Неточные совпадения
Хозяйка вышла,
с тем чтобы привести в исполненье мысль насчет загнутия пирога и, вероятно, пополнить ее другими произведениями домашней пекарни и стряпни; а Чичиков вышел в гостиную, где
провел ночь,
с тем чтобы вынуть нужные бумаги из своей шкатулки.
Тоска любви Татьяну гонит,
И в сад идет она грустить,
И вдруг недвижны очи клонит,
И лень ей далее ступить.
Приподнялася грудь, ланиты
Мгновенным пламенем покрыты,
Дыханье замерло в устах,
И в слухе шум, и блеск в очах…
Настанет
ночь; луна обходит
Дозором дальный свод небес,
И соловей во мгле древес
Напевы звучные
заводит.
Татьяна в темноте не спит
И тихо
с няней говорит...
В лихорадке и в бреду
провела всю
ночь Соня. Она вскакивала иногда, плакала, руки ломала, то забывалась опять лихорадочным сном, и ей снились Полечка, Катерина Ивановна, Лизавета, чтение Евангелия и он… он,
с его бледным лицом,
с горящими глазами… Он целует ей ноги, плачет… О господи!
Возьмет он руку, к сердцу жмет,
Из глубины души вздохнет,
Ни слова вольного, и так вся
ночь проходит,
Рука
с рукой, и глаз
с меня не
сводит. —
Смеешься! можно ли! чем повод подала
Тебе я к хохоту такому!
— Нуте-ко, давайте закусим на сон грядущий. Я без этого — не могу, привычка. Я, знаете, четверо суток
провел с дамой купеческого сословия, вдовой и за тридцать лет, — сами вообразите, что это значит! Так и то,
ночами, среди сладостных трудов любви, нет-нет да и скушаю чего-нибудь. «Извини, говорю, машер…» [Моя дорогая… (франц.)]
Он стоял в пальто, в шапке, в глубоких валяных ботиках на ногах и, держа под мышкой палку, снимал
с рук перчатки. Оказалось, что он
провел ночь у роженицы, в этой же улице.
— А как быть? — И, подходя к столу
с чашкой в руке, она пробормотала: —
Ночью отведут куда подальше да и застрелят.
Но еще более неприятные полчаса
провел он
с Макаровым. Этот явился рано утром, когда Самгин пил кофе, слушая умиленные рассказы Анфимьевны о защитниках баррикады:
ночами они посменно грелись у нее в кухне, старуха поила их чаем и вообще жила
с ними в дружбе.
Райский
провел уже несколько таких дней и
ночей, и еще больше предстояло ему
провести их под этой кровлей, между огородом, цветником, старым, запущенным садом и рощей, между новым, полным жизни, уютным домиком и старым, полинявшим, частию
с обвалившейся штукатуркой домом, в полях, на берегах, над Волгой, между бабушкой и двумя девочками, между Леонтьем и Титом Никонычем.
— Нет, вам не угодно, чтоб я его принимал, я и отказываю, — сказал Ватутин. — Он однажды пришел ко мне
с охоты
ночью и попросил кушать: сутки не кушал, — сказал Тит Никоныч, обращаясь к Райскому, — я накормил его, и мы приятно
провели время…
— Ах, Борис, и ты не понимаешь! — почти
с отчаянием произнес Козлов, хватаясь за голову и ходя по комнате. — Боже мой! Твердят, что я болен, сострадают мне,
водят лекарей, сидят по
ночам у постели — и все-таки не угадывают моей болезни и лекарства, какое нужно, а лекарство одно…
Несмотря на все, я нежно обнял маму и тотчас спросил о нем. Во взгляде мамы мигом сверкнуло тревожное любопытство. Я наскоро упомянул, что мы
с ним вчера
провели весь вечер до глубокой
ночи, но что сегодня его нет дома, еще
с рассвета, тогда как он меня сам пригласил еще вчера, расставаясь, прийти сегодня как можно раньше. Мама ничего не ответила, а Татьяна Павловна, улучив минуту, погрозила мне пальцем.
