Неточные совпадения
И скоро звонкий голос Оли
В семействе Лариных умолк.
Улан, своей невольник доли,
Был должен ехать
с нею в полк.
Слезами горько обливаясь,
Старушка,
с дочерью прощаясь,
Казалось, чуть жива была,
Но Таня плакать не могла;
Лишь смертной бледностью покрылось
Ее печальное лицо.
Когда все вышли на крыльцо,
И всё, прощаясь, суетилось
Вокруг кареты молодых,
Татьяна
проводила их.
Похвальный лист этот, очевидно, должен был теперь послужить свидетельством о праве Катерины Ивановны самой
завести пансион; но главное, был припасен
с тою целью, чтобы окончательно срезать «обеих расфуфыренных шлепохвостниц», на случай если б они пришли на поминки, и ясно доказать им, что Катерина Ивановна из самого благородного, «можно даже сказать, аристократического дома, полковничья
дочь и уж наверно получше иных искательниц приключений, которых так много расплодилось в последнее время».
— Вы у нас, — продолжал неумолимый Нил Андреич, — образец матерям и
дочерям: в церкви стоите,
с образа глаз не
отводите, по сторонам не взглянете, молодых мужчин не замечаете…
— И отлично! Теперь вам остается только действовать, и я буду надеяться на вашу опытность. Вы ведь пользуетесь успехом у женщин и умеете
с ними дела
водить, ну вам и книги в руки. Я слышал мельком, что поминали Бахареву, потом
дочь Ляховского…
Мимоходом Марья Степановна успела пожаловаться на Василия Назарыча, который
заводит новшества: старшую
дочь выдумал учить, новую мебель у себя поставил, знается
с бритоусами и табашниками.
— Дмитрий Федорович, слушай, батюшка, — начал, обращаясь к Мите, Михаил Макарович, и все взволнованное лицо его выражало горячее отеческое почти сострадание к несчастному, — я твою Аграфену Александровну
отвел вниз сам и передал хозяйским
дочерям, и
с ней там теперь безотлучно этот старичок Максимов, и я ее уговорил, слышь ты? — уговорил и успокоил, внушил, что тебе надо же оправдаться, так чтоб она не мешала, чтоб не нагоняла на тебя тоски, не то ты можешь смутиться и на себя неправильно показать, понимаешь?
Лошади были давно готовы, а мне все не хотелось расстаться
с смотрителем и его дочкой. Наконец я
с ними простился; отец пожелал мне доброго пути, а
дочь проводила до телеги. В сенях я остановился и просил у ней позволения ее поцеловать; Дуня согласилась… Много могу я насчитать поцелуев, [
с тех пор, как этим занимаюсь,] но ни один не оставил во мне столь долгого, столь приятного воспоминания.
— Вот ращу
дочь, а у самого кошки на душе скребут, — заметил Тарас Семеныч,
провожая глазами убегавшую девочку. — Сам-то стар становлюсь, а
с кем она жить-то будет?.. Вот нынче какой народ пошел: козырь на козыре. Конечно, капитал будет, а только деньгами зятя не купишь, и через золото большие слезы льются.
В другой раз Анфуса Гавриловна
отвела бы душеньку и побранила бы и
дочерей и зятьев, да опять и нельзя: Полуянова ругать — битого бить, Галактиона —
дочери досадить, Харитину —
с непокрытой головы волосы драть, сына Лиодора — себя изводить. Болело материнское сердце день и ночь, а взять не
с кого. Вот и сейчас, налетела Харитина незнамо зачем и сидит, как зачумленная. Только и радости, что суслонский писарь, который все-таки разные слова разговаривает и всем старается угодить.
В другой: каторжный, жена свободного состояния и сын; каторжная-татарка и ее
дочь; каторжный-татарин, его жена свободного состояния и двое татарчат в ермолках; каторжный, жена свободного состояния и сын; поселенец, бывший на каторге 35 лет, но еще молодцеватый,
с черными усами, за неимением сапог ходящий босиком, но страстный картежник; [Он говорил мне, что во время игры в штос у него «в жилах электричество»: от волнения руки
сводит.
