезапной и временной боли, как тогда в парке, а изливались безотрадно, холодными потоками, как осенний дождь, беспощадно поливающий нивы.
Мало-помалу она слабела, потом оставалась минут пять в забытьи, наконец пришла в
себя, остановила на нем томный взгляд и — вдруг дико, бешено стиснула его руками за шею,
прижала к груди и прошептала...
Она идет, торопится, лицо у ней сияет, объятия растворяются. Она
прижала его
к себе, и около губ ее улыбка образовала лучи.
Мальчик, как вспомнил про все, вскрикнул, бросился
к воде,
прижал себе к обеим грудкам по кулачку, посмотрел в небеса (видели, видели!) — да бух в воду!
— Ах, папа! Я ведь знаю, что тебе новый доктор про меня сказал… Я ведь видел! — воскликнул Илюша и опять крепко, изо всей силы
прижал их обоих
к себе, спрятав на плече у папы свое лицо.
Зарыдал как в судороге, затрясся,
прижимает меня
к себе, я сижу на камне.
Гости стали прощаться между
собою, и каждый отправился в комнату, ему назначенную. А Антон Пафнутьич пошел с учителем во флигель. Ночь была темная. Дефорж освещал дорогу фонарем, Антон Пафнутьич шел за ним довольно бодро,
прижимая изредка
к груди потаенную суму, дабы удостовериться, что деньги его еще при нем.
Она была так близка, она пришла ко мне с полной решимостью, в полной невинности сердца и чувств, она принесла мне свою нетронутую молодость… и я не
прижал ее
к своей груди, я лишил
себя блаженства увидать, как ее милое лицо расцвело бы радостью и тишиною восторга…
Внутренний мир ее разрушен, ее уверили, что ее сын — сын божий, что она — богородица; она смотрит с какой-то нервной восторженностью, с магнетическим ясновидением, она будто говорит: «Возьмите его, он не мой». Но в то же время
прижимает его
к себе так, что если б можно, она убежала бы с ним куда-нибудь вдаль и стала бы просто ласкать, кормить грудью не спасителя мира, а своего сына. И все это оттого, что она женщина-мать и вовсе не сестра всем Изидам, Реям и прочим богам женского пола.
— Чудная, ненаглядная Оксана, позволь поцеловать тебя! — произнес ободренный кузнец и
прижал ее
к себе, в намерении схватить поцелуй; но Оксана отклонила свои щеки, находившиеся уже на неприметном расстоянии от губ кузнеца, и оттолкнула его.
Она остановилась,
прижала меня
к себе и почти шепотом, пророчески сказала...
Епископ отклонился на спинку стула,
прижал меня
к себе и удивленно сказал, так, что все — даже учитель с попом — засмеялись...
Вихров крепко
прижал ее
к себе. Он только и видел пред
собою ее белое лицо, окаймленное черным кружевным вуалем.
Вообразил я
себе, как бы я целовал эту могилу, звал бы тебя из нее, хоть на одну минуту, и молил бы у бога чуда, чтоб ты хоть на одно мгновение воскресла бы передо мною; представилось мне, как бы я бросился обнимать тебя,
прижал бы
к себе, целовал и кажется, умер бы тут от блаженства, что хоть одно мгновение мог еще раз, как прежде, обнять тебя.
Раиса Павловна крепко
прижимала ее маленькую руку
к себе, чувствуя, как из вчерашней девочки возрождается чарующая красавица.
Возвратясь домой, она собрала все книжки и,
прижав их
к груди, долго ходила по дому, заглядывая в печь, под печку, даже в кадку с водой. Ей казалось, что Павел сейчас же бросит работу и придет домой, а он не шел. Наконец, усталая, она села в кухне на лавку, подложив под
себя книги, и так, боясь встать, просидела до поры, пока не пришли с фабрики Павел и хохол.
— Голубушка! — воскликнула мать,
прижав ее
к себе дрожащей рукой. — Возьмите меня, — не помешаю! Мне — нужно. Не верю я, что можно это — убежать!
R, оскалив белые, негрские зубы, брызнул мне в лицо какое-то слово, нырнул вниз, пропал. А я поднял на руки I, крепко
прижал ее
к себе и понес.
Девочка улыбнулась,
прижала куклу
к себе и успокоилась.
У Сони была большая кукла, с ярко раскрашенным лицом и роскошными льняными волосами, подарок покойной матери. На эту куклу я возлагал большие надежды и потому, отозвав сестру в боковую аллейку сада, попросил дать мне ее на время. Я так убедительно просил ее об этом, так живо описал ей бедную больную девочку, у которой никогда не было своих игрушек, что Соня, которая сначала только
прижимала куклу
к себе, отдала мне ее и обещала в течение двух-трех дней играть другими игрушками, ничего не упоминая о кукле.
И каждую ночь он проходил мимо окон Шурочки, проходил по другой стороне улицы, крадучись, сдерживая дыхание, с бьющимся сердцем, чувствуя
себя так, как будто он совершает какое-то тайное, постыдное воровское дело. Когда в гостиной у Николаевых тушили лампу и тускло блестели от месяца черные стекла окон, он притаивался около забора,
прижимал крепко
к груди руки и говорил умоляющим шепотом...