Весь день и вчера всю
ночь писали бумаги в Петербург; не до посетителей было, между тем они приезжали опять предложить нам стать на внутренний рейд. Им сказано, что хотим стать дальше, нежели они указали. Они поехали предупредить губернатора и завтра хотели быть
с ответом. О береге все еще ни слова: выжидают, не уйдем ли. Вероятно, губернатору велено не
отводить места, пока в Едо не прочтут письма из России и не узнают, в чем дело, в надежде, что, может быть, и на берег выходить не понадобится.
Вспомнила она, как она в открытом, залитом вином красном шелковом платье,
с красным бантом в спутанных волосах, измученная и ослабевшая и опьяненная,
проводив гостей к двум часам
ночи, подсела в промежуток танцев к худой, костлявой, прыщеватой аккомпаньяторше скрипача и стала жаловаться ей на свою тяжелую жизнь, и как эта аккомпаньяторша тоже говорила, что тяготится своим положением и хочет переменить его, и как к ним подошла Клара, и как они вдруг решили все три бросить эту жизнь.
2) Весь день накануне и всю последнюю перед смертью
ночь Смельков
провел с проституткой Любкой (Екатериной Масловой) в доме терпимости и в гостинице «Мавритания», куда, по поручению Смелькова и в отсутствии его, Екатерина Маслова приезжала из дома терпимости за деньгами, кои достала из чемодана Смелькова, отомкнув его данным ей Смельковым ключом, в присутствии коридорной прислуги гостиницы «Мавритании» Евфимии Бочковой и Симона Картинкина.
Миновал еще один день. Вечером дождь пошел
с новой силой. Вместе
с тем усилился и ветер. Эту
ночь мы
провели в состоянии какой-то полудремоты. Один поднимался, а другие валились
с ног.
Вот этак-то я почти всю
ночь провел с ней.
Четверть часа спустя Федя
с фонарем
проводил меня в сарай. Я бросился на душистое сено, собака свернулась у ног моих; Федя пожелал мне доброй
ночи, дверь заскрипела и захлопнулась. Я довольно долго не мог заснуть. Корова подошла к двери, шумно дохнула раза два, собака
с достоинством на нее зарычала; свинья прошла мимо, задумчиво хрюкая; лошадь где-то в близости стала жевать сено и фыркать… я, наконец, задремал.
Баклагой, как мне потом сказали, прозывался молодой, красивый и чрезвычайно избалованный ямщик; князь его любил, дарил ему лошадей, гонялся
с ним,
проводил с ним целые
ночи… Этого самого князя, бывшего шалуна и мота, вы бы теперь не узнали… Как он раздушен, затянут, горд! Как занят службой, а главное — как рассудителен!
Кирсанов
провел еще три
ночи с больным; его-то это мало утомляло, конечно, потому что он преспокойно спал, только из предосторожности запирал дверь, чтобы Вера Павловна не могла увидеть такой беспечности.
Там
провел он целую
ночь, а на другой день утром на порожней тройке отправился восвояси без брички и без чемодана,
с пухлым лицом и красными глазами.
Мы
с Кетчером
проводили целые
ночи напролет, говоря, вспоминая, смеясь сквозь слезы и до слез.
Лондон ждет приезжего часов семь на ногах, овации растут
с каждым днем; появление человека в красной рубашке на улице делает взрыв восторга, толпы
провожают его
ночью, в час, из оперы, толпы встречают его утром, в семь часов, перед Стаффорд Гаузом.
Толочанов, должно быть, очень любил ее; он
с этого времени впал в задумчивость, близкую к помешательству, прогуливал
ночи и, не имея своих средств, тратил господские деньги; когда он увидел, что нельзя
свести концов, он 31 декабря 1821 года отравился.
Обшитая своими чиновными плерезами, Марья Степановна каталась, как шар, по дому
с утра до
ночи, кричала, шумела, не давала покоя людям, жаловалась на них, делала следствия над горничными, давала тузы и драла за уши мальчишек,
сводила счеты, бегала на кухню, бегала на конюшню, обмахивала мух, терла ноги, заставляла принимать лекарство.
