Неточные совпадения
Все, что ни было, обратилось к нему навстречу, кто с картами в руках, кто на самом интересном пункте разговора
произнесши: «а нижний земский
суд отвечает на это…», но что такое отвечает земский
суд, уж это он бросил в сторону и спешил с приветствием к нашему герою.
Самгин определил, что Диомидов говорит так же бесстрастно, ремесленно и привычно, как обвинители на
суде произносят речи по мелким уголовным преступлениям.
О свадьбе ни слуху ни духу. Отчего Тушин не делает предложения, или, если сделал, отчего оно не принято? Падало подозрение на Райского, что он увлек Веру: тогда — отчего он не женится на ней? Общественное мнение неумолимо требовало на
суд — кто прав, кто виноват, — чтобы
произнести свой приговор.
Чухонка и тут не
произнесла даже ни малейшего звука, но в тот же день вошла в сообщение с жившим по той же черной лестнице, где-то в углу внизу, отставным мичманом Осетровым, занимавшимся хождением по разного рода делам и, разумеется, возбуждением подобного рода дел в
судах, из борьбы за существование.
Смех, которым ответил адвокат на замечание Нехлюдова о том, что
суд не имеет значения, если судейские могут по своему произволу применять или не применять закон, и интонация, с которой он
произнес слова: «философия» и «общие вопросы», показали Нехлюдову, как совершенно различно он и адвокат и, вероятно, и друзья адвоката смотрят на вещи, и как, несмотря на всё свое теперешнее удаление от прежних своих приятелей, как Шенбок, Нехлюдов еще гораздо дальше чувствует себя от адвоката и людей его круга.
— Не могу я тут поступить как надо, разорвать и ей прямо сказать! — раздражительно
произнес Иван. — Надо подождать, пока скажут приговор убийце. Если я разорву с ней теперь, она из мщения ко мне завтра же погубит этого негодяя на
суде, потому что его ненавидит и знает, что ненавидит. Тут все ложь, ложь на лжи! Теперь же, пока я с ней не разорвал, она все еще надеется и не станет губить этого изверга, зная, как я хочу вытащить его из беды. И когда только придет этот проклятый приговор!
— О любопытнейшей их статье толкуем, —
произнес иеромонах Иосиф, библиотекарь, обращаясь к старцу и указывая на Ивана Федоровича. — Нового много выводят, да, кажется, идея-то о двух концах. По поводу вопроса о церковно-общественном
суде и обширности его права ответили журнальною статьею одному духовному лицу, написавшему о вопросе сем целую книгу…
— Да если б и теперь был один лишь церковно-общественный
суд, то и теперь бы церковь не посылала на каторгу или на смертную казнь. Преступление и взгляд на него должны бы были несомненно тогда измениться, конечно мало-помалу, не вдруг и не сейчас, но, однако, довольно скоро… — спокойно и не смигнув глазом
произнес Иван Федорович.
В этом месте защитника прервал довольно сильный аплодисмент. В самом деле, последние слова свои он
произнес с такою искренне прозвучавшею нотой, что все почувствовали, что, может быть, действительно ему есть что сказать и что то, что он скажет сейчас, есть и самое важное. Но председатель, заслышав аплодисмент, громко пригрозил «очистить» залу
суда, если еще раз повторится «подобный случай». Все затихло, и Фетюкович начал каким-то новым, проникновенным голосом, совсем не тем, которым говорил до сих пор.
В «Notre Dame de Paris» [«Соборе Парижской Богоматери» (фр.).] у Виктора Гюго в честь рождения французского дофина, в Париже, при Людовике XI, в зале ратуши дается назидательное и даровое представление народу под названием: «Le bon jugement de la très sainte et gracieuse Vierge Marie», [«Милосердный
суд пресвятой и всемилостивой Девы Марии» (фр.).] где и является она сама лично и
произносит свой bon jugement. [милосердный
суд (фр.).]
Ибо едва только я скажу мучителям: «Нет, я не христианин и истинного Бога моего проклинаю», как тотчас же я самым высшим Божьим
судом немедленно и специально становлюсь анафема проклят и от церкви святой отлучен совершенно как бы иноязычником, так даже, что в тот же миг-с — не то что как только
произнесу, а только что помыслю
произнести, так что даже самой четверти секунды тут не пройдет-с, как я отлучен, — так или не так, Григорий Васильевич?
