Неточные совпадения
В Узле он все ночи
проводил в игорных залах Общественного
клуба, где начал играть по крупной
в компании Ивана Яковлича.
Однажды, когда Привалов особенно долго засиделся
в клубе, Иван Яковлич
отвел его
в сторону и как-то смущенно проговорил...
Эту неровность Надежда Васильевна объясняла ненормальной жизнью Привалова, который по-прежнему
проводил ночи
в клубе в самом сомнительном обществе и раза два являлся к Лоскутовым сильно навеселе.
Когда
в губернском городе С. приезжие жаловались на скуку и однообразие жизни, то местные жители, как бы оправдываясь, говорили, что, напротив,
в С. очень хорошо, что
в С. есть библиотека, театр,
клуб, бывают балы, что, наконец, есть умные, интересные, приятные семьи, с которыми можно
завести знакомства. И указывали на семью Туркиных как на самую образованную и талантливую.
— А помните, как я
провожал вас на вечер
в клуб? — сказал он. — Тогда шел дождь, было темно…
Через час времени жандарм воротился и сказал, что граф Апраксин велел
отвести комнату. Подождал я часа два, никто не приходил, и опять отправил жандарма. Он пришел с ответом, что полковник Поль, которому генерал приказал
отвести мне квартиру,
в дворянском
клубе играет
в карты и что квартиры до завтра
отвести нельзя.
Из-под соломы не было видно даже поперечного гранитного тротуара, который, только для своего удобства, Ляпины
провели в Купеческий
клуб от своего подъезда.
Библиотека эта по завещанию поступила
в музей. И старик Хлудов до седых волос вечера
проводил по-молодому, ежедневно за лукулловскими ужинами
в Купеческом
клубе, пока
в 1882 году не умер скоропостижно по пути из дома
в клуб. Он ходил обыкновенно
в высоких сапогах,
в длинном черном сюртуке и всегда
в цилиндре.
Они являлись
в клуб обедать и уходили после ужина.
В карты они не играли, а целый вечер сидели
в клубе, пили, ели, беседовали со знакомыми или
проводили время
в читальне, надо заметить, всегда довольно пустой, хотя
клуб имел прекрасную библиотеку и выписывал все русские и многие иностранные журналы.
—
Проводи меня домой… Все равно — тебе зараз отвечать:
в Кунаре кутил, Бубниху привез
в клуб, а из
клуба увез Харитину.
Раз Прасковья Ивановна заставила Галактиона
проводить ее
в клуб. Это было уже на святках. Штофф устроил какой-то семейно-танцевальный вечер с туманными картинами, и Прасковья Ивановна непременно желала быть там. Штофф давно приглашал Галактиона
в этот
клуб, но он все отказывался под разными предлогами, а тут пришлось ехать поневоле.
Благодаря «полуштофовой жене» Замараевы
завели приличные знакомства и даже бывали
в клубе.
Иван Петрович большую часть года
проводил в Лавриках (так называлось главное его родовое имение), а по зимам приезжал
в Москву один, останавливался
в трактире, прилежно посещал
клуб, ораторствовал и развивал свои планы
в гостиных и более чем когда-либо держался англоманом, брюзгой и государственным человеком.
Он
в поддевке, правда
в бархатной, и похож на славянофила (да это, по-моему, к нему и идет), а наряди его сейчас
в великолепнейший фрак и тому подобное,
отведи его
в английский
клуб да скажи там: такой-то, дескать, владетельный граф Барабанов, так там его два часа за графа почитать будут, — и
в вист сыграет, и говорить по-графски будет, и не догадаются; надует.
Все вечера он обыкновенно
проводил в Английском
клубе, где, ради спасения от сквозного ветра, был устроен ему особый шкап, вроде ширм, который и придвигался, когда Феодосий Гаврилыч усаживался за ломберный стол.
Он ездил из дома
в дом, поигрывал
в карты, обедал
в клубе, являлся
в первом ряду кресел
в театре, являлся на балах,
завел себе две четверки прекрасных лошадей, холил их, учил денно и нощно словами и руками кучера, сам преподавал тайну конной езды форейтору…
Но немного погодя ей уже было жаль отца, и когда он уходил
в клуб, она
проводила его вниз и сама заперла за ним дверь.
