Неточные совпадения
Ассоль было уже пять лет, и отец начинал все мягче и мягче улыбаться, посматривая на ее нервное, доброе личико, когда, сидя у него на коленях, она трудилась над тайной застегнутого жилета или забавно напевала матросские песни — дикие ревостишия [Ревостишия — словообразование А.С. Грина.].
В передаче
детским голосом и не везде с буквой «р» эти песенки производили впечатление танцующего медведя, украшенного голубой ленточкой.
В это время
произошло событие, тень которого, павшая на отца, укрыла и дочь.
Это
произошло так.
В одно из его редких возвращений домой он не увидел, как всегда еще издали, на пороге дома свою жену Мери, всплескивающую руками, а затем бегущую навстречу до потери дыхания. Вместо нее у
детской кроватки — нового предмета
в маленьком доме Лонгрена — стояла взволнованная соседка.
Цель их пребывания на балконе двоякая. Во-первых, их распустили сегодня раньше обыкновенного, потому что завтра, 6 августа, главный престольный праздник
в нашей церкви и накануне будут служить
в доме особенно торжественную всенощную.
В шесть часов из церкви, при колокольном звоне, понесут
в дом местные образа, и хотя до этой минуты еще далеко, но
детские сердца нетерпеливы, и детям уже кажется, что около церкви
происходит какое-то приготовительное движение.
Когда Коля кончил, то передал поскорей газету князю и, ни слова не говоря, бросился
в угол, плотно уткнулся
в него и закрыл руками лицо. Ему было невыносимо стыдно, и его
детская, еще не успевшая привыкнуть к грязи впечатлительность была возмущена даже сверх меры. Ему казалось, что
произошло что-то необычайное, всё разом разрушившее, и что чуть ли уж и сам он тому не причиной, уж тем одним, что вслух прочел это.
В детском уме моем
произошел совершенный переворот, и для меня открылся новый мир…
Таким образом шли дела почти целый год, то есть до июня 1802 года;
в продолжение июня
происходили экзамены, окончившиеся совершенным торжеством для моего
детского самолюбия; я был переведен во все средние классы.
И тут-то
произошло что-то невероятное, неожиданное и печально-смешное
в одно и то же время. Маленькая
детская нога
в приютском шлепанце-туфле выставилась вперед, словно ненароком навстречу шарообразной фигурке.
К ним присоединились кое-кто из гостей. Сама баронесса Фукс, легкая и воздушная, как сильфида, носилась по зале, увлекая за собой своих любимиц: то Любочку, выучившуюся, несмотря на свой
детский возраст, танцевать не хуже старших, то Феничку Клементьеву, то Марусю Крымцеву, приютскую красавицу-запевалу… Ее дочка Нан уклонилась от танцев и серьезными, недетски строгими глазами следила за всем, что
происходило в зале.
— Да-с, maman, — отвечал я, кашлянув, и эти почти первые слова, произнесенные мною
в доме моей матери, прозвучали так младенчески робко, что я даже сконфузился
детской интонации, с которою их выговорил, и снова откашлялся, стараясь показать, что ребячливость моего голоса
произошла от случайности, а вместе с тем и освежить гортань на случай уместного произнесения нового слова.
Тут
произошло нечто совсем неожиданное. Ворох соломы зашевелился, словно живой, под Юриком, и из-под него высунулась белобрысая головенка с потешными пышными вихрами и маленьким носом, торчавшим на
детской грязной рожице
в виде пуговицы.
К довершению ужаса окружавших место пожара, верхний накат избы рухнул, и около обнажившегося остова печи показался прислоненный обуглившийся человеческий скелет. Стоявшие
в переднем ряду зрители отшатнулись;
произошел страшный переполох, там и сям слышался женский визг и
детский плач. Пожар между тем продолжался. Толпа успокоилась, тем более, что скелет рухнул и скрылся за горящими бревнами.
«Особа» привыкла к мальчику и полюбила его, но чьим он действительно был кумиром, то это Тамары Абрамовны, которой Костя платил искренней сыновней привязанностью, и ей часто с
детской откровенностью повествовал о том, что
происходило у них
в доме. Та, впрочем, за последнее время только махала рукой и произносила...