Неточные совпадения
— Как вы смешны, — сказала Дарья Александровна
с грустною
усмешкой, несмотря на волненье Левина. — Да, я теперь всё больше и больше понимаю, —
продолжала она задумчиво. — Так вы не приедете к нам, когда Кити будет?
— Как не может быть? —
продолжал Раскольников
с жесткой
усмешкой, — не застрахованы же вы? Тогда что
с ними станется? На улицу всею гурьбой пойдут, она будет кашлять и просить и об стену где-нибудь головой стучать, как сегодня, а дети плакать… А там упадет, в часть свезут, в больницу, умрет, а дети…
— А я — не понимаю, —
продолжала она
с новой, острой
усмешкой. — Ни о себе, ни о людях — не понимаю. Я не умею думать… мне кажется. Или я думаю только о своих же думах. В Москве меня познакомили
с одним сектантом, простенький такой, мордочка собаки. Он качался и бормотал...
— Что ж, это ясно было, — сказал он, подумав, — конец, значит! — прибавил он
с какою-то странною
усмешкой, лукаво заглядывая в лицо сестры и всё еще
продолжая ходить взад и вперед по комнате, но уже гораздо потише.
Между тем он
продолжал всё сидеть и всё смотрел на меня
с тою же
усмешкой. Я злобно повернулся на постели, тоже облокотился на подушку и нарочно решился тоже молчать, хотя бы мы всё время так просидели. Я непременно почему-то хотел, чтоб он начал первый. Я думаю, так прошло минут
с двадцать. Вдруг мне представилась мысль: что, если это не Рогожин, а только видение?
— Не изменю-с! И как же изменить ее, —
продолжал Иван Кононов
с некоторою уже
усмешкою, — коли я, извините меня на том, вашего духовенства видеть не могу
с духом спокойным; кто хошь, кажется, приди ко мне в дом, — калмык ли, татарин ли, — всех приму, а священников ваших не принимаю, за что самое они и шлют на меня доносы-то!
— Мне сказывали, —
продолжала Фатеева
с грустной
усмешкой, — что жена его поколачивает.
— Но так увлекаться невозможно, тут что-нибудь да есть, и только что он приедет, я заставлю его объяснить это дело. Но более всего меня удивляет, что вы как будто и меня в чем-то обвиняете, тогда как меня даже здесь и не было. А впрочем, Наталья Николаевна, я вижу, вы на него очень сердитесь, — и это понятно! Вы имеете на то все права, и… и… разумеется, я первый виноват, ну хоть потому только, что я первый подвернулся; не правда ли? —
продолжал он, обращаясь ко мне
с раздражительною
усмешкою.
Молодая девушка
продолжала глядеть на меня
с прежней
усмешкой, слегка щурясь и склонив головку немного набок.
— Все эти дни, не зная, куда от тоски деваться, я уж гранпасьянс раскладывал, —
продолжал Калинович
с горькой
усмешкой.
— А как же говорят, —
продолжала Катрин
с перекошенной и злой
усмешкою, — что ты хочешь новый каменный дом строить?
Шалимов (
с усмешкой.) Успокойся… видишь — вон Сусловы пошли
продолжать свою жизнь… пойдем и мы спокойно
продолжать нашу…
— Но это пустяки, конечно… —
продолжала Елена
с какой-то неприятной
усмешкой, — просто, я думаю,
с ума сошел.
— А я, напротив, всегда считал вас заклятым петербуржцем, —
продолжал Бегушев
с прежней
усмешкой.
— Я родился перекати-полем, —
продолжал Рудин
с унылой
усмешкой. — Я не могу остановиться.
Но Варвара попросила ее
продолжать вальс, подошла к Пасынкову и, протянув руку,
с неловкой
усмешкой сказала: хотите?
— Разумеется. Волки! —
продолжал Александр Иванович
с лукавой
усмешкой. — Всё, будто не смысля, ему говорят: «Это, Василий Петрович, ты, должну, в правиле. Мы теперь как отца Петра увидим, тоже его об этом расспрошаем», а мне тут это все больше шутя сказывают и говорят: «Не в порядках, говорят, все он гуторит». И прямо в глаза при нем его слова повторяют.
— Уж коли они догадались о нас, —
продолжает Досекин
с усмешкой, — прятаться нам поздно и говорить тут не о чем. О других я ничего не скажу, а Кузин — полезный человек.
— То-то, должно быть, против дикости и старики у нас бунтуются, —
с усмешкой продолжал он.
Ивану Ильичу было досадно, что Катя
с таким увлечением посвящает в свои хозяйственные мечты этого чужого ей по духу человека. Он видел,
с какою открытою
усмешкою слушает Леонид, —
с добродушною
усмешкою взрослого над пустяковою болтовнею ребенка. А Катя ничего не замечала и
с увлечением
продолжала говорить. Иван Ильич ушел к себе и лег на кровать.
— Признаюсь, —
продолжал он медленнее и
с блуждающей
усмешкой, — только дела заставляют меня возвращаться на Волгу и вообще в Россию.
Товарищи-писатели, суть жизни своей видящие в писательстве,
с усмешкой разводят руками, глядя на этот огромный талант, как будто так мало придающий себе значения. Тургенев пишет Фету: «А Лев Толстой
продолжает чудить. Видно, так уж ему написано на роду. Когда он перекувыркнется в последний раз и встанет на ноги?»
— Не понимаете, —
с горькой
усмешкой на пересохших от волнения губах
продолжал он. — Где же чуткое материнское сердце? Неужели вы видите, что ваш сын чахнет и гаснет на ваших глазах?
— Мы
с тобой теперь не только по далекому прошлому, но и по-настоящему родственнички — в этом склепе полеживает и моя супружница Марья Валерьяновна, урожденная Хвостова… Царство ей небесное… —
с гадкой
усмешкой продолжал Зыбин-Талицкий.