Он играл
в клубах, был принят
в порядочном обществе, одевался у лучших портных, жил
в хорошем отеле и… вел тесную дружбу с маркерами и шулерами. Они
сводили ему игру.
На деньги эти он нанял щегольскую квартиру, отлично меблировал ее; потом съездил за границу, добился там, чтобы
в газетах было напечатано «О работах молодого русского врача Перехватова»; сделал затем
в некоторых медицинских обществах рефераты; затем, возвратившись
в Москву,
завел себе карету, стал являться во всех почти
клубах, где заметно старался
заводить знакомства, и злые языки (из медиков, разумеется) к этому еще прибавляли, что Перехватов нарочно заезжал
в московский трактир ужинать, дружился там с половыми и, оделив их карточками своими, поручал им, что если кто из публики спросит о докторе, так они на него бы указывали желающим и подавали бы эти вот именно карточки, на которых подробно было обозначено время, когда он у себя принимает и когда делает визиты.
Утро он
провел в разъездах, а вечером поехал
в клуб.
— Ну, что же, приятелю? Не долги он, друг мой, хочет выплачивать, а ему самому нужны деньги:
в клуб да по кофейням не на что ездить, ну и давай ему денег: может быть, даже и возлюбленную
заведет, а жена ему приготовляй денег. Мало того, что обманул решительно во всем, еще хочет и твое состояние проматывать.
Кроме того, Голован поставлял также
в клуб отменно крупные яйца от особенно крупных голландских кур, которых
водил во множестве, и, наконец, «приготовлял телят», отпаивая их мастерски и всегда ко времени, например к наибольшему съезду дворян или к другим особенным случаям
в дворянском круге.
Через несколько дней, перед вечером, уезжал я
в клуб, и все меня
провожали до передней.
Всех жуковских ребят, которые знали грамоте,
отвозили в Москву и отдавали там только
в официанты и коридорные (как из села, что по ту сторону, отдавали только
в булочники), и так повелось давно, еще
в крепостное право, когда какой-то Лука Иваныч, жуковский крестьянин, теперь уже легендарный, служивший буфетчиком
в одном из московских
клубов, принимал к себе на службу только своих земляков, а эти, входя
в силу, выписывали своих родственников и определяли их
в трактиры и рестораны; и с того времени деревня Жуково иначе уже не называлась у окрестных жителей, как Хамская или Холуевка.
После проверки
в присутствии местного начальства вывели партию на берег.
Проведя несколько месяцев на море, арестанты впервые чувствовали под ногами твердую почву. Пароход, на котором они прожили столько времени, покачивался
в темноте и вздыхал среди ночи
клубами белого пара.
Прожили они целый месяц; были пикники, вечера
в клубе; три раза ее
возили в театр; она видела целых три оперетки и по слуху до сих пор напевает оттуда.
— Захар, ты приезжай за мною, когда всенощная отойдет… Или, лучше, когда барина
в клуб свезешь.
Нечто вроде
клуба собиралось каждую ночь и
в старинной кофейной, помещавшейся
в здании театра Drury Lane, где тогда шли оперные спектакли,
в разгар сезона. Туда меня
свел журналист и рассказывал мне историю этой кофейни, где когда-то засиживались до поздних часов и Кин, и Гаррик, и все знаменитости обоих столетий.
Приглашение обедать
в клуб есть первая форма вежливости англичанина, как только вы ему сделали визит или даже оставили карточку с рекомендательным письмом. Если он холостой или не держит открытого дома, он непременно пригласит вас
в свой
клуб. Часто он член нескольких, и раз двое моих знакомых
завозили меня
в целых три
клуба, ища свободного стола. Это был какой-то особенно бойкий день. И все столовые оказывались битком набитыми.
Высунувшись наружу и глядя назад, я видел, как она,
проводив глазами поезд, прошлась по платформе мимо окна, где сидел телеграфист, поправила свои волосы и побежала
в сад. Вокзал уж не загораживал запада, поле было открыто, но солнце уже село, и дым черными
клубами стлался по зеленой бархатной озими. Было грустно и
в весеннем воздухе, и на темневшем небе, и
в вагоне.
