Неточные совпадения
— То есть вы хотите сказать, что грех мешает ему? — сказала Лидия Ивановна. — Но это ложное мнение. Греха нет для верующих, грех уже искуплен. Pardon, — прибавила она, глядя на опять вошедшего
с другой запиской лакея. Она прочла и на словах ответила: «завтра у Великой Княгини, скажите». — Для верующего нет греха, —
продолжала она
разговор.
— Так вы нынче ждете Степана Аркадьича? — сказал Сергей Иванович, очевидно не желая
продолжать разговор о Вареньке. — Трудно найти двух свояков, менее похожих друг на друга, — сказал он
с тонкою улыбкой. — Один подвижной, живущий только в обществе, как рыба в воде; другой, наш Костя, живой, быстрый, чуткий на всё, но, как только в обществе, так или замрет или бьется бестолково, как рыба на земле.
Лишившись собеседника, Левин
продолжал разговор с помещиком, стараясь доказать ему, что всё затруднение происходит оттого, что мы не хотим знать свойств, привычек нашего рабочего; но помещик был, как и все люди, самобытно и уединенно думающие, туг к пониманию чужой мысли и особенно пристрастен к своей.
Маленький, желтый человечек в очках,
с узким лбом, на мгновение отвлекся от
разговора, чтобы поздороваться, и
продолжал речь, не обращая внимания на Левина. Левин сел в ожидании, когда уедет профессор, но скоро заинтересовался предметом
разговора.
Слегка улыбнувшись, Вронский
продолжал говорить со Свияжским, очевидно не имея никакого желания вступать в
разговор с Левиным; но Левин, говоря
с братом, беспрестанно оглядывался на Вронского, придумывая, о чем бы заговорить
с ним, чтобы загладить свою грубость.
Сергей Иванович встретил брата своею обычною для всех, ласково-холодною улыбкой и, познакомив его
с профессором,
продолжал разговор.
— Неужели же вам не жалко этого несчастного Певцова? —
продолжала она
разговор с Яшвиным.
— Ну, это-то как понять? Ради Христа, объясните мне, Сергей Иванович, куда едут все эти добровольцы,
с кем они воюют? — спросил старый князь, очевидно
продолжая разговор, начавшийся еще без Левина.
— Не обращайте внимания, — сказала Лидия Ивановна и легким движением подвинула стул Алексею Александровичу. — Я замечала… — начала она что-то, как в комнату вошел лакей
с письмом. Лидия Ивановна быстро пробежала записку и, извинившись,
с чрезвычайною быстротой написала и отдала ответ и вернулась к столу. — Я замечала, —
продолжала она начатый
разговор, — что Москвичи, в особенности мужчины, самые равнодушные к религии люди.
Сергей Иванович,
продолжая разговор с хозяйкой и одним ухом слушая брата, покосился на него.
— Нет, нам очень хорошо здесь, —
с улыбкой отвечала жена посланника и
продолжала начатый
разговор.
После обеда Сергей Иванович сел со своею чашкой кофе у окна в гостиной,
продолжая начатый
разговор с братом и поглядывая на дверь, из которой должны были выйти дети, собиравшиеся за грибами.
Старушка хотела что-то сказать, но вдруг остановилась, закрыла лицо платком и, махнув рукою, вышла из комнаты. У меня немного защемило в сердце, когда я увидал это движение; но нетерпение ехать было сильнее этого чувства, и я
продолжал совершенно равнодушно слушать
разговор отца
с матушкой. Они говорили о вещах, которые заметно не интересовали ни того, ни другого: что нужно купить для дома? что сказать княжне Sophie и madame Julie? и хороша ли будет дорога?
— И прекрасно делают, —
продолжал папа, отодвигая руку, — что таких людей сажают в полицию. Они приносят только ту пользу, что расстраивают и без того слабые нервы некоторых особ, — прибавил он
с улыбкой, заметив, что этот
разговор очень не нравился матушке, и подал ей пирожок.
Позвано несколько человек — черт знает что такое! —
продолжал Петр Петрович, расспрашивая и наводя на этот
разговор как бы
с какою-то целию.
Он тотчас увидел, что ее смешить уже нельзя: часто взглядом и несимметрично лежащими одна над другой бровями со складкой на лбу она выслушает смешную выходку и не улыбнется,
продолжает молча глядеть на него, как будто
с упреком в легкомыслии или
с нетерпением, или вдруг, вместо ответа на шутку, сделает глубокий вопрос и сопровождает его таким настойчивым взглядом, что ему станет совестно за небрежный, пустой
разговор.
Сначала он делал это потому, что нельзя было укрыться от нее: писалось письмо, шел
разговор с поверенным,
с какими-нибудь подрядчиками — при ней, на ее глазах; потом он стал
продолжать это по привычке, а наконец это обратилось в необходимость и для него.
