Неточные совпадения
Мальчики сидели вокруг их; тут же сидели и те две
собаки, которым так было захотелось меня съесть. Они еще долго не могли примириться с моим
присутствием и, сонливо щурясь и косясь на огонь, изредка рычали с необыкновенным чувством собственного достоинства; сперва рычали, а потом слегка визжали, как бы сожалея о невозможности исполнить свое желание. Всех мальчиков было пять: Федя, Павлуша, Ильюша, Костя и Ваня. (Из их разговоров я узнал их имена и намерен теперь же познакомить с ними читателя.)
Ободренные нашим
присутствием,
собаки опять яростно залаяли и понеслись в аллею.
Когда мне сказали об этом, я не хотел верить и один раз, полубольной, отправился сам в болото и, подкравшись из-за кустов, видел своими глазами, как мои
собаки приискивали дупелей и бекасов, выдерживали долгую стойку, поднимали птицу, не гоняясь за ней, и, когда бекас или дупель пересаживался, опять начинали искать… одним словом: производили охоту, как будто в моем
присутствии.
Я имел двух таких
собак, которые, пробыв со мной на охоте от зари до зари, пробежав около сотни верст и воротясь домой усталые, голодные, едва стоящие на ногах, никогда не ложились отдыхать, не ели и не спали без меня; даже заснув в моем
присутствии, они сейчас просыпались, если я выходил в другую комнату, как бы я ни старался сделать это тихо.
Такие люди иногда встречаются: живут, служат, работают, женятся, умирают, от их
присутствия остается такое же смутное впечатление, как от пробежавшей мимо
собаки.
Можно гладить
собаку и в то же время не замечать ее; мне приказывали, задавали вопросы, но не замечали моего
присутствия.
Глядя на бесцветную вытянутую фигуру Семена Семеныча, так и казалось, что она одна, сама по себе, не имела решительно никакого значения и получала его только в
присутствии Егора Фомича, являясь его естественным продолжением, как хвост у
собаки или как в грамматике прямое дополнение при сказуемом.
Все это кипело желанием броситься на зверя, близкое
присутствие которого
собаки, конечно, открыли своим острым природным чутьем.
Пока происходила вся эта суета, в комнату незаметно вошла моя охотничья
собака, старый рыжий сеттер.
Собака сразу почуяла
присутствие какого-то неизвестного зверя, вытянулась, ощетинилась, и не успели мы оглянуться, как она уже сделала стойку над маленьким гостем. Нужно было видеть картину: медвежонок забился в уголок, присел на задние лапки и смотрел на медленно подходившую
собаку такими злыми глазенками.
Большая старая овчарка грязно-белого цвета, лохматая, с клочьями шерсти у глаз и носа, стараясь казаться равнодушной к
присутствию чужих, раза три покойно обошла вокруг лошади и вдруг неожиданно, с злобным, старческим хрипеньем бросилась сзади на объездчика, остальные
собаки не выдержали и повскакали со своих мест.
Овцы спали. На сером фоне зари, начинавшей уже покрывать восточную часть неба, там и сям видны были силуэты не спавших овец; они стояли и, опустив головы, о чем-то думали. Их мысли, длительные, тягучие, вызываемые представлениями только о широкой степи и небе, о днях и ночах, вероятно, поражали и угнетали их самих до бесчувствия, и они, стоя теперь как вкопанные, не замечали ни
присутствия чужого человека, ни беспокойства
собак.
Отыскивая признаки
присутствия здесь этих сожителей Пизонского, мы прежде всего предполагаем, что здесь есть
собаки и что они живут в некотором удовольствии.
— Данила! — сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих
собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в
присутствии своей любовницы.