В Мадриде я как газетный корреспондент поставлен был сразу
в довольно выгодные условия. Всем этим я был обязан Наке. Он сейчас же познакомился
в самом бойком политическом
клубе со всеми иностранными корреспондентами,
завел знакомство и с испанцами вплоть до выдающихся депутатов левой парламентской партии, где были уже не только республиканцы, но и социалисты, хотя и
в ничтожном меньшинстве.
Водили меня и
в Гаррик
Клуб, где собираются больше писатели и артисты и где гораздо попроще. И когда вы войдете
в обиход таких мужских «обителей», вы поймете, что
в них мужчине, деловому или праздному, так удобно, уютно и комфортабельно, как нигде. А для иностранца, нуждающегося
в разнообразных знакомствах, это самый ценный ресурс. И тех, кого с вами знакомят как интересных для вас людей, приглашают всегда
в клуб и
сводят с вами.
Как истый холостяк с твердыми привычками Спенсер предложил мне
проводить его до
клуба"Атеней", где он часа два до обеда
проводил неизменно. Нам надо было пересечь весь Гайд-Парк. Шли мы около получаса и все время оживленно беседовали. Он вышел из своей суховатой флегмы, потому что я дерзнул вступить с ним
в продолжительное прение.
— Да потому, что, получив твое приглашение, я думал
провести время только с тобою, если не у тебя, то
в ресторане, или
в клубе…
Видали нередко, как дьяк Курицын, величайший из еретиков, посещал его, когда люди ложатся спать, и
проводил с ним целые ночи
в делах бесовских и как
в полночь нечистый вылетал от него из трубы дымным
клубом.
Играли не
в клубе, а у себя
в «номерах» — чтобы свободнее, без сюртуков и нараспашку, — и зачастую
проводили за этим занятием дни и ночи.
Подвластность Пьера заключалась
в том, что он не смел не только ухаживать, но не смел с улыбкой говорить с другою женщиной, не смел ездить
в клубы, на обеды, так, для того чтобы
провести время, не смел расходовать деньги для прихотей, не смел уезжать на долгие сроки, исключая как по делам,
в число которых жена включала и его занятия науками,
в которых она ничего не понимала, но которым она приписывала большую важность.
В то время, когда на юбилее московского актера упроченное тостом явилось общественное мнение, начавшее карать всех преступников; когда грозные комиссии из Петербурга поскакали на юг ловить, обличать и казнить комиссариатских злодеев; когда во всех городах задавали с речами обеды севастопольским героям и им же, с оторванными руками и ногами, подавали трынки, встречая их на мостах и дорогах;
в то время, когда ораторские таланты так быстро развились
в народе, что один целовальник везде и при всяком случае писал и печатал и наизусть сказывал на обедах речи, столь сильные, что блюстители порядка должны были вообще принять укротительные меры против красноречия целовальника; когда
в самом аглицком
клубе отвели особую комнату для обсуждения общественных дел; когда появились журналы под самыми разнообразными знаменами, — журналы, развивающие европейские начала на европейской почве, но с русским миросозерцанием, и журналы, исключительно на русской почве, развивающие русские начала, однако с европейским миросозерцанием; когда появилось вдруг столько журналов, что, казалось, все названия были исчерпаны: и «Вестник», и «Слово», и «Беседа», и «Наблюдатель», и «Звезда», и «Орел» и много других, и, несмотря на то, все являлись еще новые и новые названия;
в то время, когда появились плеяды писателей, мыслителей, доказывавших, что наука бывает народна и не бывает народна и бывает ненародная и т. д., и плеяды писателей, художников, описывающих рощу и восход солнца, и грозу, и любовь русской девицы, и лень одного чиновника, и дурное поведение многих чиновников;
в то время, когда со всех сторон появились вопросы (как называли
в пятьдесят шестом году все те стечения обстоятельств,
в которых никто не мог добиться толку), явились вопросы кадетских корпусов, университетов, цензуры, изустного судопроизводства, финансовый, банковый, полицейский, эманципационный и много других; все старались отыскивать еще новые вопросы, все пытались разрешать их; писали, читали, говорили проекты, все хотели исправить, уничтожить, переменить, и все россияне, как один человек, находились
в неописанном восторге.