Исправник, высокий и толстый мужчина лет пятидесяти с красным лицом и в усах, увидя приближающегося Дубровского, крякнул и
произнес охриплым голосом: «Итак, я вам повторяю то, что уже сказал: по решению уездного
суда отныне принадлежите вы Кирилу Петровичу Троекурову, коего лицо представляет здесь господин Шабашкин.
Атмосфера крепостного права, тяготевшая над нею, была настолько въедчива, что отдельные индивидуумы утопали в ней, утрачивая личные признаки, на основании которых можно было бы
произнести над ними правильный
суд.
Произнося свои угрозы, матушка была, однако ж, в недоумении. Племянник ли Федос или беглый солдат — в сущности, ей было все равно; но если он вправду племянник, то как же не принять его? Прогонишь его — он, пожалуй, в канаве замерзнет; в земский
суд отправить его — назад оттуда пришлют… А дело между тем разгласится, соседи будут говорить: вот Анна Павловна какова, мужнину племяннику в угле отказала.
Но его интимная духовная жизнь оставалась для нас скрытой, и не следует
произносить о ней
суда.
Сочинение это произвело, как и надо ожидать, страшное действие… Инспектор-учитель показал его директору; тот — жене; жена велела выгнать Павла из гимназии. Директор, очень добрый в сущности человек, поручил это исполнить зятю. Тот, собрав совет учителей и бледный, с дрожащими руками, прочел ареопагу [Ареопаг — высший уголовный
суд в древних Афинах, в котором заседали высшие сановники.] злокачественное сочинение; учителя, которые были помоложе, потупили головы, а отец Никита
произнес, хохоча себе под нос...
Месяц тому назад я уведомлял вас, что получил место товарища прокурора при здешнем окружном
суде. С тех пор я
произнес уже восемь обвинительных речей, и вот результат моей деятельности: два приговора без смягчающих вину обстоятельств;шесть приговоров, по которым содеянное преступление признано подлежащим наказанию, но с допущением смягчающих обстоятельств; оправданий — ни одного. Можете себе представить, в каком я восторге!!
Прокуроры, краснея, усиливались выдвинуть вопрос о правде реальной, но успеха не имели и выражали свое негодование тем, что, выходя из
суда, сквозь зубы
произносили:"Это черт знает что!" — а вечером, за картами, рассказывали анекдоты из судебной практики.
Он не просто читает, но и вникает; не только вникает, но и истолковывает каждое слово, пестрит поля страниц вопросительными знаками и заметками, в которых заранее
произносит над писателем
суд, сообщает о вынесенных из чтения впечатлениях друзьям, жене, детям, брызжет, по поводу их, слюною в департаментах и канцеляриях, наполняет воплями кабинеты и салоны, убеждает, грозит, доказывает существование вулкана, витийствует на тему о потрясении основ и т. д.
В это же самое время неведомо куда исчезли и политические процессы. В
судах сделалось темно, глухо, тоскливо. Судебные пристава вяло
произносили перед пустой залой:"
Суд идет!" — и уверенно дремали, зная наперед, что их вмешательство не потребуется. Стало быть, и здесь шансы на составление адвокатской репутации уменьшились.
— Как же ты говоришь так решительно? Яков Васильич написал одну вещь — и ты уж
произносишь свой
суд, а он напишет еще — и ты станешь думать другое, и это наверное будет! — сказала она мужу.
— Только факты! — повторил, глядя ему в лицо, магистр. — О-то Шемякин
суд! —
произнес он почти вслух и, неуклюже вышедши из-за стола, ушел в бильярдную.
Петр Иваныч (говорит солидно,
произнося слова в нос). В практике кашинского окружного
суда установился прецедент… (Умолкает и прислушивается, как будто эти слова сказал не он, а Семен Иваныч.)
— Именем бога живого, —
произнес он, — если вы бесы, насланные вражьею силою, — сгиньте! Если вы вправду души казненных мною — дожидайтесь Страшного
суда божия! Господь меня с вами рассудит!