Подняв глаза
к небу и крепко
прижав руку
к груди, он с жаром сказал про
себя: «Клянусь, клянусь, что в последний раз приходил
к ним. Не хочу больше испытывать такого унижения. Клянусь!»
В свою очередь взбешенный Калинович, чувствуя около
себя вместо хорошенького башмачка жирные бока помещицы, начал ее жать изо всей силы
к стене; но та сама раздвинула локти и, произнеся: «Чтой-то, помилуйте, как здесь толкают!», пахнула какой-то теплотой; герой мой не в состоянии был более этого сносить: только что не плюнувши и
прижав еще раз барыню
к стене, он пересел на другую скамейку, а потом, под дальнейшую качку вагона, невольно задремал.
Он вспомнил о розе, которую вот уже третий день носил у
себя в кармане: он выхватил ее — и с такой лихорадочной силой
прижал ее
к своим губам, что невольно поморщился от боли.
Началась возня. Людмила сразу же увидела, что Саша сильнее. Силою не взять, так она, хитрая, улучила удобную минуту, подшибла Сашу под ногу, — он упал, да и Людмилу увлек за
собою. Впрочем, Людмила ловко извернулась и
прижала его
к полу. Саша отчаянно кричал...
Матвей подошёл
к ней, — размахнув руками, точно крыльями, она
прижала его
к себе и поцеловала в лоб, сердечно сказав...
Сдвинув рыжие брови, он гулко крякнул, перекрестился, задев сына рукою по щеке, и крепко
прижал его
к себе.
Тиунов вскочил, оглянулся и быстро пошёл
к реке, расстёгиваясь на ходу, бросился в воду, трижды шумно окунулся и, тотчас же выйдя, начал молиться: нагой, позолоченный солнцем, стоял лицом на восток,
прижав руки
к груди, не часто, истово осенял
себя крестом, вздёргивал голову и сгибал спину, а на плечах у него поблескивали капельки воды. Потом торопливо оделся, подошёл
к землянке, поклонясь, поздравил всех с добрым утром и, опустившись на песок, удовлетворённо сказал...
— Братец! — прошептала она, порывисто
прижимая его
к себе. Потом вдруг, вырвавшись, побежала и, не оборачиваясь, повернула в ворота своего дома.
— Что ж, пойдешь? — строго сказал Лукашка и,
прижав ее
к себе, поцеловал в щеку.
Да! это свыше сил и воли!..
Я изменил
себе и задрожал,
Впервые за всю жизнь… давно ли
Я трус?.. трус… кто это сказал…
Я сам, и это правда… стыдно, стыдно,
Беги, красней, презренный человек.
Тебя, как и других,
к земле
прижал наш век,
Ты пред
собой лишь хвастался, как видно;
О! жалко… право жалко… изнемог
И ты под гнетом просвещенья!
Любить… ты не умел… а мщенья
Хотел… пришел и — и не мог!
Он опять
прижал к груди зонтик и сказал тихо, неожиданно для самого
себя, не узнавая своего голоса...
Он глубоко вздохнул, чувствуя, что с его сердца как будто какая-то кора отвалилась. Женщина, вздрагивая, всё крепче
прижимала его
к себе и говорила отрывистым, бессвязным шёпотом...
И, взяв Фому за руку, она усадила его, как ребенка, на колени
к себе,
прижала крепко голову его
к груди своей и, наклонясь, надолго прильнула горячими губами
к губам его.
Голос старика странно задребезжал и заскрипел. Его лицо перекосилось, губы растянулись в большую гримасу и дрожали, морщины съежились, и по ним из маленьких глаз текли слезы, мелкие и частые. Он был так трогательно жалок и не похож сам на
себя, что Фома остановился,
прижал его
к себе с нежностью сильного и тревожно крикнул...
— Ты восхитительна сегодня была!.. Обворожительна!.. — говорил он, крепко
прижимая своей рукой руку Елены
к себе.
Она
прижимает к глазам платок и уходит
к себе в комнату плакать. Я остаюсь один.
Когда пришел солдат, чтобы взять мертвого младенца, Настя схватила трупик,
прижала его
к себе и не выпускала.
Наталья заплетала косу, когда слова мужа вдруг зажгли в ней злой огонь. Она прислонилась
к стене,
прижав спиною руки, которым хотелось бить, рвать; захлёбываясь словами, сухо всхлипывая, она говорила, не слушая
себя, не слыша окриков изумлённого мужа, — говорила о том, что она чужая в доме, никем не любима, живёт, как прислуга.
— Мне страшно, прекрасный мой! — прошептала Суламифь. — Темный ужас проник в мою душу… Я не хочу смерти… Я еще не успела насладиться твоими объятиями… Обойми меня…
Прижми меня
к себе крепче… Положи меня, как печать, на сердце твоем, как печать, на мышце твоей!..