Неточные совпадения
Прошли. В десятке шагов за ними следовал высокий
старик; брезгливо
приподняв пышные белые усы, он тростью гнал пред собой корку апельсина, корка непослушно увертывалась от ударов, соскакивала на мостовую,
старик снова загонял ее на панель и наконец, затискав в решетку для стока воды, победоносно взмахнул тростью.
— Зачем живет такой человек! — глухо прорычал Дмитрий Федорович, почти уже в исступлении от гнева, как-то чрезвычайно
приподняв плечи и почти от того сгорбившись, — нет, скажите мне, можно ли еще позволить ему бесчестить собою землю, — оглядел он всех, указывая на
старика рукой. Он говорил медленно и мерно.
Старик приподнял голову, еще раз внимательно рассмотрел мудреного человека и с прежним спокойствием проговорил...
— Знаю, сударь, знаю; великие наши астрономы ясно читают звездную книгу и аки бы пророчествуют. О господи помилуй, господи помилуй, господи помилуй! — сказал опять
старик,
приподняв глаза кверху, и продолжал как бы сам с собою. — Знамения небесные всегда предшествуют великим событиям; только сколь ни быстр разум человека, но не может проникнуть этой тайны, хотя уже и многие другие мы имеем указания.
Они стояли к нему боком. В отце он не открыл ничего особенного. Белая блуза, нанковые панталоны и низенькая шляпа с большими полями, подбитыми зеленым плюшем. Но зато дочь! как грациозно оперлась она на руку
старика! Ветер по временам отвевал то локон от ее лица, как будто нарочно, чтобы показать Александру прекрасный профиль и белую шею, то
приподнимал шелковую мантилью и выказывал стройную талию, то заигрывал с платьем и открывал маленькую ножку. Она задумчиво смотрела на воду.
Старик приподнял глаза к потолку, борода его затряслась, губа отвисла, и, вздохнув, он прошептал...
— Приехали, — сказал
старик, разогнав лодку и выбросив её на песчаную отмель. Выскочил за борт,
приподнял нос лодки, легко потянул её по сырому песку, а потом выпрямился и крепким голосом властно позвал...
Проезжая мимо
стариков, Лукашка приостановился и
приподнял белую курчавую папаху над стриженою черною головой.
Как только шаги
стариков замолкли на берегу озера, Ваня
приподнял голову, тряхнул кудрями, встал со скамьи, подошел к тому месту, где виднелось зеркальце, и отдернул занавеску.
— Знаю, матушка, знаю… — не слушая ее, проговорил
старик, стараясь
приподнять дочь, которая продолжала обнимать его ноги и рыдала, произнося несвязные причитанья.
Тетушка Анна мгновенно оставила свои объяснения, посадила внучка на завалинку, проворно утерла слезы и бросилась пособлять
старику. Оба
приподняли Дуню и повели ее к завалинке; но едва успели они усадить ее, в воротах показался Петр.
Но
старик оказался бодрым; поблагодарив помогавших ему жестом сморщенной руки, он вежливо и весело
приподнял с седой головы изломанную шляпу и, оглянув диваны зорким глазом, спросил...
Медленно
приподняв ко лбу черную, волосатую руку, он долго смотрит в розовеющее небо, потом — вокруг себя, — пред ним, по серовато-лиловому камню острова, переливается широкая гамма изумрудного и золотого, горят розовые, желтые и красные цветы; темное лицо
старика дрожит в добродушной усмешке, он утвердительно кивает круглой тяжелой головой.
Старик вздрогнул,
приподнял голову и громко забормотал...
Говорил он торопливо, приказывая. Когда Раиса села,
старик приподнял очки и подозрительно осмотрел её.
Старик приподнял свою разношенную шляпу и побрел по маленькой дорожке, которая отделилась вправо: шлепая по лужам, губернатор несколько раз передвинул шляпу на голове и проговорил не выходившую из его головы фразу: «Нет, Матвеевна, не ладно!..»
— Будь здоров, Евстрат! — добродушно отозвался
старик,
приподнимая свою шляпу. — Эх, вода одолела прииск, барин! Теперь ненастье, надо полагать, зарядило ден на пять… верно.
Старик просыпается не в духе. Нахмуренный и суровый, он сердито крякает и глядит исподлобья на Яшу, который подпер своим могучим плечом под грудь быка и, слегка
приподняв его, старается распутать ему ногу.
— Украли! — продолжала она, встряхнув головой и
приподняв брови. — Хитрое было дело эким господам украсть.
Старик правду говорил, что прежние баре были соколы. Как бы теперь этак они на фатеру приехали, не стали бы стариковские сказки слушать, а прямо, нет ли где беседы, молодых бабенок да девушек оглядывать. Барину нашему еще бы не украсть, важное дело… Как сказал он: «Друг Феденька! Надейся на меня, я тебе жену украду и первого сына у тебя окрещу!» Как сказал, так и сделал.
Войдя в зал, он прежде всего выслал вон Сида, и когда строптивый
старик ему, к удивлению, беспрекословно подчинился, он, оставшись один, подошел к трупу,
приподнял покрывавшую его скатерть и, осветив ярким лучом фонарного рефлектора мертвое, обезображенное лицо, стал проворно искать чего-то под левым боком.
Мещанин Михаил Петров Зотов,
старик лет семидесяти, дряхлый и одинокий, проснулся от холода и старческой ломоты во всем теле. В комнате было темно, но лампадка перед образом уже не горела. Зотов
приподнял занавеску и поглядел в окно. Облака, облегавшие небо, начинали уже подергиваться белизной, и воздух становился прозрачным, — стало быть, был пятый час, не больше.
— Отец, отец! — вскрикнул Владимир голосом, от которого
приподняло Конрада; вскочил со скамьи и дико озирался, хватая себя за горящую голову. — Скажи еще что-нибудь,
старик, и я задушу тебя!