— Вон у нас Цынский (обер-полициймейстер) только месяц болен был, так студенты Москву чуть
с ума не
свели! И на улицах, и в театрах, чуделесят, да и шабаш! На Тверском бульваре ям нарыли, чтоб липки сажать, а они
ночью их опять землей закидали. Вот тебе и республика! Коли который человек
с умом — никогда бунтовать не станет. А вот шематоны да фордыбаки…
Мне
отвели комнату в стороне,
с окном, выходившим в сад. В комнате все смотрело уютно, чисто, свежо. Сквозь открытое окно врывались благоухания летней теплой
ночи.
С неделю он слоняется по Москве,
проводя где день, где
ночь, и так как у него достаточно приятелей, то наконец ему удается приютиться в одной из больших мастерских, где кишмя кишит целая масса мастеровых.
С тех пор в Щучьей-Заводи началась настоящая каторга. Все время дворовых, весь день,
с утра до
ночи, безраздельно принадлежал барину. Даже в праздники старик находил занятия около усадьбы, но зато кормил и одевал их — как? это вопрос особый — и заставлял по воскресеньям ходить к обедне. На последнем он в особенности настаивал, желая себя выказать в глазах начальства христианином и благопопечительным помещиком.
Долгие вечера, до трех часов
ночи, я
проводил в зиму 1905 года в разговорах
с З.Н. Гиппиус.
Припоминая «мертвяка», рядом
с которым он
провел ночь, Вахрушка долго плевался и для успокоения пил опять стаканчик за стаканчиком, пока совсем не отлегло от души. Э, наплевать!.. Пусть другие отвечают, а он ничего не знает. Ну, ночевал действительно, ну, ушел — и только. Вахрушке даже сделалось весело, когда он представил себе картину приятного пробуждения других пьяниц в темной.
В другой раз Анфуса Гавриловна
отвела бы душеньку и побранила бы и дочерей и зятьев, да опять и нельзя: Полуянова ругать — битого бить, Галактиона — дочери досадить, Харитину —
с непокрытой головы волосы драть, сына Лиодора — себя изводить. Болело материнское сердце день и
ночь, а взять не
с кого. Вот и сейчас, налетела Харитина незнамо зачем и сидит, как зачумленная. Только и радости, что суслонский писарь, который все-таки разные слова разговаривает и всем старается угодить.
— Иду как-то великим постом,
ночью, мимо Рудольфова дома;
ночь лунная, молосная, вдруг вижу: верхом на крыше, около трубы, сидит черный, нагнул рогатую-то голову над трубой и нюхает, фыркает, большой, лохматый. Нюхает да хвостом по крыше и
возит, шаркает. Я перекрестила его: «Да воскреснет бог и расточатся врази его», — говорю. Тут он взвизгнул тихонько и соскользнул кувырком
с крыши-то во двор, — расточился! Должно, скоромное варили Рудольфы в этот день, он и нюхал, радуясь…
«У меня на столе стоит бюст Белинского, который мне очень дорог, вот шкаф
с книгами, за которыми я
провел много
ночей.
Первая
ночь, которую Поляков
провел на берегу этого залива, была ясная, прохладная, и на небе сияла небольшая комета
с раздвоенным хвостом.
Последнюю
ночь провела я
С ребенком.
— Да вот сумлеваюсь на тебя, что ты всё дрожишь.
Ночь мы здесь заночуем, вместе. Постели, окромя той, тут нет, а я так придумал, что
с обоих диванов подушки снять, и вот тут, у занавески, рядом и постелю, и тебе и мне, так чтобы вместе. Потому, коли войдут, станут осматривать али искать, ее тотчас увидят и вынесут. Станут меня опрашивать, я расскажу, что я, и меня тотчас
отведут. Так пусть уж она теперь тут лежит подле нас, подле меня и тебя…
Последнюю
ночь он
провел охая и стоная и измучил Нину Александровну, которая всю
ночь грела ему для чего-то припарки; под утро вдруг заснул, проспал четыре часа и проснулся в сильнейшем и беспорядочном припадке ипохондрии, который и кончился ссорой
с Ипполитом и «проклятием дому сему».