Выжив мужиков, мать Енафа вздохнула свободнее, особенно когда за гостем незаметно ушли и
дочери. Ей хотелось
отвести душеньку
с Пульхерией. Прежде всего мать Енафа накинулась на Аглаиду
с особенным ожесточением.
После ужина их
отвели в гостиницу и каждому хотели было дать по отдельной комнате; но богомольцы наши разместились так, что Захаревский
с дочерью заняли маленькое отделение, а Живин и Вихров легли в одной комнате.
— Ну да; сходи; а к тому ж и пройдешься, — прибавил старик, тоже
с беспокойством всматриваясь в лицо
дочери, — мать правду говорит. Вот Ваня тебя и
проводит.
Встретила меня сама мать игуменья, встретила
с честью, под образа посадила:"Побеседуем", — говорит. Женщина она была из себя высокая, сановитая и взгляд имела суровый: что мудреного, что она мужикам за генеральскую
дочь почудилась? Начал я
с ней говорить, что не дело она
заводит, стал Асафа-старика поминать. Только слушала она меня, слушала, дала все выговорить, да словно головой потом покачала.
— Она, — ответил сенатор и, обратив все свое внимание на вошедшего
с дочерью губернского предводителя, рассыпался перед ним в любезностях, на которые Крапчик отвечал довольно сухо; мало того: он, взяв
с несколько армейскою грубостью графа под руку,
отвел его в сторону и проговорил...
Не бывая в ней долгое время, я решился, наконец, года три тому назад вместе
с дочерью провести там лето; соседние дворяне, разумеется, стали посещать меня и рассказывают мне, что в околотке — то тут, то там — начали появляться скопцы и, между прочим, один небогатый помещик со слезами на глазах объявил, что у него в именьице найдено десять молодых девушек, у которых тут не оказалось ничего — гладко!..
Дьякон обиделся и подумал: «Ох, не надо бы мне, кажется,
с ним якшаться!» Но как они сейчас вслед за этим отправились по домам, то и он не отбился от компании. Семейство почтмейстера, дьякон, Варнава, Термосесов и Бизюкина шли вместе. Они
завели домой почтмейстершу
с дочерьми, и здесь, у самого порога комнаты, Ахилла слышал, как почтмейстерша сказала Термосесову...
И еще велел всем вам поклониться господин Термосесов; он встретился со мной в городе: катит куда-то шибко и говорит: «Ах, постой, говорит, пожалуйста, дьякон, здесь у ворот: я тебе штучку сейчас вынесу: ваша почтмейстерша
с дочерьми мне пред отъездом свой альбом навязала, чтоб им стихи написать, я его
завез, да и назад переслать не
с кем.
Маска оказалась хорошенькой двадцатилетней невинной девушкой,
дочерью шведки-гувернантки. Девушка эта рассказала Николаю, как она
с детства еще, по портретам, влюбилась в него, боготворила его и решила во что бы то ни стало добиться его внимания. И вот она добилась, и, как она говорила, ей ничего больше не нужно было. Девица эта была свезена в место обычных свиданий Николая
с женщинами, и Николай
провел с ней более часа.
Верная своему обещанию и обеспеченная таким письмом, Арина Васильевна немедленно собралась в дорогу и сама
отвезла Парашеньку к ее мнимо-умирающей бабушке; прогостила у больной
с неделю и воротилась домой, совершенно обвороженная ласковыми речами Михаила Максимовича и разными подарками, которые он привез из Москвы не только для нее, но и для
дочерей ее.
Милославский, помолясь богу, разделся без помощи Алексея и прилег на мягкую перину; но сон бежал от глаз его: впечатление, произведенное на Юрия появлением боярской
дочери, не совсем еще изгладилось; мысль, что, может быть, он
провел весь день под одною кровлею
с своей прекрасной незнакомкой, наполняла его душу каким-то грустным, неизъяснимым чувством.
Старику и его
дочери привелось прощаться
с Анной скорей, чем они предполагали. Не прошло трех дней, как старушка явилась в Сосновку. Избы были проданы. Петр, Василий и Анна отправлялись на следующее утро в «рыбацкие слободы». Вечером Кондратий, Дуня и еще несколько родственников
проводили старушку за околицу.