Не прямее ли было бы взять револьвер и приставить его к виску: господа! я недостоин носить ваш мундир! я растратил казенные деньги! и потому сам себе
произношу справедливый и строгий
суд!
Совершается следующее: губернатор, приехав на место действия,
произносит речь народу, упрекая его за его непослушание, и или становит войско по дворам деревни, где солдаты в продолжение месяца иногда разоряют своим постоем крестьян, или, удовлетворившись угрозой, милостиво прощает народ и уезжает, или, что бывает чаще всего, объявляет ему, что зачинщики за это должны быть наказаны, и произвольно, без
суда, отбирает известное количество людей, признанных зачинщиками, и в своем присутствии производит над ними истязания.
Живет спокойно такой человек: вдруг к нему приходят люди и говорят ему: во-1-х, обещайся и поклянись нам, что ты будешь рабски повиноваться нам во всем том, что мы предпишем тебе, и будешь считать несомненной истиной и подчиняться всему тому, что мы придумаем, решим и назовем законом; во-вторых, отдай часть твоих трудов в наше распоряжение; мы будем употреблять эти деньги на то, чтобы держать тебя в рабстве и помешать тебе противиться насилием нашим распоряжениям; в-3-х, избирай и сам избирайся в мнимые участники правительства, зная при этом, что управление будет происходить совершенно независимо от тех глупых речей, которые ты будешь
произносить с подобными тебе, и будет происходить по нашей воле, по воле тех, в руках кого войско; в-четвертых, в известное время являйся в
суд и участвуй во всех тех бессмысленных жестокостях, которые мы совершаем над заблудшими и развращенными нами же людьми, под видом тюремных заключений, изгнаний, одиночных заключений и казней.
Стоило человеку потерять ее уважение, — а
суд произносила она скоро, часто слишком скоро, — и уж он переставал существовать для нее.
Мне показалось, что он доволен, увидев меня. Не теряя времени, я пригласил его выкурить сигару, взял бодрый, живой тон, рассказал анекдот и, когда увидел, что он изменил несколько напряженную позу на непринужденную и стал связно
произносить довольно длинные фразы, — сказал ему, что «Бегущая по волнам» — самое великолепное парусное
судно, какое мне приходилось видеть.
Мы группируем данные, делаем соображения об общем смысле произведения, указываем на отношение его к действительности, в которой мы живем, выводим свое заключение и пытаемся обставить его возможно лучшим образом, но при этом всегда стараемся держаться так, чтобы читатель мог совершенно удобно
произнести свой
суд между нами и автором.
Вот если бы мы были простые тати — слова нет, я бы и сам скорого
суда запросил. Но ведь мы, тетенька,"разбойники печати"… Ах, голубушка!
произношу я эту несносную кличку и всякий раз думаю: сколько нужно было накопить в душе гною, каким нужно было сознавать себя негодяем, чтобы таким прозвищем стошнило!
Присяжные выйдут в свою комнату,
произнесут: наплевать! — и возвратятся в залу заседаний
суда с приговором, признающим действия Прокопа не только удовлетворительными, но и должными.
Составилось нечто вроде народного
суда. Савоська стал допрашивать Маришку, как было дело, но она только утирала рукавом грязного понитка [Пониток — здесь: верхняя одежда из полушерстяного домотканого сукна.] окровавленное избитое лицо с крупным синяком под одним глазом и не могла
произнести ни одного слова.
— Ну, за это вы благодарите бога, что дело до
суда не дошло, —
произнес с ударением и тряхнув головой Грохов, — по
суду бы супруг ваш шиш вам показал.
— Нет, это невозможно… —
произнесла она тихо, и перед ней мелькнули пятьсот тысяч, которые Домна Осиповна, впрочем, надеялась получить от мужа и через
суд, если бы он не стал их отдавать; а из прочего его состояния ей ничего не надо было, — так, по крайней мере, она думала в настоящую минуту.
Не говорим уже о том, что явления жизни каждому приходится оценивать самому, потому что для каждого отдельного человека жизнь представляет особенные явления, которых не видят другие, над которыми поэтому не
произносит приговора целое общество, а произведения искусства оценены общим
судом.