Говоря
с ней при свидании, он
продолжал разговор дома, так что иногда войдет Захар, а он чрезвычайно нежным и мягким тоном, каким мысленно разговаривал
с Ольгой, скажет ему: «Ты, лысый черт, мне давеча опять нечищеные сапоги подал: смотри, чтоб я
с тобой не разделался…»
Когда она обращала к нему простой вопрос, он, едва взглянув на нее, дружески отвечал ей и затем
продолжал свой
разговор с Марфенькой,
с бабушкой или молчал, рисовал, писал заметки в роман.
Он проворно раскопал свои папки, бумаги, вынес в залу, разложил на столе и
с нетерпением ждал, когда Вера отделается от объятий, ласк и расспросов бабушки и Марфеньки и прибежит к нему
продолжать начатый
разговор, которому он не хотел предвидеть конца. И сам удивлялся своей прыти, стыдился этой торопливости, как будто в самом деле «хотел заслужить внимание, доверие и дружбу…».
— А случайно-с. Это я входил, чтоб затворить форточку, которую я же и отворил для свежего воздуха; а так как мы
продолжали с Альфонсиной Карловной прежний
разговор, то среди
разговора она и зашла в вашу комнату, единственно сопровождая меня.
Я было остановил его, но он,
с самым наглым видом и нисколько не возвышая голоса, вдруг объявляет мне, что это — его выигрыш, что он сейчас сам поставил и взял; он даже не захотел и
продолжать разговора и отвернулся.
— Да-с, удивительные порядки, — как бы
продолжал прерванный
разговор словоохотливый молодой человек, спускаясь
с Нехлюдовым вместе
с лестницы. — Спасибо еще капитан — добрый человек, не держится правил. Всё поговорят — отведут душу.
Серж пояснил, что его жена довольна игрою Верочки, но хочет потолковать
с нею, потому что нужно знать и характер учительницы и т. д., и
продолжал наводить
разговор на Сторешникова.
Конечно, и нынешний
разговор не останется без результата; хотя теперь и незаметно никакого влияния его на Полозова, старик все-таки начнет задумываться над словами Кирсанова — это неизбежно; и если
продолжать с ним такие
разговоры, он одумается.
Кантонист не
продолжал разговора; он увидел, что я взят не за буянство, не за пьянство, и потерял ко мне весь интерес, а может, и боялся вступить в
разговор с опасным арестантом.
Даже из прислуги он ни
с кем в
разговоры не вступал, хотя ему почти вся дворня была родня. Иногда, проходя мимо кого-нибудь, вдруг остановится, словно вспомнить о чем-то хочет, но не вспомнит, вымолвит: «Здорово, тетка!» — и
продолжает путь дальше. Впрочем, это никого не удивляло, потому что и на остальной дворне в громадном большинстве лежала та же печать молчания, обусловившая своего рода общий modus vivendi, которому все бессознательно подчинялись.
Хотя князь был и дурачок, — лакей уж это решил, — но все-таки генеральскому камердинеру показалось наконец неприличным
продолжать долее
разговор от себя
с посетителем, несмотря на то, что князь ему почему-то нравился, в своем роде, конечно. Но
с другой точки зрения он возбуждал в нем решительное и грубое негодование.
— Не могу не предупредить вас, Аглая Ивановна, что всё это
с его стороны одно шарлатанство, поверьте, — быстро ввернул вдруг генерал Иволгин, ждавший точно на иголочках и желавший изо всех сил как-нибудь начать
разговор; он уселся рядом
с Аглаей Ивановной, — конечно, дача имеет свои права, —
продолжал он, — и свои удовольствия, и прием такого необычайного интруса для толкования Апокалипсиса есть затея, как и другая, и даже затея замечательная по уму, но я…
Паншин между тем
продолжал поддерживать
разговор. Он навел речь на выгоды сахароварства, о котором недавно прочел две французские брошюрки, и
с спокойной скромностью принялся излагать их содержание, не упоминая, впрочем, о них ни единым словом.
А пока у Никитушки шел этот
разговор с Евгенией Петровной, старуха Абрамовна, рассчитавшись
с заспанным дворником за самовар, горницу, овес да сено и заткнув за пазуху своего капота замшевый мешочек
с деньгами, будила другую девушку, которая не оказывала никакого внимания к словам старухи и
продолжала спать сладким сном молодости. Управившись
с собою, Марина Абрамовна завязала узелки и корзиночки, а потом одну за другою вытащила из-под головы спящей обе подушки и понесла их к тарантасу.
— Стану я всякой свинье служить, — говорил он,
продолжая стоять в коридоре и отплевываясь по временам. Макар Григорьев между тем очень умно вел
с господами
разговор.
