В десятом часу утра камердинер, сидевший в комнате возле спальной, уведомлял Веру Артамоновну, мою экс-нянюшку, что барин встает. Она отправлялась приготовлять кофей, который он пил один в своем кабинете. Все в доме
принимало иной вид, люди начинали чистить комнаты, по крайней мере показывали вид, что делают что-нибудь. Передняя, до тех пор пустая, наполнялась, даже большая ньюфаундлендская собака Макбет садилась перед печью и, не мигая, смотрела в огонь.
Неточные совпадения
Все, что ни попадалось ему,
приняло вид смеющийся: и домы, и проходившие мужики, довольно, впрочем, сурьезные, из которых
иной уже успел съездить своего брата в ухо.
Толпа воспитанников его с
виду казалась так шаловлива, развязна и жива, что
иной принял бы ее за беспорядочную, необузданную вольницу.
Москва
приняла совсем
иной вид.
Марья Дмитриевна
приняла вид достойный и несколько обиженный. «А коли так, — подумала она, — мне совершенно все равно; видно, тебе, мой батюшка, все как с гуся вода;
иной бы с горя исчах, а тебя еще разнесло». Марья Дмитриевна сама с собой не церемонилась; вслух она говорила изящнее.
Агриппина Алексеевна садится к роялю, отряхивает свои кудри и,
приняв вид отчасти вдохновенный, отчасти полоумный, начинает разыгрывать какой-то"Rêve". [«Греза» (франц.).] Я совершенно убежден, что в эту сладкую минуту она отнюдь не сомневается, что стихотворение Шиллера «Laure am Klavier» [«Лаура у клавесина» (нем.).] написано к ней и что имя Лауры есть не что
иное, как грустная опечатка.
Удостоверившись, что он настоящий, природный дворянин, и даже несколько удивившись тому, что он не князь, фрау Леноре
приняла серьезный
вид и — «предупредила его заранее», что будет с ним совершенно бесцеремонно откровенна, потому что к этому принуждает ее священная обязанность матери! — на что Санин отвечал, что он от нее
иного не ожидал, и сам ее убедительно просит — не щадить его!
Нимало не отвергая того, что купец бил и даже сильно бил мещанина, учитель поставил судье на
вид, что купец вовсе не наносил никакой обиды действием и делал этим не что
иное, как такую именно услугу мещанину, о которой тот его неотступно просил при самих служителях полиции, услугу, которой последние не поняли и, по непонятливости своей,
приняли в преступление.
Проехала печальная процессия, и улица вновь
приняла свой обычный
вид. Тротуары ослизли, на улице — лужи светятся. Однако ж люди ходят взад и вперед — стало быть, нужно. Некоторые даже перед окном фруктового магазина останавливаются, постоят-постоят и пойдут дальше. А у
иных книжки под мышкой — те как будто робеют. А вот я сижу дома и не робею. Сижу и только об одном думаю: сегодня за обедом кислые щи подадут…
В доме было так принято, что если как-нибудь в разговоре кто-нибудь случайно упоминал имя князя Льва Яковлевича, то все сию же минуту
принимали самый серьезный
вид и считали необходимым умолкнуть. Точно старались дать время пронестись звуку священного семейного имени, не сливая его ни с каким звуком
иного житейского слова.
Я наперед соглашаюсь, что это самое грубое и даже горькое заблуждение, но есть же какая-нибудь причина, вследствие которой и грубые заблуждения в
иные минуты
принимают вид истины.
Иные точно не знали, куда девалась Муму, и только головами качали, другие знали и посмеивались ему в ответ, а дворецкий
принял чрезвычайно важный
вид и начал кричать на кучеров.
Иные из этих беспокойств занимали меня так сильно, что задумчивый
вид мой, который я
принимал под их неотступным давлением, обращал на себя внимание матушки — и она, вся бледная и встревоженная, говорила...
Побоище продолжалось.
Иной дрался поневоле. Быть безучастным зрителем было небезопасно, могли как раз
принять за изменника. Не скоро руки палачей устали наносить удары, наступивший вечер не разогнал их. Кто-то догадался посвятить им: зажгли дома убитых, и страшное пламя, откидывая на небо багровое зарево и наводя грозные тени на двигавшихся во мраке убийц, придавало этой картине
вид еще ужаснее, еще поразительнее.
Все в квартире
приняло иной, более спокойный, привлекательный
вид, а сама Анна Александровна стала куда бодрее: туча мрачной грусти, лежавшая за последнее время на ее лице, превратилась в легкое облачко печали с редкими даже просветами — улыбками.
Побоище продолжалось.
Иной дрался поневоле. Быть безучастным зрителем было небезопасно, могли как раз
принять за изменника. Не скоро руки палачей устали наносить удары, наступивший вечер не разогнал их. Кто-то догадался посветить им: зажгли дома убитых, и страшное пламя, откидывая на небо багровое зарево и наводя грозные тени на двигавшихся во мраке убийц, придавало этой картине
вид еще ужаснее, еще поразительнее.