— Ни к чему не причастен! Это мы видим!.. — возразил Петр. —
Свел свою
дочь беспутную
с отцовым приемышем, таким же мошенником, подольстились к отцу, примазались к нашему дому, а после покойника обокрали нас.
Я приехал в Нальчик
с женой и
дочерью отдохнуть на лето,
завел кунаков среди балкарских горцев и отправился
с двумя из них к ним в гости, в их почти недоступные аулы.
Кредиторы получили свои деньги, а Яков Львович
провел с собою растерявшуюся старушку через крестившуюся и благословлявшую их толпу народа и увез эту свою мать в дом свой, где поместил ее
с дочерью и внучатами и тем посылал блюда
с своей кухни, а самоё нареченную мать сажал
с собою за стол в почетном конце.
Тетушке Клеопатре Львовне как-то раз посчастливилось сообщить брату Валерию, что это не всегда так было; что когда был жив папа, то и мама
с папою часто езжали к Якову Львовичу и его жена Софья Сергеевна приезжала к нам, и не одна, а
с детьми, из которых уже два сына офицеры и одна
дочь замужем, но
с тех пор, как папа умер, все это переменилось, и Яков Львович стал посещать maman один, а она к нему ездила только в его городской дом, где он
проводил довольно значительную часть своего времени, живучи здесь без семьи, которая жила частию в деревне, а еще более за границей.
Бабушка, разумеется, тоже была на этих собраниях
с дочерью и
с Ольгою Федотовной, которая находилась в гардеробных комнатах. Результатом первого же из этих съездов было то, что княгиня совсем против желания попала в очень большой круг знакомств, имевших то необыкновенное начало, что здесь не родители знакомили детей, а дети
сводили и сближали своих родителей.
Княгиня, во-первых, по словам Ольги Федотовны, долго стояла на том самом месте, на котором перекрестила
дочь и отдала ей складень. Во все это время она была как в столбняке: она не
сводила глаз
с двери и не слыхала, как Ольга Федотовна два раза предлагала ей раздеваться.
Должно бы быть то, что, когда в общество к моей сестре,
дочери вступит такой господин, я, зная его жизнь, должен подойти к нему, отозвать в сторону и тихо сказать: «голубчик, ведь я знаю, как ты живешь, как
проводишь ночи и
с кем.
Граф Хвостиков собственно сам и
свел дочь с Янсутским, воспользовавшись ее ветреностью и тем, что она осталась вдовою, — и сделал это не по какому-нибудь свободному взгляду на сердечные отношения, а потому, что c'est une affaire avantageuse — предприятие не безвыгодное, а выгодными предприятиями граф в последнее время бредил.
— Это такие, я тебе скажу, мошенники, — говорил он, ходя
с азартом по комнате, в то время как Бегушев полулежал на диване и
с любопытством слушал его, — такие, что… особенно Янсутский. (На последнего граф очень злился за
дочь.) Все знают, что он вместе обделывал разные штуки
с Хмуриным, а выходит чист, как новорожденный младенец… Следователь, надобно отдать ему честь, умел читать душу у всех нас; но Янсутский и тому
отводил глаза: на все у него нашлось или расписочка от Хмурина, или приказ Хмурина!
И, подмигнув девицам, среди которых величаво стояла
дочь его, шпульница Зинаида, грудастая, красивая,
с дерзкими глазами, он
завёл ещё более высоко и уныло...
После обеда Семен Николаевич отправлялся на часок отдохнуть и затем уже
проводил вечер, слушая прекрасную игру на рояли преимущественно одной из
дочерей, или же большею частию за карточным столом
с гостями.
Девять месяцев проходит,
С поля глаз она не
сводит:
Вот в сочельник в самый, в ночь
Бог дает царице
дочь.
Имение это досталось ему от отца и никогда не отличалось благоустройством; Гаврила Степаныч долго находился в отсутствии, служил в Петербурге; наконец, лет пятнадцать тому назад, вернулся он на родину в чине коллежского асессора,
с женою и тремя
дочерьми, в одно и то же время принялся за преобразования и за постройки, немедленно
завел оркестр и начал давать обеды.