Выпитое вино
продолжало еще действовать в голове Павла: он танцевал
с увлечением; m-lle Юлия тоже танцевала
с заметным удовольствием, и хоть
разговор между ними происходил немногосложный, но Юлия так его направила, что каждое слово его имело значение.
— Да, слышал-с, — отвечал Павел. В голосе его, против воли, высказалось неудовольствие, и Еспер Иваныч, как кажется, понял это, потому что больше об этом не
продолжал уже
разговора.
— О, этот
разговор длинен будет; угодно вам сесть со мною, —
продолжала она, указывая в гостиной на одно из кресел и сама садясь рядом
с этим креслом.
— Да, и я на все решилась, Ваня, — прибавила она
с таким видом, который ясно и как-то нетерпеливо предупреждал меня, чтоб я и не
продолжал этого
разговора.
— Хотите чаю? — перебила она, как бы затрудняясь
продолжать этот
разговор, что бывает со всеми целомудренными и сурово честными сердцами, когда об них им же заговорят
с похвалою.
— Так вот! — сказал он, как бы
продолжая прерванный
разговор. — Мне
с тобой надо поговорить открыто. Я тебя долго оглядывал. Живем мы почти рядом; вижу — народу к тебе ходит много, а пьянства и безобразия нет. Это первое. Если люди не безобразят, они сразу заметны — что такое? Вот. Я сам глаза людям намял тем, что живу в стороне.
— Теперь я буду
продолжать с вами прерванный
разговор, —
продолжал он, когда мальчик ушел, — вы начали, кажется,
с вопроса, учился ли я чему-нибудь, и я отвечал вам, что, точно, был в выучке.
— Да, это вероятно… — начал было он, но Калинович не счел за нужное
продолжать далее
с ним
разговор и, сколь возможно вежливо отвернувшись от него, обратился к проходившей мимо хозяйке.
— Да как же, помилуйте, ваше превосходительство, —
продолжал тот, — какая это партия может быть?.. Жена теперь, по своему воспитанию, слово скажет, а муж и понять его не может! Слыхали мы тоже часто его
разговор с барышней: лям… тлям — и дальше нейдет; ходит только да волосы ерошит.
— В булку, — сказал Володя, сделав серьезно-комическое лицо и мутные глаза. — Вот рассуждай
с ними, —
продолжал он, как будто упрекая себя в том, что он до того забылся, что решился снизойти до
разговора с Любочкой.
Он не завидовал Венсану. Он только удивлялся его уверенности и спокойствию, его натуральной способности быстро схватывать узел
разговора,
продолжать его и снова завязывать, никогда не позволяя ему иссякнуть. А его шутливое состязание
с Марией Самуиловной в остротах и шпильках казалось ему блестящим поединком двух первоклассных мастеров фехтования. Уезжал он от Шелкевичей всегда усталым и
с тяжелой головой.
— Не беспокойтесь, я вас не обманываю, — довольно холодно
продолжал Ставрогин,
с видом человека, исполняющего только обязанность. — Вы экзаменуете, что мне известно? Мне известно, что вы вступили в это общество за границей, два года тому назад, и еще при старой его организации, как раз пред вашею поездкой в Америку и, кажется, тотчас же после нашего последнего
разговора, о котором вы так много написали мне из Америки в вашем письме. Кстати, извините, что я не ответил вам тоже письмом, а ограничился…
Он наконец плакать перестал, встал
с дивана и начал опять ходить по комнате,
продолжая со мною
разговор, но поминутно поглядывая в окошко и прислушиваясь в переднюю.
— Не знаю-с, — отвечал тот, совершенно не поняв, что хочет сказать Углаков, и снова
продолжал разговор с Лябьевым.
— За обедом князь, —
продолжал Крапчик, — очень лестно отрекомендовав меня Сергею Степанычу, завел
разговор о нашем деле, приказал мне говорить совершенно откровенно. Я начал
с дела, лично меня касающегося, об одном раскольнике-хлысте Ермолаеве, который, по настоянию моему, посажен в острог и которого сенатор оправдал и выпустил.
Дальнейший
разговор был невозможен. Даже Глумов, от природы одаренный ненасытным любопытством, — и тот понял, что
продолжать ворошить этого человека, в угоду вояжерской любознательности, неуместно и бессовестно. Как вдруг Очищенный, неведомо
с чего, всполошился.
— Вот видишь, ты и молчишь, —
продолжала Арина Петровна, — стало быть, сам чувствуешь, что блохи за тобой есть. Ну, да уж Бог
с тобой! Для радостного свидания, оставим этот
разговор. Бог, мой друг, все видит, а я… ах, как давно я тебя насквозь понимаю! Ах, детушки, детушки! вспомните мать, как в могилке лежать будет, вспомните — да поздно уж будет!
— Хороший, хороший, — мрачно
продолжал начавший
разговор, — а по моему совету, надо роте поговорить
с ним: коли взял, так скажи, сколько, когда отдашь.