Нина Александровна, видя искренние слезы его, проговорила ему наконец безо всякого упрека и чуть ли даже не
с лаской: «Ну, бог
с вами, ну, не плачьте, ну, бог вас простит!» Лебедев был до того поражен этими словами и тоном их, что во весь этот вечер не хотел уже и отходить от Нины Александровны (и во все следующие дни, до самой смерти генерала, он почти
с утра до
ночи проводил время в их доме).
— Теодор! — продолжала она, изредка вскидывая глазами и осторожно ломая свои удивительно красивые пальцы
с розовыми лощеными ногтями, — Теодор, я перед вами виновата, глубоко виновата, — скажу более, я преступница; но вы выслушайте меня; раскаяние меня мучит, я стала самой себе в тягость, я не могла более переносить мое положение; сколько раз я думала обратиться к вам, но я боялась вашего гнева; я решилась разорвать всякую связь
с прошедшим… puis, j’ai été si malade, я была так больна, — прибавила она и
провела рукой по лбу и по щеке, — я воспользовалась распространившимся слухом о моей смерти, я покинула все; не останавливаясь, день и
ночь спешила я сюда; я долго колебалась предстать пред вас, моего судью — paraî tre devant vous, mon juge; но я решилась наконец, вспомнив вашу всегдашнюю доброту, ехать к вам; я узнала ваш адрес в Москве.
В гостиной Лаврецкий застал Марью Дмитриевну одну. От нее пахло одеколоном и мятой. У ней, по ее словам, болела голова, и
ночь она
провела беспокойно. Она приняла его
с обычною своею томной любезностью и понемногу разговорилась.
«Спокойной
ночи, моя милая девушка», — прошептал Лаврецкий, продолжая сидеть неподвижно и не
сводя взора
с потемневшего окна.
Вот о чем задумывался он,
проводя ночи на Рублихе. Тысячу раз мысль проходила по одной и той же дороге, без конца повторяя те же подробности и производя гнетущее настроение. Если бы открыть на Рублихе хорошую жилу, то тогда можно было бы оправдать себя в глазах компании и уйти из дела
с честью: это было для него единственным спасением.
Манифестом 26 августа 1856 года я возвращен из Сибири. В Нижнем-Новгороде я посетил Даля (он
провел с Пушкиным последнюю
ночь). У него я видел Пушкина простреленный сюртук. Даль хочет принести его в дар Академии или Публичной библиотеке.
Я
с ним
провел несколько дней, и последнюю
ночь ночевали у меня и беседовали, как будто бы были петровские товарищи: одним словом, я вполне наслаждался вашим счастьем.
Ночь всю до бела света она
провела одетая в своем кресле и, когда Ступина утром осторожно постучалась в ее дверь, привскочила
с выражением страшного страдания.
Сегодня в четыре часа после обеда Петр Лукич отправил в дом покойной жены свой ветхий гардероб и книги. Сегодня же он
проведет первую
ночь вне училищного флигеля, уступая новому смотрителю вместе
с местом и свою радость, свою красавицу Женни.
И Лиза и Бертольди охотно остались ночевать у Полиньки; а так как ни Лиза, ни Бертольди спать не ложились, а Полинька лежала в блузе, то и доктор
с Помадою остались
проводить эту страшную
ночь вместе.
Они, посидев и поболтав
с нами, ушли, и, когда надобно было ложиться спать, страх опять овладел мною и так выразился на моем лице, что мать поняла, какую
ночь проведу я, если не лягу спать вместе
с нею.
Дело состояло в том, что
с задней стороны, из средины пригорка, бил родник; чувашенин подставил колоду, и как все надворные строения были ниже родника, то он
провел воду, во-первых, в летнюю кухню, во-вторых, в огромное корыто, или выдолбленную колоду, для мытья белья, и в-третьих, в хлевы, куда загонялся на
ночь скот и лошади.