Об этом тем более нужно сожалеть, что специалист ученый, конечно, весьма легко мог бы определить меру непосредственного участия Екатерины II и ее воззрений в этом сочинении и
произнести решительный
суд о научном его достоинстве и об отношении его к другим историческим трудам прошедшего века, посвященным нашему отечеству.
— Эки мошенники! —
произнес он, отряхиваясь и продолжая путь. — Ведь вот говорил же я, что вся семья такая… Недаром не жалел я их, разбойников… Ну, слава богу, насилу-то, наконец, отделался!.. Эк, подумаешь, право, заварили дело какое… с одним
судом неделю целую, почитай, провозились… Ну, да ладно… Теперь по крайней мере и в помине их не будет!..
и кипит бешенством на всех, «на мучителей толпу, предателей, нескладных умников, лукавых простаков, старух зловещих» и т.д. И уезжает из Москвы искать «уголка оскорбленному чувству»,
произнося всему беспощадный
суд и приговор!
И он шел в
суд, отгоняя от себя всякие сомнения; вступал в разговоры с товарищами и садился, по старой привычке, рассеянно, задумчивым взглядом окидывая толпу и обеими исхудавшими руками опираясь на ручки дубового кресла, так же, как обыкновенно, перегибаясь к товарищу, подвигая дело, перешептываясь, и потом, вдруг вскидывая глаза и прямо усаживаясь,
произносил известные слова и начинал дело.
Суд образованной публики и
суд литературный признали «Искусителя» самым слабым сочинением Загоскина, с чем автор сам соглашался и что будет весьма справедливо, если,
произнося такой приговор, иметь в виду только две последние части этого произведения; первая часть ярко от них отличается.
— Будто! —
произнес обычную свою фразу полицмейстер. — Он сам пишет другое, — прибавил он и подал мне составленный им протокол, в котором, между прочим, я увидел белый лист бумаги, на которой четкой рукой Иосафа было написано: «Кладу сам на себя руки, не столько ради страха
суда гражданского, сколько ради обманутой моей любви. Передайте ей о том».
Но вот обедня отошла;
Гудят, ревут колокола;
Вот слышно пенье — из дверей
Мелькает длинный ряд свечей;
Вослед игумену-отцу
Монахи сходят по крыльцу
И прямо в трапезу идут:
Там грозный
суд, последний
судПроизнесет отец святой
Над бедной грешной головой!
При этом сам Маркс
произносит нравственные оценки и
суд.
Сталин, который лишен всякой философской культуры и меньше понимает в философии, чем молодые советские философы, среди которых есть знающие люди,
произносит верховный
суд над тем, какая философия истинная.
Вот этого-то слова она сама и не
произносит… Ей жутко, хоть она и готова становиться на его место, желает выгораживать его перед собою, перед той Антониной Сергеевной, на
суд которой он когда-то любил отдавать свои мысли, чувства, упования, поступки.
На самом деле, странная судьба постигла у нас в России
суд присяжных: редко общество, которого они считаются избранниками, вместе с ними
произносит над выходящим из
суда оправданным подсудимым — «нет, не виновен»!
— Льет, льет дождик — не
судом божиим!.. — усталым голосом
произнесла она и села на опрокинутый дощатый ящик. — Дорога-то эта на Таганрог идет ай нет?
Съесть хотят вас очи Иоанна Грозного, и черная борода его, кажется, шевелится вместе с устами, готовыми
произнести слово: «Казнь!» Ослеплен, истыкан
судом домашним бедный Годунов, которого благодеяния народу, множество умных и славных подвигов не могли спасти от ненависти потомства за одно кровавое дело (и маляр, как член народа, как судья прошедшего, взял своенад великим правителем, пустив его к потомству с чертами разбойника).
Суд и происшествие это отдалили нас от ставки фельдмаршальской. Возвратимся к ней и послушаем, что там говорится. В ней слышны были два голоса: долго и тихо беседовали они между собою на полурусском и полунемецком языке, как будто совещались о весьма важном деле; по временам раздавался третий, пискливый голосок. Наконец один из совещателей
произнес твердо и чисто по-русски...