Поехав в Москву из деревни, на станции съезжаюсь я
с одним барином; слово за слово, вижу, что человек необыкновенно добродушный и даже простой;
с первого же слова начал мне рассказывать, что семейство свое он
проводил в Москву, что у него жена, три
дочери, из коих младшая красавица, которой двоюродная бабушка отдала в приданое подмосковную в триста душ, и знаешь что, mon cher, как узнал я после по разговорам, эта младшая красавица — именно моя грезовская головка!
Мари целые дни начала
проводить у матери, которая,
с своей стороны, стараясь предостеречь
дочь от влияния мужа, беспрестанно толковала ей, какой тот мот, какой он пустой и бесчувственный человек и как он мало любит ее.
Марья Ивановна
с дочерьми провожала нас, когда мы уезжали из Москвы, и простилась
с нами очень грустно; особенно плакала Лиза, которую сестра Анюта напугала рассказами о жизни в глуши Малороссии.
В то же время, как мы отправились
провожать Гоголя, его мать
с дочерьми и Ольга Семеновна, также
с дочерьми, отправились в двух экипажах к Троице помолиться богу.
Юрий едет; на дороге, чтоб избавить от виселицы
дочь боярина Шалонского, в которой он еще прежде узнал свою любезную, женится на ней (это обстоятельство оправдано прекрасно) и тот же час
отвозит свою несчастную молодую в монастырь Хотьковский и прощается
с нею навеки.
Варвара Михайловна все свободное время от классов, которые Наташа продолжала посещать для вида, так сказать мимоходом,
проводила вместе
с дочерью.
Однажды он шел к ней таким образом в зимнее утро (посыльный был у него накануне вечером и не застал).
С ним шла его
дочь, которую хотелось ему
проводить в гимназию, это было по дороге. Валил крупный мокрый снег.
Разошелся он
с ними после того, как женился на забеременевшей от него
дочери квартирной хозяйки, стал пить и опустился до такой степени, что его, пьяного, поднимали на улице и
отвозили в участок.
Один помещик семейный был ему знаком, и он сбирался поехать к нему, поволочиться за его
дочерьми, когда кавалерист явился знакомиться к улану и в тот же вечер, без всякой дурной мысли,
свел его
с своими знакомыми, Лухновым и другими игроками, в общей зале.
Но через год князь приехал в имение, поссорился
с Ихменевым, — по наговорам, будто тот интриговал, чтобы женить Алешу на своей 17-летней
дочери, Наташе, — отнял у него управление именьем, сделал на него начет и
завел процесс.
— Предложение сделано, — возразил Петр Васильич
с расстановкой, — отец благословил,
дочь не отказала, стало быть, рассуждать уж более нечего. Может быть, оно точно все к лучшему. Теперь надо о свадьбе думать, а не рассуждать; но утро вечера мудренее… Завтра потолкуем как следует. Эй! кто там?
проводите Бориса Андреича.
И в скуфье пощеголять охота, и сыновей на квартире получше устроить, и
дочерей замуж повыдать, а концов
с концами не может
свести. Нужда человека до чего не доводит?
Зажгла Никитишна свечи перед иконами и вышла вместе
с канонницей… Все переглянулись, догадались… Аксинья Захаровна села у изголовья
дочери и, прижавшись к Груне, тихо плакала. Патап Максимыч, скрестив руки, глаз не
сводил с лица
дочери.
До улицы
проводила его попадья
с дочерьми, низко кланяясь и благодаря, как только умела. Когда же воротились домой, попадья шепнула Степанидушке...
И сыновья и племянница хоть и
проводили все почти время
с гувернерами и учительницами, но после, начитавшись сначала «Четьи-миней» и «Патериков» об умерщвлении плоти угодниками, а потом мистических книг, незаметно для самих себя вошли в «тайну сокровенную». Старший остался холостым, а меньшой женился на одной бедной барышне, участнице «духовного союза» Татариновой. Звали ее Варварой Петровной, у них была
дочь, но ходили слухи, что она была им не родная, а приемыш либо подкидыш.